Зажмурься покрепче - Джон Вердон

Придумать, как вести диалог, было не проще, чем выбрать отправную точку. Нужно было нечто в стиле Пинтера — полунамеки, ничего конкретного; сгустки смысла, нагнетающие беспокойство достаточной силы, чтобы Болстон вообразил худшее и сам сделал шаг в пропасть.

Мадлен ушла спать. Гурни был все еще необычайно бодр и прохаживался по кухне, взвешивая риски, перебирая варианты поведения, просчитывая тактику. В итоге размышлений он сузил потенциальные «ключи» к разговору с Болстоном до трех: Мэйплшейд, Флорес, «Карнала».

Еще немного поразмыслив, он оставил одну «Карналу»: во-первых, все пропавшие выпускницы Мэйплшейда появлялись на рекламе агентства, в постановке на грани фола; во-вторых, «Карнала» только притворялась брендом дорогой одежды; в-третьих, она была как-то связана со Скардами, которые, в свою очередь, были как-то связаны с преступной секс-индустрией, и убийство Мелани Струм с этим рифмовалось. И пьеса Эдварда Валлори, и политика отбора учениц в Мэйплшейд — все так или иначе сводилось к преступности и сексу.

Гурни понимал, что логическая цепочка между секс-преступностью и «Карналой» была проблемной, однако поиски идеальной логики, как бы ему ни хотелось ее найти, никогда не приводили к решению, а только парализовали расследование. По опыту он знал, что главным вопросом было не «Уверен ли я, что не ошибаюсь в своих допущениях?», а «Достаточно ли я уверен в своих допущениях, чтобы действовать на их основании?»

В данном случае он был уверен. Он был готов поспорить, что упоминание «Карналы» каким-то образом зацепит Болстона. На часах было чуть больше десяти, и он решил позвонить в полицию Палм-Бича, чтобы узнать телефон магната.

В отделении не оказалось никого, работавшего на расследовании убийства Струм, однако дежурный сержант дал ему мобильник Дэррила Беккера.

Беккер ответил после первого же звонка.

Гурни вкратце объяснил, что ему нужно.

— Вы что, не поняли? Сам Болстон ни с кем не будет разговаривать, — чуть раздраженно ответил Беккер. — Вся связь идет через адвокатскую контору «Маркэм, Мюлл и Штернберг».

— Возможно, мне удастся убедить его поговорить со мной.

— Каким же образом?

— Брошу гранату ему в окно.

— В каком смысле «гранату»?..

— Такую, о которой ему захочется со мной поговорить.

— Гурни, ну что за шарады? У меня был трудный день, давайте по делу.

— Вы уверены, что вам нужно знать подробности?

Беккер в ответ промолчал.

— Послушайте, если мне удастся выбить этого гада из колеи, от этого выиграют все. В худшем случае просто ничего не изменится. Я прошу у вас всего лишь его номер, прошу лично, так что даже если что-то пойдет не так, ваше имя нигде не засветится. Если что, я даже не смогу толком вспомнить, кто дал мне телефон.

Последовала еще одна пауза, после чего раздался звук печати по клавиатуре, и Бекер продиктовал ему номер с районным кодом Палм-Бича. Затем он сбросил звонок.

Несколько минут Гурни потратил на то, чтобы погрузиться в образ, как он советовал копам на своих семинарах. На этот раз это был образ невозмутимого коварного змея в обличии цивилизованного человека.

Выбрав тональность и тон, Гурни включил блокировку определителя на телефоне и набрал номер, который дал ему Беккер. Тут же врубился автоответчик.

Капризный, нетерпеливый голос произнес: «Это Джордан. Если вы ждете ответа, пожалуйста, сообщите предмет вашего звонка после сигнала.» Нажим на слове «пожалуйста» был столь специфичным, что с тем же успехом могло прозвучать «оставьте свое сообщение при себе».

Гурни произнес заранее продуманный текст. Тон его был чуть неуверенным, словно ему с трудом давалось подбирать подходящие светские слова. Он также постарался говорить с легким южноевропейским акцентом.

— Предметом моего звонка является известное вам агентство «Карнала». Мне необходимо срочно поговорить о вашей с ним связи. Я перезвоню примерно через тридцать минут. Пожалуйста, ответьте лично. После чего я сообщу о предмете моего звонка более развернуто.

Гурни полагался сразу на несколько допущений: что Болстон дома, как и требовалось от него по закону; что человек в его положении с параноидальной частотой прослушивает автоответчик, а также что через полчаса он добровольно сообщит Гурни о том, как он связан с агентством «Карнала».

Полагаться на одно допущение было рискованно. Полагаться на три было безумием.

Глава 58

К делу

Ровно в 22:58 Гурни снова набрал номер Болстона. К телефону подошли после третьего гудка.

— Джордан слушает, — произнес живой голос, который прозвучал куда более тускло и устало, чем на автоответчике.

Гурни усмехнулся: похоже, «Карнала» действительно волшебное слово. Первая удача его раззадорила, словно он ввязался в азартную игру с крупными ставками, где условием победы было угадать путем дедукции правила по поведению оппонента. Прикрыв глаза, он воплотился в змея.

— Здравствуйте, Джордан. Как поживаете?

— Отлично.

Гурни промолчал.

— Что вам нужно?

— А как вам кажется?

— С кем я говорю?

— Я из полиции, Джордан.

— Мне нечего сказать полиции, о чем я неоднократно заявлял через…

— А как насчет «Карналы»? — перебил его Гурни.

Последовала пауза, затем Болстон сказал:

— Не понимаю.

Гурни вздохнул и разочарованно цокнул языком. Болстон повторил:

— Не понимаю, про что вы.

Но если бы ты правда не понимал, ты бы уже повесил трубку, — подумал Гурни. Или изначально не подошел бы к телефону.

— В общем, Джордан, если вы захотите все-таки поделиться информацией, то есть шанс повернуть дело в вашу пользу.

Болстон снова помолчал.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Думаю, это ни к чему.

— То есть как? Я же…

— Джордан, это всего лишь предварительный запрос. Понимаете?

— Боюсь, что нет.

Гурни вздохнул с избыточной усталостью.

— Официальный запрос невозможен, если нет повода считать, что к нему отнесутся всерьез. А готовность предоставить ценную информацию по «Карнале» может качественно изменить ракурс рассмотрения вашего дела. Но мы хотим убедиться, что вы в принципе расположены к сотрудничеству. Теперь понимаете?

— Нет, — произнес Болстон, и голос его чуть задрожал.

— Точно?

— Я никогда не слышал про эту Карнавалу или как там. Мне нечего вам сказать.

Гурни умиленно рассмеялся.

— Ловко, — произнес он. — Очень ловко, Джордан.

— Я серьезно. Мне ничего не известно про эту компанию, или это имя? Я не знаю, о чем речь!

— Это хорошая новость, — произнес Гурни, отдавая инициативу змею. — Очень хорошая новость для всех.

Змей, похоже, мгновенно загипнотизировал Болстона, потому что тот замолчал.

— Джордан, вы там?

— Да.

— Значит, с этой частью мы разобрались, да?

— С какой частью?

— С этой частью истории. Но нам все равно есть о чем поговорить.

После еще одной паузы Болстон спросил:

— Вы никакой не полицейский, верно?

— Еще какой полицейский. Зачем бы я стал вам лгать?

— Кто вы и что вам нужно?

— Мне нужно с вами повидаться.

— Повидаться?..

— Мне не слишком нравится разговаривать по телефону.

— Что вы от меня хотите?

— Поговорить.

— О чем?

— Ну полно вам. Вы же умный человек, перестаньте разговаривать со мной как с идиотом.

Болстон, казалось, снова впал в транс на том конце. Гурни даже померещилось, что его дыхание дрожит от страха. Когда он вновь заговорил, его голос, действительно, превратился в испуганный шепот.

— Слушайте, я так и не знаю, кто вы, но… в общем, все под контролем.

— Это хорошо. Все очень этому обрадуются.

— Нет, серьезно. Все под контролем.

— Это хорошо.

— Тогда что вам еще…

— Я хочу поговорить лицом к лицу. Для уверенности.

— Для какой уверенности? Я же…

— Джордан, я уже сказал: мне не нравится говорить по долбаному телефону!

Пауза. Казалось, на этот раз Болстон вообще еле дышит.

Гурни сменил тон на бархатный.

— Ладно, не волнуйтесь. Вот, что будет дальше. Я к вам зайду. Мы немного пообщаемся. Все просто. Никаких осложнений.

— Когда?

— Например, через полчаса?

— Сегодня?!..

— Да, Джордан, «через полчаса» — это, черт побери, сегодня.

Очередная пауза сквозила почти осязаемым страхом. Идеальный момент, чтобы закончить звонок. Гурни так и сделал, затем положил телефон на стол.

В тусклом свете он разглядел, что у входа на кухню стоит Мадлен. На ней были верх и низ от разных пижам.

— Что происходит? — спросила она, сонно моргая.

— Рыба попалась на крючок.

— Какая рыба?

Он уточнил чуть раздраженно: