Красное солнце - Екатерина Артемовна Крылова

не важно. Я столько лет жила в постоянном страхе, что он бросит меня и уйдет к другой, что теперь мне даже легче стало, словно гора с плеч упала. Единственное, за что корю себя, что тогда не послушала тебя и решилась на аборт. Возможно, роди я того ребеночка, все бы сложилось иначе: и я была бы счастлива, и Пашка был бы рядом. Но нет, мы испугались, что не справимся, что еще не время…

– Насть, не изводи себя.

– Не обращай внимания. Время лечит любые раны, только этому времени тоже нужно время. – Настя замолчала, но, вытерев слезы, снова заговорила. – Ты лучше о себе расскажи, как мальчишки твои? Наверное, совсем большими стали?

– Да, время бежит неумолимо. Уже в школе учатся. Данил летом оканчивает университет.

– Вам только дочки не хватает для полного счастья! А то окружили тебя одни мальчишки! – улыбаясь, произнесла Настя.

– Ага, куда мне еще ребенка? У меня возраст!

– Какой возраст! Всего-то тридцать восемь…

– Тридцать девять!..

– Неважно. Некоторые в таком невинном возрасте только первым ребеночком обзаводятся!..

После обеда заехали к родителям. Все гости уже собрались у нас, и за столом велась оживленная беседа. Мама нас тоже пригласила, но я отказалась.

– Через три часа у нас самолет, мы заехали только попрощаться…

Мама пожала плечами и удалилась в гостиную. Через пару минут в прихожую вышел папа со словами «Уже уезжаете?»

– Да, нам пора, – произнесла я и обняла его.

– Жаль, что не можете еще немного задержаться!

– Я бы рада, но у меня работа. Я и так с трудом вырвалась на несколько дней.

Он улыбнулся.

– Ох, уж эта работа! Раньше она у меня все время отнимала и не оставляла ни одной свободной минутки, а теперь я свободен, но заняты вы!

– Пап! Этим летом мы обязательно к вам приедем с Артемом и Егором, обещаю!

Папа еще раз меня обнял, Женя пожал ему руку и мы уже собирались уходить, но из гостиной вышли Оксана с Сергеем.

– Вам уже пора? – спросила Оксана.

– Да, у нас скоро самолет, – ответила я и обняла ее. – Будь счастлива! – произнесла негромко, потом, вытянув руку для пожатия Сергею, добавила. – Еще раз искренне поздравляю, и берегите друг друга!..

***

Шесть часов мучительного перелета, и вот мы, наконец, в аэропорту Кавказских минеральных вод, еще час на такси и будем дома. На часах половина первого. Завтра с утра на работу, а Женя, как назло, никак не мог найти такси. Днем их тут пруд пруди, роятся, как пчелы возле улья, но не ночью. А так хочется поскорее попасть домой, спрятаться под одеяло и не высовываться из-под него, пока этот страшный сон не закончится. Внутри пустота. Еще никогда я не приезжала из дома настолько разбитой и обессиленной. Все смешалось в голове: и наши отношения с Женей, и свадьба Сергея с Оксаной, и развод Насти с Пашей… Наконец Женя махнул мне рукой. Пора…

Поначалу ехали молча, но мысли травили изнутри, просились наружу. Я положила голову Жене на плечо и взяла за руку. Он резко повернулся: до этого мы сидели порознь и смотрели в разные стороны.

– У тебя когда-нибудь было такое чувство, что вроде бы ты находился дома, в кругу близких, но не ощущал себя частью собравшейся семьи. Не могу понять почему, но в этот раз жизнь родного дома показалась мне настолько чуждой, чем когда-либо. Наверное, это глупо звучит, ведь я не жила дома больше десяти лет, но в душе всегда теплилось ощущение, иллюзия того, что где-то есть родной и милый сердцу уголок – тихая гавань, – где тебе всегда рады и в любой момент придут на помощь, а теперь его нет. Нет уверенности.

– Я постоянно так чувствую себя дома, поэтому и не люблю там подолгу задерживаться. А ты, по-моему, как всегда принимаешь все близко к сердцу.

– Да ты, наверное, прав… – согласилась я и вздохнула…

«Только от знания этого ничуть не легче». Дальше ехали молча, а когда приехали, Женя сразу ушел в спальню, а я осталась на кухне. Знала, что тоже нужно идти спать, но в голове было слишком много мыслей. Я машинально включила чайник и встала у окна. На небе сквозь завесу туч проглядывала луна… Ее тусклое холодное сияние освещало сад, где ветер сорвал с деревьев последние листья и оставил их зимовать совсем нагими и обездоленными. Они уже ничему не противились, стояли понуро и неподвижно, будто и вовсе умерли. Холод унес все краски, и на смену им пришли пустота и забвение… Я как эти деревья… Сердце полное печали мучительно сжималось, а к горлу подступили рыдания. Я ощущала себя бесконечно одинокой и какой-то чужой… Привычный мой мир распадался на части, и я не знала, что с этим делать. Я нуждалась в чьей-нибудь поддержке, в дружеском плече… Неожиданно почувствовала чье-то прикосновение и вздрогнула, а обернувшись, увидела Женю. Глаза невольно наполнились слезами, и я припала к его груди…

Да той ночью мы были близки… Может, кто-то и осудит меня за проявление слабости, да я и сама позже буду корить себя, но я ничего не могла с собой поделать. Я безумно люблю его, люблю… Я тоскую по его объятиям, его поцелуям, его насмешкам, улыбке… Я так давно не видела его улыбающимся… Это мучительно больно!.. Я была не в силах ему противиться: все мои чувства были обострены и обнажены. Я не слышала голоса разума и не пыталась…

7.11.2016 г. А утром со свинцовой головой отправилась на работу. Весь день надеялась уйти пораньше, но не получилось, наоборот пришла позднее обычного. Вид у меня был неважный: вечерний перелет, полночи без сна, трудный день на работе, – не прошли даром и оставили отпечаток на лице.

– Что-то ты сегодня припозднилась, – с беспокойством спросила Надежда Самсоновна.

– Совещание затянулось. У нас же не могут все вовремя делать и как того требуют правила. Теперь приходится впопыхах нагонять всю документацию за последние пять лет.

– Мам! – вклинился в разговор Артем. – Проверишь домашнее задание?

– Поужинаем, посмотрю. Егор, ты сегодня читал?

– Да, мы с ним почитали, – отозвалась Надежда Самсоновна.

– Хорошо…

Не притронувшись к еде, допила чай, встала из-за стола и направилась в комнату Артема. Быстро проверила задания и отдала ему переписывать в чистовик, а сама вышла в гостиную. Остановившись у книжного шкафа, зачем-то взяла