Певец Преданий - Миллер Лау

— Да. — Малки многозначительно покосился на Дункана. — Если бы некоторые не были так чертовски упрямы…

— Давайте не будем о Чаплине, Малк. — Талискер послал призраку предостерегающий взгляд, но горца было уже не остановить.

— О, теперь он «Чаплин», а? Сдается мне, ты так называл его, когда вы еще не стали друзьями. Что случилось, Дункан?

— Ничего. Скажем так: ничего особенного. Мы по-прежнему друзья, честное слово. Просто он не одобрил один поступок, который я совершил, а укоряющих суждений Сандро мне хватит на три жизни… — Талискер замолчал, и даже Малки понял, что он больше не станет говорить на эту тему.

Горец вздохнул.

— Ладно, Йиска, расскажи еще какую-нибудь сказку. Возможно, земля слушает нас…

Путь Воинов был смыслом всей его жизни. Раны на теле, шрамы на руках, следы хлыста на спине — многочисленные свидетельства актов веры, которая давала ему силу во времена самых тяжелых невзгод. И все же сейчас Горза был несчастлив и растерян. Он не мог позабыть о твари, проскочившей между его телом и телом Зарруса. В полумраке шатра, под звуки ревущей бури, Горза вспоминал это странное существо. Оно было похоже на маленького сморщенного человечка или насекомое. Вернее сказать, и на то, и на другое одновременно. Горза пытался убедить себя, что Заррус оказал ему честь, передав «охранника», но получалось плоховато. Нельзя отрицать: после этого странного происшествия Горза чувствовал себя сильнее, ощущал растущую в нем мощь. Однако перемещение в иной мир, похоже, повлияло на него каким-то загадочным образом. Его некогда светлые волосы за одну ночь сделались черными, а бледная кожа день ото дня становилась все смуглее. В любом случае Горза был воином по рождению и по духу и привык стойко принимать жизненные невзгоды. Что бы ни происходило, он должен следовать Пути и подчиняться приказам.

Здесь было невыносимо холодно, снежные бури следовали одна за другой почти без перерыва. Всю ночь с неба сыпались ледяные иглы, и двое из его пленников умерли от холода. Горза знал, что «разбазаривание материала» рассердит Зарруса, и потому инквизитор приказал принести в шатер пленников побольше тюфяков и стульев, найденных в лагере. Условия были более чем суровыми, но, кажется, местные жители застряли в ущелье, застигнутые обильными снегопадами, и Горза восхищался предусмотрительностью Зарруса. Возможно, если бы погода была иной, он и его воины не обнаружили бы здесь людей — и тогда пришлось бы вернуться обратно несолоно хлебавши. С другой стороны, Горза чувствовал, что находится в ловушке так же, как и его пленники.

Некоторые вещи вызывали у Горзы смутную тревогу. Огни в небе, звуки, которых он никогда не слыхивал прежде, огромные, неясные тени, временами проплывающие над головой… Сколько душ нужно Заррусу? Может, следует перерезать всех пленников? Сама мысль о массовом убийстве не претила инквизитору, однако Горзе требовались четкие инструкции.

Ветер завывал вокруг лагеря — словно мертвые дразнили живых, трогали ткань шатра холодными пальцами и трясли полотно со злобным весельем. Горза уныло смотрел в огонь, поплотнее запахнув плащ.

— Гооооррза…

Он подскочил на месте. На миг почудилось, будто сам ветер выговорил его имя.

— За… Заррус? Сэр? Это вы?

Нет ответа. Постепенно Горза успокоился. Звук родился в его мозгу — наверное, просто померещилось.

— Горза? — Сердце снова бешено заколотилось.

Ответом на его испуг было сухое, злорадное хихиканье.

— Где… где вы?

— У тебя в голове. Здесь довольно пусто, должен заметить. Ажэхо отдается.

Горза пропустил насмешку мимо ушей.

— Генерал Заррус?

— Ну… И да, и нет. Если это не его генерал, то с какой стати быть почтительным?

Горза пренебрежительно фыркнул.

— Как так?

Последовала короткая пауза, словно голос размышлял над ответом.

— Считай, что я посредник…

— Я жду распоряжений генерала Зарруса. Он передал их тебе? Ты знаешь, чего он хочет?

— Сколько у тебя пленников?

— Около двух сотен. Все сиды, насколько я могу судить.

— Две сотни? Этого должно хватить… Убей их! Убей всех и отправь тела обратно в Сутру.

Прошедшие годы не смягчили острые зубчатые формы скал, и ветры не сумели совладать с твердыми костями земли, однако неторопливая настойчивая природа одела вздыбленные камни травой и мхом. Там, где по земле прошла волна яростной магической энергии, сорвав с нее зеленые покровы, снова раскинулся живой изумрудный ковер.

Талискер посмотрел на запад — туда, где скальные обнажения перетекали в вересковую равнину.

— Совет Темы был в той стороне, — сказал он, приставив руку козырьком ко лбу и глядя на заходящее солнце. — Сиды полагают, что их магия исходит с запада.

— Исходила, — поправил Малки.

— Да. Надо двигаться. Идти по вересковью не очень сложно. Пожалуй, за час мы покроем добрых полпути.

— К тому времени стемнеет, — возразил Малки. — Думаю, надо ставить лагерь.

— Йиска?

— Я согласен с Малки. Если переночуем здесь, то по крайней мере завтра утром поднимемся со свежими силами. Мы ведь не знаем, какой прием нам окажет Совет.

Они разбили лагерь там, где скалы начинали переходить в вересковье. С юга дул мягкий ветер, но иззубренные края скал останавливали его. Здесь было тепло и сухо. Лучшее место для лагеря со дня их прихода в Сутру.

Талискер рассказал Йиске о ледяной буре, которая перекорежила ландшафт, и о том, как он летел на спине сидского орла, пока земля дыбилась и кричала под ними.

— Теперь здесь все мирно, — заметил Йиска. — Пожалуй, в этом краю даже осталось немного хозро. — Он прищурился, глядя в ту сторону, где вечерний сумрак скрывал Сулис Мор. Выражение его лица изменилось, словно на Йиску внезапно снизошло откровение. Он обернулся и посмотрел на юг.

— И как я не понял раньше! — пробормотал индеец.

— Что?

— Что бы ни высасывало дух из этой земли — оно делает это намеренно. А затем использует энергию для каких-то своих целей.

— Готов поспорить: все это устроил тот хмырь Заррус. — Малки сплюнул в вереск. — Похоже, он гораздо могущественнее, чем мы думаем.

Талискер угрюмо кивнул.

— Давайте все же немного поспим.

Йиска уснул. Он очень устал за прошедший день, тело точно налилось свинцом. Веки тяжелы. Он не в состоянии бороться. Навахо не хочется снова видеть этот сон, он беспокоит его. Но Йиска ничего не может поделать.

Он знает, что в Сутре подобные вещи происходят не случайно. Сон должен что-то значить. Йиска не понимает, что именно, хотя уверен в одном: он не станет рассказывать об этом сновидении Талискеру и Малки.