Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Последним, в полном одиночестве, на плац вышел инквизитор Валинов. Он сразу прошел к кафедре. Вокс-трансляторы разнесут его голос по всему плацу, и подсоединенные к ним передатчики доведут слова до каждого из многих тысяч солдат. Кардинал Рекоба приказал всем офицерам проследить, чтобы их люди внимательно слушали речь. Даже вещательная сеть Центрального Улья передавала выступление, поскольку оно считалось важным для каждого жителя.

Валинов окинул взглядом множество собравшихся на площади людей. Обращенные навстречу лица показали, что слушатели не знают, кто он такой. Сегодня он применил знания, полученные во время службы дознавателем у инквизитора Барбиллуса. Валинов надел для выступления отполированные до блеска латы и прицепил к поясу старинный меч, взятый из оружейной коллекции губернатора.

Сегодня Голик Рен-Сар Валинов был героем.

— Мужчины и женщины Вулканис Ультора, — начал он, — солдаты, Сестры Битвы и граждане. Всем вам известно, что для Шлейфа Святого Эвиссера настали смутные времена, и нам грозит еще большая тьма. В нашей системе появился враг, о котором мы сегодня можем говорить совершенно свободно. Я видел этого врага, сражался с ним — и, поверьте мне, я знаю, что он может быть побежден. Перед вами возникнут вещи, которые могут привести вас в отчаяние, появятся непонятные явления, но вы должны сражаться. Враг силен ложью, он постарается поколебать вашу решимость, используя смущение и замешательство. Нельзя позволить ему добиться успеха. Чем бы он ни грозил, вы должны сражаться и продолжать бой, пока Шлейф вновь не станет свободным. Я даю вам этот приказ, и он важнее всех остальных, поскольку я говорю от имени Священного ордоса Имперской Инквизиции.

Валинов замолк. Официальные власти никогда не упоминали о существовании Инквизиции, но по всему Империуму о ней ходили самые различные слухи. Гвардейцы за бутылкой контрабандного вина рассказывали о людях, которые способны уничтожить планету единым словом и при малейшем подозрении на ересь подвергают зачистке население целых миров. Валинов представлялся им как раз такой фигурой — легендой, воплотившейся в жизнь, сказанием, ставшим былью. Осознав, что ими командует инквизитор, солдаты вздрогнули. Настоящий, истинный инквизитор! Даже лексмеханик, который записывал каждое слово, немного помедлил.

— Но есть кое-что еще более ужасное, о чем я должен вам рассказать. Все вы слышали об Адептус Астартес, героях Империума, защитниках человечества.

Валинов знал, о чем говорил: во время Раннского Кризиса балурианцы сражались бок о бок с Белыми Консулами. В часовнях Центрального Улья имелись витражи с изображением космодесантников, уничтоживших мятежников Океанского Улья несколько столетий тому назад. И если истории об инквизиторах взрослые люди рассказывали друг другу долгими вечерами, то космодесантники были героями удивительных детских сказок.

— И вы слышали о Ереси Хоруса, когда Враг овладел умами миллиардов и развязал гражданскую войну против верных подданных Императора. Мой долг сказать вам, что космодесантники были в самой гуще этого конфликта. Половина воинов из их числа перешли на сторону врага и пошли вслед за Хорусом.

Валинов дал время слушателям переварить и это. Имперская история — в том виде, в каком она доходила до простых людей, которым не стоило многого знать, — опускала детали возникновения Ереси Хоруса. Фраза о Легионах космодесантников, перешедших на сторону Хаоса, упала на благодатную почву.

Валинов позволил себе возвысить голос. Он видел, как широко раскрылись удивленные глаза слушателей. Если бы такие слова произнес кто-то из них, это было бы ересью, а из уст инквизитора это было откровением.

— Эти предатели хранили свою злобу десять тысяч лет. Теперь, когда Око Ужаса открылось и взгляд Врага снова обратился к Галактике, они вернулись. Предатели космодесантники считают Шлейф Святого Эвиссера слабыми задворками Империума. Они считают, что если основные наши силы брошены к Оку Ужаса, то они вольны поступать, как им угодно, с нашими мирами и нашими домами. Если мы остановим их здесь, изменники будут отброшены обратно во тьму, и вместе с ними исчезнет влияние врага, которое сотрясает Шлейф.

Я говорю вам все это потому, что предатели космодесантники направляются сюда, на Вулканис Ультор. Я был послан вперед истребителями демонов Инквизиции, чтобы удостовериться, что вы знаете, с кем придется сражаться. Когда-то они были лучшими солдатами Империума, теперь безвозвратно погрязли в ереси. Но они не ожидают встретить сопротивление. У нас есть преимущество неожиданности. Вот почему битва состоится именно здесь, и вот почему она должна быть выиграна.

Валинов сделал паузу, восстанавливая дыхание.

— Опознавательные листы уже розданы всем офицерам. Вглядитесь в форму и знаки отличия этих врагов! В своем отступничестве они гордо носят знаки ереси. Их символы — меч и книга. А в насмешку над благородством, которым они когда-то славились, они называют себя Серыми Рыцарями. Они пользуются помощью демонов и черной магии, но мы сильны сердцами имперских граждан и стальной волей Императора!

Валинов чувствовал, как смешались эмоции людей. Они ощущали страх: каждый слышал о космодесантниках, но никогда не думал с ними встретиться, не говоря уж о том, чтобы вступить в бой. Люди ощущали гордость, потому что именно им доверили остановить врага. И благоговение: ведь защита одного города-улья неожиданно приобрела значение Крестового Похода против тьмы под предводительством героя Империума.

— Занимайте ваши позиции, повинуйтесь командирам, верьте в Трон Терры и не показывайте спину врагам! Здесь будет разбит Враг, и здесь мы будем ковать новое будущее.

Все слышали о космодесантниках. Многие слышали об Инквизиции. Но никто не слышал этих слов — Серые Рыцари. Так преувеличенная секретность Инквизиции стала ее слабым местом. Валинов наслаждался этой иронией, спускаясь с кафедры, чтобы заняться подготовкой грядущей битвы.

Лигейя попросила культистов смерти воспрепятствовать казни Валинова. Но не осталось никого, кто мог бы попросить за саму Лигейю.

Она все еще находилась в камере, парящей над верхним слоем атмосферы Мимаса. Ни одному дознавателю не удалось добиться от Лигейи ничего, кроме потока непонятных отрывистых слогов, которые впервые вырвались у нее при встрече с Никсосом. Как источник информации она утратила значение, а освобождение Валинова делало ее врагом Империума, представлявшим постоянную моральную угрозу.

Лорды-инквизиторы приняли единственно возможное решение: Лигейя должна умереть.

Инквизитор Никсос, стоя за главным пультом управления в самом сердце комплекса Мимаса, терпеливо ждал, пока медики, экспликаторы и дознаватели проведут последние тесты. В прошлом бывали случаи, когда особо зараженные ересью узники ждали до последнего мгновения перед казнью, чтобы проявить магию Хаоса, которую умудрялись скрывать в процессе дознания. Однако Лигейя ничуть не изменилась: она все время находилась в состоянии психического шока.

Сердечный ритм оставался неровным, излучение головного мозга — беспорядочным. Несколько пикт-камер наблюдения показывали ее в разных ракурсах, но она по-прежнему лежала, свернувшись калачиком в углу камеры, и дрожала. Она чуть не умерла, когда Никсос проводил дознание, и с тех пор постоянно оставалась на волосок от смерти.

— Жизненные показатели без изменений, — доложил один из медиков, закончив тестирование.

— Активность головного мозга без изменений, — произнес второй.

Главный медик, пожилой дородный мужчина, занявший должность после гибели предшественника во время неудавшейся казни Валинова, обернулся к Никсосу:

— Медики закончили.

— Хорошо, — кивнул Никсос. — Экспликаторы, доложите.

Голос главного экспликатора донесся по вокс-связи из другого помещения:

— Психическая активность на уровне остаточной. Никаких изменений.

Никсос поднялся к узлу связи, который был подсоединен к камере Лигейи через несколько освященных фильтров, что уменьшало опасность заражения слушателя.

Никсос открыл канал связи, и его голос проник в камеру.

— Лигейя, — заговорил инквизитор, — это конец. Я обещал, что все закончится, и вот время настало. У тебя есть последняя возможность искупить вину, перед тем как умрешь. Скажи нам, где находится Валинов и что он замышляет. Сделай это, и Император, возможно, проявит милосердие, которое мы уже не можем тебе обещать.

Лигейя пошевелилась. Она подняла голову и прямо взглянула в одну из камер наблюдения, так что Никсос мог рассмотреть смертельно бледное лицо с почти прозрачной кожей, запавшие покрасневшие глаза, седые волосы, прилипшие к влажному лбу. Лигейя тряслась и как будто задыхалась, пальцы скрючились в судороге, а зубы то сжимались до скрипа, то разжимались.