За гранью - Марк Энтони

— Не стоит утруждаться, миледи, — сказал он и на цыпочках подкрался к двери; толстый ковер полностью заглушал топот тяжелых королевских сапог. — Мне и без того отлично известно, где искать мою несносную воспитанницу. — Встав сбоку, король резко рванул на себя дверную ручку. Чья-то фигура в синем, приглушенно ахнув, влетела в комнату. — Приветствую тебя, Эйрин, — произнес Бореас, скрестив руки на груди и сурово глядя на нее сверху вниз.

Бледная как мел баронесса машинально поправила свое сапфировое платье и выпрямилась.

— Клянусь, я не подслушивала, ваше величество! — воскликнула она, избегая, однако, смотреть ему в глаза.

— Не лги, подслушивала!

Эйрин запаниковала.

— Я же не нарочно! Ну да, я стояла у двери и кое-что случайно услышала. Но ни слова о том, что леди Грейс будет помогать вам в Сове… — Она запнулась на полуслове и прикусила язык.

Бореас укоризненно покачал головой.

— Сдается мне, где-то я допустил большую промашку в твоем воспитании, Эйрин. Скажи, кто научил тебя так нагло врать?

— Вы, ваше величество, — потупила голову баронесса.

— Верно, — согласился король. — Но я вижу, ты отвратительно усвоила мои уроки. И знай, тебе не выжить при дворе, если не научишься лгать более правдоподобно. — Он прикрыл рот ладонью, обращаясь к Грейс, хотя сказанное Бореасом даже шепотом все равно разносилось по всей комнате: — Боюсь, миледи, бедная девочка никогда до конца не избавится от своего недостатка. Врожденная честность у нее в крови. Ума не приложу, правда, кому она обязана таким скверным наследством? Остается только предположить, что в благородную линию Эльсандрийского Дома в свое время замешалась кровь презренных простолюдинов.

Королевские остроты так утомили Грейс, что она попросту перестала на них реагировать. Наверное, защитный рефлекс организма сработал. Эйрин жалобно вздохнула, и выражение лица Бореаса сразу смягчилось. Он ободряюще похлопал девушку по плечу.

— Успокойся, дитя мое, ты ни в чем не виновата. Я знаю, ты старалась изо всех сил. Кстати, сегодня у тебя получилось намного лучше, чем в последний раз.

— Правда? — просияла обнадеженная Эйрин.

— Нет, конечно. Но заметь, как естественно и элегантно у меня получилось!

Баронесса досадливо фыркнула.

— Если не ошибаюсь, ваше величество намеревается дать мне некое поручение? — сухо сказала она.

— Намеревается, намеревается, — кивнул король и окинул Грейс критическим взглядом, словно впервые обратив внимание на убожество ее наряда. Выразившееся на его лице недовольство было столь очевидным, что Грейс с радостью провалилась бы на месте, окажись у нее такая возможность. — Как я уже говорил, леди Грейс из Беккетта отводится важная роль в предстоящем Совете Королей, — продолжал Бореас. — Буду весьма признателен, леди Эйрин, если вы возьмете на себя заботу о том, чтобы наша уважаемая гостья выглядела чуточку более… — Он замялся, подыскивая подходящее слово. — Чуточку более благопристойно. Я имею в виду в отношении туалетов и этикета, — поспешил добавить король.

Эйрин моментально просияла вновь и энергично закивала:

— Разумеется, ваше величество! Не сомневайтесь, я научу ее всему, что надлежит знать и уметь придворной даме. — Она весело подмигнула Грейс и прошептала: — Не волнуйся. Мы знатно повеселимся!

Грейс сглотнула ком в горле и с беспокойством покосилась на Бореаса. Она уже усвоила, что выражению «повеселимся» в этом мире придают несколько иное значение, чем в том, откуда она явилась. Сердце сжалось на миг в тревожном предчувствии. И зачем только она позволила втянуть себя в эту непредсказуемую авантюру?

Часть третья Дорога на Кейлавер

38

Солнечным осенним днем четверо всадников выехали из ворот Кельсиора и отправились в дальний путь на юг, где в Кейлавере должен был вскоре открыться Совет Королей.

На грязном заднем дворе древней таррасской цитадели Трэвис и Фолкен оседлали лошадей, подаренных им на прощание королем Келом. Барду достался светлогривый вороной жеребец, а Трэвису косматый каурый мерин с умными глазами и белой звездочкой во лбу. Мелия и Бельтан покидали Кельсиор на собственных конях: рыцарь на чалом боевом скакуне, а прекрасная дама, чье искусно подвернутое платье оказалось замечательно приспособлено для верховой езды, — на серой, как утренний туман, кобыле с точеными ногами и длинной грациозной шеей.

Несколько раньше они нанесли визит королю, чтобы испросить его разрешения на отъезд. Бельтан пояснил Трэвису, что закон гостеприимства имеет обратную силу: владелец крова обязан приютить попросившего о ночлеге странника, но и гость, в свою очередь, не может уехать, не получив дозволения хозяина дома, будь то королевский дворец или жалкая лачуга.

— Ты спятил? — рассердился Кел, услыхав из уст Фолкена формальную просьбу о позволении оставить крепость. — Не успел приехать, как уже собираешься нас покинуть?!

Король принял их в спальне — уютной, хотя и немного тесноватой для его габаритов комнате, отделенной от пиршественного зала плотным занавесом.

— Кое-кто из нас уже около месяца пользуется гостеприимством вашего величества, — заметила леди Мелия. — Полагаю, срок достаточный, чтобы успеть надоесть самому радушному хозяину.

— Не отпущу! — Громовой рык Кела, казалось, потряс до основания стены Замка. — А вы согласитесь остаться, миледи, если я прикажу устроить пир в вашу честь? — немного успокоившись, предложил он и выразительно прищелкнул пальцами.

Мелия благоразумно воздержалась от ответа, хотя по лицу ее можно было догадаться, чего ей это стоило. Бремя объясняться с королем легло на плечи барда, и тому таки удалось убедить его в необходимости срочного отъезда. Кел, правда, еще долго ворчал — особенно узнав о созыве Совета Королей, на который его величество пригласить никто не удосужился, — но в конце концов дал согласие, правда, с видимой неохотой.

— Если я держу у себя при дворе дюжину-другую дикарей, это еще не дает им права задирать нос и не считаться со мной, — с обидой заявил Кел и презрительно фыркнул: — Пожалуй, мне стоит как-нибудь наведаться в Кейлавер и показать этому надутому индюку Бореасу, что такое настоящий монарх!

— Я бы не пожалел золота, чтобы полюбоваться подобной встречей, — шепнул на ухо Трэвису Бельтан, ухмыляясь в усы.

На этом прощальная церемония завершилась, и они оставили королевские покои. Проходя через большой зал, Трэвис украдкой огляделся по сторонам в надежде еще раз увидеть загадочную фигуру Трифкина-Клюковки. Но коротышка-шут с наступлением дня бесследно исчез вместе с труппой, как навеянный ночной темнотой странный сон.