Карта утрат - Белинда Хуэйцзюань Танг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первый месяц после переезда был тяжелым и мрачным. Иногда Итяня накрывала тоска от одиночества, и он нарочно покупал продукты не сразу, а в несколько заходов: сегодня – пачку соли, а завтра – перец, просто чтобы оказаться среди людей. Глядя сейчас на лицо матери, Итянь попробовал представить мать на ее собственной свадьбе. Она вышла замуж, когда ей едва исполнилось восемнадцать, и Итянь задавался вопросом, чувствовала ли она, впервые входя вместе с мужем в свой будущий дом, такое же одиночество, какое терзало его в этой новой стране.
Часть V
“Династийные истории”
Глава 34
1993
В детстве, напроказничав, Итянь убегал от матери в поля. Ноги вязли в мягкой земле. Он бежал, пока ее голос не затихал за спиной, пока поле не заканчивалось и не начинался склон, а единственным звуком был шепот ветра в траве.
Сейчас его тянуло не просто убежать – ему хотелось оказаться как можно дальше от Ханьвэнь. Целуя ее, он готов был разорвать все связи с миром лишь ради того, чтобы быть с ней. Какой же неравноценный обмен – обменять жизнь на скоротечное опьянение и страдать потом от тяжкого похмелья.
Ночью Итянь не спал. Он мерил шагами номер, радуясь тому, что способен двигаться. Когда ходить по вытертому ковру сделалось ему недостаточным, Итянь спустился в вестибюль, разбудил ночного портье и попросил воспользоваться телефоном.
В трубке раздавались долгие гудки. Итянь не сомневался: она что-то почувствовала и поэтому не отвечает.
– Алло? – услышал он наконец голос Мали. На заднем плане шипела сковородка. Там сейчас время обеда, и Мали готовит еду, чтобы поесть в одиночестве.
– Это я, – сказал он.
Трубка вдруг разразилась треском, и ответа Итянь не разобрал.
– Что?! – переспросил он.
Портье сонно глазел на него. Теперь Итянь понимал, почему мать всегда так кричала в трубку, – до чего тут ужасная связь.
– Прости, сейчас плиту выключу. Теперь лучше?
– Немного.
– Я спросила, почему ты так поздно звонишь.
– Не спится. Слушай, я хочу вернуться.
Едва эти слова сорвались у него с языка, как все сомнения исчезли: именно этого он хочет сильнее всего; будь у него возможность – и он признался бы в этом даже незнакомцу.
– А как же твой отец?
– Мне не по себе от того, что я так надолго уехал, что тебя нет рядом. – Итянь ухватился за первый попавшийся предлог.
– Да ты же знаешь, что я прекрасно способна о себе позаботиться. Отец сейчас намного важнее.
– Я уже не знаю, смогу ли отыскать его.
В глазах защипало.
– Ты уверен? Конечно, я по тебе тоже соскучилась, – сказала она.
– Тогда возвращаюсь, – быстро ответил Итянь.
Его охватила радость. Еще несколькими днями раньше оптимизм Мали раздражал Итяня, однако сейчас больше всего на свете ему хотелось вернуться в ту часть своей жизни, где сияет яркий свет.
– Поможешь мне забронировать обратный билет? Через три дня. Мне еще нужно с матерью попрощаться.
Итянь был благодарен расстоянию за возможность спрятать чувства. Сейчас он точно не прошел бы проверки ее взглядом.
Повесив трубку, Итянь вернулся в номер и собрал сумку. Утренний свет постепенно согревал небо. Как выяснилось, вещи он почти и не распаковывал, поэтому времени на сборы не понадобилось.
Он отдал портье ключи и подумал, не позвонить ли Ханьвэнь, чтобы предупредить ее об отъезде. Нет, еще слишком рано, он разбудит ее. В прошлый раз их расставание прошло в тишине, которую нарушил лишь стук двери. Так проще.
* * *
На автовокзале, взвалив на плечи перетянутые ремнями полистироловые сумки, толпились мужчины – Итянь предположил, что это городские рабочие. Деньги за билеты они пересчитывали медленно и старались заплатить самыми мелкими монетками. Битком набитый автобус едва выполз из города. Прижавшись к окну, Итянь наблюдал, как высокие дома уступают место полям и сельским просторам – пейзажу, который Итянь всегда считал типичным для этих мест.
Когда он вошел в дом, от неожиданности мать выронила глиняное блюдо, и оно разлетелось на осколки.
– А я-то и не знала, что ты возвращаешься! – воскликнула она. – Я бы что-нибудь тебе приготовила… Ты уж прости…
Выглядела она еще более усталой, чем при расставании, и Итянь видел, что она пытается согнать с лица выражение, какое бывает у человека, привыкшего к одиночеству.
Мать засуетилась с завтраком, совсем как несколько дней назад, в утро его возвращения. Итянь словно перемотал на начало видеопленку, разве что его представления о том, как пройдет эта поездка, уже показали свою несостоятельность. Он смотрел на себя прежнего, того, кем был всего пару дней назад, с недоверчивым удивлением: неужели он и впрямь так наивно надеялся отыскать отца и оправдать себя? Сейчас же ему остается лишь уповать, что дни, проведенные в родной стране, не разрушат выстроенную им жизнь.
Глава 35
– Это потому что ты на меня сердишься? – спросила мать, когда Итянь сказал, что вскоре уезжает.
– Нет, – честно ответил он.
Теперь, когда она открыла тайну, которую скрывала от него, Итяню стало проще говорить с ней. Он всегда ощущал свою вину из-за Ишоу, и по сравнению с ней материнский проступок казался уже не таким серьезным. Безоговорочное прощение со стороны матери уравновесилось с его прощением и позволило Итяню принять его.
Сейчас, когда Итянь сделал ради отца все, что мог, пребывание в родных стенах тревожило его. С завтраком он уже расправился, а до обеда оставалось еще несколько часов. Он и не представлял, на что в молодости тратил в этом вакууме время. В те годы время ощущалось иначе, оно тянулось и не имело конца, оно представляло собой целый мир, а не как в Америке – пустоту, которую необходимо заполнить работой и заставить приносить пользу. Внезапно и нелепо, но Итянь пожалел, что в доме нет телевизора. Он не сомневался, что с появлением телевидения ощущение времени в деревне изменилось.
Итянь наблюдал, как мать снова и снова подметает один и тот же участок в углу,
