Детектив и политика. Вып. 1 - Гийом Апполинер

В конце семидесятых годов на своем «краснодарском» съезде  лидеры преступного мира со всех концов страны приняли неслыханное доселе решение о взимании пятнадцатипроцентных отчислений с нелегальных цехов, выпускающих неучтенную продукцию. Естественно, решение негласное, а потому многие и многие «цеховики» были немало удивлены, когда к ним вдруг стали захаживать странного вида молодые люди. Это происходило примерно так.

В один прекрасный или, наоборот, ненастный день на пороге заведения какого-нибудь Саида Ахметовича, специализирующегося на выпуске «левых» ботинок, появлялась группа людей. Они без приглашения рассаживались в кресла, закуривали и начинали вести разговор. Дескать, мы давно наблюдаем за вами, дорогой Саид Ахметович, и отлично знаем, чем вы тут занимаетесь. Чего скрывать, дорогой, ведь вы же просто находка для ОБХСС, а потому предлагаем следующее: работайте себе на здоровье и впредь, ни о чем не печальтесь, однако энную часть ваших доходов, будьте любезны, раз в месяц — на стол. Если же вами вдруг и в самом деле заинтересуется милиция, мы, будьте покойны, это дело замнем, ну а коли все же посадят — будете жить в прекрасной колонии, в хорошем бараке. И то — до первой амнистии. Если же вы, уважаемый, откажетесь от нашего предложения, вас ожидают очень крупные неприятности. В ближайшее время вами займутся органы, а суд накинет срок, что называется, на полную катушку. В колонии из вас сделают общедоступную девочку, и в конце концов вы, не выдержав позора, скорее всего повеситесь в тюремном сортире. Кстати, у вас ведь есть дети и молодая жена? Мы не можем гарантировать их безопасности. Так что выбирайте, уважаемый Саид-ака.

После подобного разговора любой, даже самый стойкий делец, как правило, соглашался на условия гангстеров. Может быть, не сразу, так, во всяком случае, какое-то время спустя, когда воочию ощущал, что угрозы бандитов вовсе не пустые слова, что они и в самом деле обладают мощными разветвленными связями.

В скором времени наиболее опытные и умные «цеховики» поняли, что отношения с гангстерами лучше не портить, а наоборот, следует привлечь их к своему делу, дабы, с одной стороны, обезопасить себя и свое имущество от нападений залетных «гастролеров», а с другой — влиять на несговорчивых должников и конкурентов. И прежде всего это поняли магнаты «беловоротничковой преступности», ибо только они имели достаточно средств, чтобы нанять убийцу или телохранителя.

«Директор совхоза „Пахтакор“ Кашкадарьинской области Азимов за 60 000 рублей нанял наемных убийц братьев Азизовых и Целани для расправы с бывшим кассиром Саидовым и другими лицами, давшими показания о хищении Азимовым денег в сумме свыше полумиллиона рублей. 1.4.85 года, предварительно получив в виде аванса 20 000 рублей, наемные убийцы бросили гранату РГМ-2–80 в машину, где находились Саидов и Бабаев, а видя, что граната не взорвалась, произвели в них выстрелы из обрезов».

«Один из членов банды Волошина — Мирзаев совместно с двумя соучастниками совершил по указанию начальника управления общественного питания Ташкентской области Раджапова убийство гражданина Мирдадаева, получив за это 30 000 рублей, поджог дома сотрудника ОБХСС, готовились обезобразить лицо заместителя министра торговли. Впоследствии Раджапов был сам убит наемными убийцами».

…Солнце жарит вовсю, а здесь, в камерах ташкентской тюрьмы, холодный полумрак. Он сидит напротив меня и курит. Его зовут Хасан. Двадцать восемь лет. Наемный убийца. По распоряжению прокурора Калининского района города Ташкента Шухрата Курбанова он с братом утопил межрегионального спекулянта И. Артемченко. Хасан долго рассказывал мне, как они готовились к этому делу, как за час до убийства пили вино и ели жареное мясо, как, наконец, топили, а потом прятали труп в мутной речке Байнал-Минал. Одного не мог мне объяснить двадцативосьмилетний убийца — почему он оказался за решеткой только сейчас, а не три года тому назад, когда совершил свое грязное преступление. Почему столь долго и столь безнаказанно грохотали на дорогах ружейные выстрелы и взрывы гранат!

О том, что сорокалетний командир полка дорожно-патрульной службы ГАИ города Ташкента Шаимкул Джанзаков — взяточник, знали или, во всяком случае, догадывались многие. Знали, что за назначение его на эту должность он щедро заплатил начальнику ташкентского ГАИ полковнику Салахитдинову, знали, что и сам Джанзаков не прочь был содрать солидный куш за продвижение по службе того или иного своего подчиненного. Многие знали об этом, но все же предпочитали молчать. Многие, но не все.

Начальник отдела дорожно-патрульной службы ташкентского ГАИ Юлдашев был одним из тех, кто не мог молчать, видя, как коррупция подобно ржавчине разъедает и обезображивает пик столичной госавтоинспекции. В распоряжении Юлдашева было немало фактов, изобличающих в должностных преступлениях как руководителей ташкентского ГАИ, так и его рядовых сотрудников. О них он сообщал в МВД и ЦК республики, но все письма и докладные, как это водится, возвращались к начальству Юлдашева. Правда, письма эти были без подписи.

Однако Шаимкул Джанзаков ясно чувствовал, откуда дует ветер. Отношения с Юлдашевым у него давно испортились, а потому он был просто уверен, что именно Юлдашев был автором многочисленных анонимок.

В августе восемьдесят третьего освободилась должность начальника ГАИ. Поговаривали, что «наверху» на это место прочат всего лишь две кандидатуры, двух непримиримых врагов: Юлдашева и Джанзакова. И тогда Джанзаков решил избавиться от своего конкурента.

Погожим осенним днем он вызвал в свой кабинет старшего лейтенанта Нурмухамедова и строго конфиденциально сообщил о задуманном. К сказанному добавил, что ликвидация Юлдашева одобрена в управлении внутренних дел, следы будут скрыты, а дело оформлено как дорожно-транспортное происшествие. Попросил: найди мне надежного человека. Вскоре Нурмухамедов такого нашел. Им оказался дважды судимый Ибрагимов. Но прошло несколько дней, и Ибрагимов, опасаясь ответственности за «мокрое» дело, отказался. «О нашем разговоре молчи», — приказал Джанзаков Нурмухамедову и принялся подыскивать новую кандидатуру. Ему повезло: ликвидировать Юлдашева вызвались командир взвода полка ДПС УГАИ УВД старший лейтенант Саиданвар Камбаритдинов и бывший слесарь Ташкентского трамвайно-троллейбусного управления Худаер Жаманов.

5 октября Джанзакова назначают начальником ташкентского УГАИ, а вслед за этим на него вновь поступают две анонимки, вскрывающие множественные злоупотребления новоявленного начальника. Сомнений нет: это Юлдашев добивается его дискредитации. Звонок Камбаритдинову: «Ускорьте дело».

За несколько дней до покушения старший лейтенант Камбаритдинов купил охотничью двустволку и патроны, которые снарядил пулями от пистолета системы Макарова.

Вечером двадцатого декабря подполковник Юлдашев на своей служебной машине отъехал от здания госавтоинспекции. Следом за ним двинулись и прочно сели «на хвост» частные «Жигули». За рулем — старший лейтенант Камбаритдинов. На заднем сиденье — Худаер Жаманов с ружьем на изготовку. Выехав на Фархадскую улицу, Камбаритдинов прибавил скорость, Худаер опустил боковое стекло и выставил ствол наружу. В какое-то мгновение машины поравнялись, и тогда на пустынной улице прогремели выстрелы. Взвизгнули тормоза. Взревел мотор. Прибывшие на место происшествия санитары вынули из машины окровавленное тело подполковника Юлдашева и осторожно перенесли в реанимобиль. Однако ни внутримышечные инъекции, ни кислородная маска спасти Юлдашева не смогли. Две пули пробили его голову и проникли в мозг. Подполковник Юлдашев скончался, не приходя в сознание.

Выстрелы, прогремевшие на Фархадской улице 20 декабря 1983 года, подобно бомбе с часовым механизмом прозвучат еще раз год спустя, когда вскроются и получат огласку множество фактов взяточничества, произвола и насилия в республиканских органах внутренних дел. Именно тогда — всего лишь год спустя — убийство подполковника Юлдашева обретет новый резонанс, станет тем надтреснутым зеркалом, в котором отразятся вся уродливость, все пороки и язвы правоохранительных органов республики.

«За 1984 год в органы прокуратуры Узбекской ССР поступило 13 557 заявлений от граждан о нарушениях законности, произволе и противоправных действиях работников милиции. В этом же году в производстве следователей прокуратуры находилось 267 уголовных дел на 283 работника милиции».

Все эти многочисленные жалобы и уголовные дела были не чем иным, как следствием политики Министерства внутренних дел республики, министра Яхъяева, начальника УБХСС республики Юлдашева и почти всей коллегии министерства. Не от хорошей жизни покончил с собой преемник Яхъяева Эргашев и отнюдь не праведные пути привели в тюремные камеры 72 процента бывших руководителей областных управлений внутренних дел.