Народные русские сказки. Том 1 - Александр Афанасьев

И рассказывает, воротясь, конюший царю все, как слышал. Удивляется царь. «Такого чуда не слыхивал я!» – говорит он и тут же посылает сказать семи Симеонам-однобрюшникам, что он ждет их к себе в терем на услуги и посылки.

Собрались все семеро и приходят в царские палаты, становятся в ряд. «Ну, – говорит царь, – отвечайте: к какому мастерству кто способен, какого ремесла кто придерживается?» Выходит старший. «Я, – говорит, – могу сковать железный столб сажо́н в двадцать вышиною». – «А я, – говорит второй, – могу уставить его в землю». – «А я, – говорит третий, – могу взлезть на него и осмотреть кругом далеко-далеко все, что по белому свету творится». – «А я, – говорит четвертый, – могу срубить корабль, что ходит по́ морю, как по́ суху». – «А я, – говорит пятый, – могу торговать разными товарами по чужим землям». – «А я, – говорит шестой, – могу с кораблем, людьми и товарами нырнуть в море, плавать под водою и дале вынырнуть опять, где надо». – «А я – вор, – говорит седьмой, – могу украсть, что приглядится иль полюбится». – «Такого ремесла я не терплю в своем царстве-государстве, – отвечал сердито царь последнему, седьмому Симеону, – и даю тебе три дни сроку выбираться из моей земли куда тебе любо, а всем другим шестерым Симеонам приказываю остаться здесь». Пригорюнился седьмой Симеон, заслышав речи царские; не знает, как ему быть и что делать. В то время царю была по́ сердцу красавица царевна, что живет за горами, за морями, и никак не мог он достать ее, чтоб ожениться. Вот бояре, воеводы царские и вспомнили, что вор, мол, пригодится и, может быть, сумеет похитить чудную царевну, и стали они просить царя оставить вора Симеона до поры до времени. Подумал царь и приказал его оставить.

Вот на другой день царь собрал бояр своих и воевод и весь народ, приказывает семи Симеонам показать свои ремесла. Старший Симеон, не долго мешкая, сковал железный столб в двадцать сажо́н вышиною. Царь приказывает своим людям уставить железный столб в землю; но как ни бился народ, не мог его уставить. Тогда приказал царь второму Симеону уставить железный столб в землю. Симеон второй, не долго думая, поднял и упер столб в землю. Затем Симеон третий взлез на этот столб, сел на маковку и стал глядеть кругом далече, как и что творится по белу свету: и видит синие моря, на них как пятна мреют корабли, видит села, города, народа тьму; но не примечает той чудной царевны, что полюбилась царю. И стал пуще глядеть во все виды и вдруг заприметил: у окна в далеком тереме сидит красавица царевна, румяна, белолица и тонкокожа, аж видно, как мозги переливаются по косточкам. «Видишь?» – кричит ему царь. «Вижу». – «Слезай же поскорее вниз и доставай царевну, как там знаешь, чтоб была мне во что бы ни стало!»

Собрались все семеро Симеонов, срубили корабль, нагрузили его всяким товаром и гостьми́, и все вместе поплыли морем доставать царевну по-за сизыми горами, по-за синими морями. Едут, едут между небом и землей, пристают к неведомому острову у пристани. А Симеон меньшой взял с собою в путь сибирского кота ученого, что может по цепи ходить, вещи подавать, разны немецки штуки выкидать. И вышел вор Симеон с своим котом с сибирским, идет по острову, а товарищей-ребят просит не выходить на землю, пока он сам не придет назад. Идет по острову, приходит в город и на площади пред царевниным теремом забавляется с котом ученым с сибирским: приказывает ему вещи подавать, через плетку скакать, немецкие штуки выкидать.

На ту пору царевна сидела у окна и завидела неведомого зверя, какого у них нет и не водилось отродясь. Тотчас же посылает прислужницу свою узнать, что за зверь такой, и продажный али нет? Слушает вор Симеон красную молодку, царевнину прислужницу, и говорит: «Зверь мой – кот сибирский; а продавать – не продаю ни за какие деньги, а коли крепко кому он полюбится, тому подарить – подарю». Так и рассказала прислужница своей царевне, а царевна снова подсылает свою молодку к Симеону вору: «Крепко, мол, зверь твой полюбился!»

Пошел Симеон во терем царевнин и принес ей в дар кота своего сибирского; просит только за это пожить в ее тереме три дни и покушать царского хлеба-соли, да еще прибавляет: «Научить тебя, прекрасная царевна, как играться и забавляться с неведомым зверем, с сибирским котом?» Царевна позволила, и вор Симеон остался ночевать в царском тереме.

Пошла весть по палатам, что у царевны завелся дивный неведомый зверь; собрались все, и царь, и царица, и царевичи, и царевны, и бояре, и воеводы, все глядят, любуются – не налюбуются на веселого зверя, ученого кота. Все желают достать и себе такого и просят царевну; но царевна не слушает никого, не дарит никому своего сибирского кота, гладит его по шерсти шелковой, забавляется с ним день и ночь, а Симеона приказывает поить и угощать вволю, чтоб ему было хорошо. Благодарит Симеон за хлеб-соль, за угощенье и за ласки, и на третий день просит царевну пожаловать к нему на корабль, поглядеть на устройство его и на разных зверей виданных и невиданных, ведомых и неведомых, что привез он с собою.

Царевна успросилась у батюшки-царя и вечерком с прислужницами и няньками пошла смотреть корабль Симеона и зверей его виданных и невиданных, ведомых и неведомых. Приходит; у берега поджидает ее Симеон меньшой и просит царевну не прогневаться и оставить на земле нянек и прислужниц, а самоё пожаловать на корабль: «Там-де много зверей разных и красивых; какой тебе полюбится, тот и твой! А всех одарить, кому что полюбится, – и нянек, и прислужниц – не могим». Царевна согласна и приказывает нянькам да прислужницам подождать ее на берегу, а сама идет за Симеоном на корабль глядеть дива дивные, зверей чудных. Как взошла – корабль и отплыл, и пошел гулять по синему морю. Царь ждет не дождется царевны. Приходят няньки и прислужницы, плачутся, рассказывая свое горе. И распалился гневом царь, приказывает сейчас же устроить погоню. Снарядили корабль, натеснили народу, и погнался царский корабль за царевной. Чуть мреет далече – плывет корабль Симеонов и не ведает, что за ним царская погоня летит – не плывет! Вот уж близко! Как увидали семь Симеонов, что погоня уж близко, вот-вот догонит! – нырнули и с царевной и с кораблем. Долго плыли под водою и поднялись наверх тогда, как близко стало до родной земли. А царская погоня плавала три дня, три ночи, ничего не нашла; с тем и возвратилась.

Приезжают семь Симеонов с прекрасной царевной домой, глядь – на берегу высыпало народу, что гороху, премногое множество! Сам царь поджидает у пристани и встречает гостей заморских, семерых Симеонов с прекрасной царевной, с радостью великою. Как сошли они на́ берег, народ стал кричать и шуметь; а царь поцеловал царевну во уста сахарные, повел во палаты белокаменные, посадил за столы дубовые, скатерти браные, угостил всякими напитками медовыми и наедками сахарными и вскорости отпраздновал свадьбу с душою-царевной – и было веселье и большой пир, что на весь крещеный мир! А семи Симеонам дал волю по всему царству-государству жить да поживать привольно, торговать беспошлинно, владеть землей жалованной безобидно; всякими ласками обласкал и домой отпустил с казной на разживу.

Была и у меня клячонка восковые плечонки, плеточка гороховая. Вижу: горит у мужика овин; клячонку я поставил, пошел овин заливать. Покуда овин заливал, клячонка растаяла, плеточку вороны расклевали. Торговал кирпичом, остался ни при чем; был у меня шлык, под воротню шмыг, да колешко[2] сшиб, и теперя больно. Тем и сказке конец!

У одного старичка, у богатого мужичка, не было ни сына, ни дочери; стал он бога молить, чтобы послал ему хоть единое детище при жизни на потеху, а по смерти на замену. Вот родилось у него в один день семь сынов, и всех их назвали Симеонами. Не привел им бог взрасти под надзором отца-матери; остались Симеоны сиротками. Известно, каково житье сиротское: хоть мал, неразумен, а во всякий след пойди, за всякое дело берись; так-то и Симеоны. Пришла пора рабочая, народ засуетился – и жнут, и косят, и на гумно возят, а тут надо еще землю поднимать, под зиму надо хлеб засевать; Симеоны подумали-подумали, и хоть силы нет, а туда же за людьми поехали, копаются, как червяки, на широком поле.

Едет мимо царь; удивился, что малые дети не по силе работают. Подозвал их к себе, стал расспрашивать; дознался, что у них нет ни отца, ни матери. «Я, – говорит, – хочу быть вашим отцом; скажите мне: каким ремеслом желаете вы заняться?» Старший отвечал: «Я, государь, буду кузнец и воздвигну столб такой, что ни в сказке сказать, ни пером написать – почти до небес». – «А я, – отвечал второй, – взойду на этот столб, стану глядеть на все стороны и тебе рассказывать, что делается в чужих царствах-государствах». Государь похвалил. Третий отвечал: «Я буду плотник и сделаю корабль» – «Дело!» Четвертый: «А я стану кораблем управлять и буду кормчий». – «Хорошо!» Пятый: «А я, когда понадобится, возьму корабль за нос и спрячу его на дно моря». Шестой: «А я, когда понадобится, со дна моря его опять выхвачу». – «Все вы хотите быть дельными людьми! А ты, – сказал царь меньшому, – чему хочешь учиться?» – «Я, государь, буду вор!» – «О, худо же ты затеял! Вора мне не надо, вора я велю казнить». Государь простился с детьми и уехал. Симеонов отдали в науку. Через долгое время они выросли, выучились чему хотели; государь их потребовал налицо – испробовать их мастерство, поглядеть их искусство, испытать их знание.