UZ-Worga - Renash

- Я не ваш подчинённый.

- Полно вам, мой друг. Скорее уж я зависим от вас, чем вы от меня. Ничто не мешает вам, в конечном счёте, бросить всё и вернуться в космос. Вы бог нашего и без того разросшегося пантеона, и закон вам не писан. Равно как не так уж и важны для вас разного рода обязательства.

- Это вы верно подметили. Но я повязан долгом перед самим собой. И эти цепи рвутся с особенной болью. Не прощу себе провала.

- Знаю, знаю. Потому мы и выбрали вас.

- Вы выбрали меня по наводке Ульриха.

- А думаете, вы единственный, чья кандидатура рассматривалась?

Че не сдержал удивления.

- Ну... да.

Джед добродушно засмеялся.

- Да у меня на столе лежало больше десятка личных дел, и каждое нужно было внимательно изучить. Что я и сделал - работа такая. Да, вы подходили лучше прочих. Если бы не секретность, спешность и спорный тактический приоритет изысканий - сейчас бы десяток специалистов вроде меня консультировал бы десять же адаптолингвистов.

- И вы можете мне поручиться, что этого не происходит?

- А это важно? Вы... вы снова меня не слушаете?..

Че пробежался пальцами по сенсорной панели. Действительно, важно ли, во сколько потоков идёт информация? Структура ведь нотная, ритмическая, и это при линейном потоке. Значит, и логические нити формируются тактами. Если отследить последовательность отдельных отрывков в течении записи и разделить её на монологические фрагменты, то не придётся разрывать себе голову в бесполезных попытках уследить за всеми сразу. Может и получиться.

- Наверное, мне лучше уйти, - с лёгкой досадой проговорил Стив. Че, не отвлекаясь от редактирования файла, кивнул.

Позже, в кабинете, пилот не скрывал ликования.

- Сначала я решил, что это бред и ничего получится. Но бредовая идея лучше, чем никакой, вы согласны? Суть в том, чтобы... это как разбить слова на буквы и снова соединить часть из них. Голос - всё же довольно грубый инструмент, и даже многомерность формируется им в один канал. Хотя, знаете, я улавливал иногда реверберации, как будто горло говорившего издавало два звука сразу, та ещё дикость...

- Не отвлекайтесь, прошу вас.

- Конечно... словом, я разбил повторяющиеся отрывки на монологические отрезки. Там всего три потока, неожиданная простота. Часть - о желании встречи, я путаюсь в определениях и местоимениях, но общая суть ясна. Часть - о необходимости подготовки... это, кажется, в том смысле, что на наших языках говоривший изъясняться не способен, для него мы - как младенцы гукающие, и разумом-то толком не обладаем. А вот третья, самая интересная...

- Координаты встречи?

- Да если бы. Имя. Контактное имя для вызова, - нервно засмеялся Че. - Я могу ему позвонить.

Джед торжествующе сжал кулаки.

- Великолепно! Что до остальной части записи - думаю, ею мы займёмся позже, здесь ваши выдающиеся таланты уже ни к чему, ведь принцип ясен. Тетора, вы совершили нечто невероятное. Вам удалось!

Че обессиленно вытянулся в кресле. Интересно, много ли седых волос добавилось на его голове?

- Да... я треклятый гений, можно гордиться. Вот только какой прок от этого имени?

Джед посмотрел на пилота с удивлением.

- Стив, вы разве не понимаете? Мы всё равно не готовы к диалогу. Этот джовианин... он говорил с нами, как с грудными детьми - и всё равно ушли месяцы вашей работы и безумные часы моей для того, чтобы осмыслить малый отрывок его послания. Никто из людей на этом языке говорить не сумеет. Что бы ни собирался сказать наш неведомый друг - мы его не поймём. С джовами могут говорить только джовы.

В глазах Джеда словно свет погас. Он опустил глаза и задумался. Только подрагивающие кончики пальцев выдавали, насколько он взволнован.

- Нет. Нет, друг Че, так это не кончится. Я немедленно запрошу аналитиков с тем, чтобы они приступили к доработке послания по созданной вами технологии...

- Вы рискуете потерять ещё специалистов. Да, технология есть, но я справился только потому, что работал над самым простым и чётко обозначенным отрывком. Ни за что бы не взялся проводить полный анализ, я бы состарился раньше.

- Это всего лишь ваша точка зрения. Так или иначе, не исключено, что чрезвычайно важные для будущего всех империй сведения хранятся в этом послании, и мы их извлечём любой ценой. Что до вас, Че, у меня есть последняя просьба. Приказывать я не уполномочен, да и морального права такого у меня всё равно нет. Но вы должны хотя бы попытаться.

- Позвонить ему?

- Да. Кто, если не вы?

"Кто, если не я".

Где-то на этой станции была очень славная оранжерея. Фрукты вкусные, вид хороший. Как ни странно, смертельная усталость, накопившаяся в теле, сейчас словно испарилась. Че шёл прогулочным шагом; спешить больше некуда. Конечно, он попробует выйти на связь. Работа сделана, и его инициатива - это добровольный взнос в дело войны. А её, войны, неясная тень, словно и вовсе отошла на второй план. Как там "Крепость"? Сработает ли план защиты? Куда делся Ру, на корабле которого до сих пор может оставаться опасный прототип технологии дронов-контролёров? Не воспользуется ли одна из великих империй возможностью и не начнёт ли войну за территорию, пользуясь всеобщей паникой? Что-то вообще скрывает будущее? Знать бы.

И самое странное - почему сейчас так легко? Почему на краю пропасти, на которой в очередной раз замер человеческий мир, один из его инфантильных полубожков не ощущает ни тревоги, ни трепета? Че вспомнил слова Свена о том, что люди и капсулиры - это две большие разницы. Чувствуя в своём сердце неведомую до сей поры спокойную отчуждённость, он вдруг впервые понял, насколько же Свен был прав.

* * *

* * *

Впервые в новом теле она проснулась спустя несколько часов после процедуры переноса. Лаозар не мог скрыть восторга: эксперимент, не имевший прецедентов, удался. Экспресс-анализ работы ЦНС показал обнадёживающие результаты. Но так ли в действительности успешен исход?

В ожидании новостей Свен проводил время на корабле. Рано или поздно к работе предстоит вернуться, нужно быть уверенным, что фрейтер в идеальном порядке. Гонял симуляции, правил программы автопилота. Это не помогало отвлечься. Совсем.

И как только Терим сообщил, что Нави вышла из послеоперационного сна, пилот поспешил в клинику.

Узнал у дежурной медсестры номер палаты, и, не слушая взволнованные оклики девушки, направился туда.

Дверь мягко скрылась в стенной нише. Свен вошёл внутрь.

Нави сидела в углу комнаты, обхватив колени руками. Дрожала. Голова резко дёргалась из стороны в сторону, словно девушка прислушивалась то к одному голосу, то к другому. Глаза безумные, потерянные. Волосы, ещё не успевшие толком отрасти, растрепались, кончики их, пропитанные потом, прилипли ко лбу.

- Девочка моя.

Она не слышала.

Их разделяло всего пять шагов. Отчаяние, разлука, осознание ошибок, любовь, поиск, спасение - их тени пролетели перед мысленным взором Свена. Пять коротких шагов до мечты, казавшейся недостижимой. Пилот словно стоял под потоком ветра - до того сложно было пересилить пропасть неверия и подойти к ней, прикоснуться впервые за месяцы поиска и слепой надежды на счастье.

Он сделал первый шаг.

Нави, одетая в белую больничную робу, феникс, восставший из пепла. Нави-уголёк. Свен почувствовал, что и сам дрожит, как осиновый лист. Хватит, довольно бояться. Он подошёл к ней, сел рядом, прикоснулся к её руке. Нави дёрнулась, как от удара.

- Ты в порядке, малышка?

Нет. Конечно нет. Лаозар предупреждал, что память, если и приживётся, то не сразу. Наивно ожидать, что их лечение, больше похожее на вивисекцию, принесёт скорые плоды. Не найдя лучших слов, Терим сказал, что сейчас в теле девушки есть память, но нет души. И сможет ли она возникнуть из союза той же оболочки и тех же воспоминаний, что и в некогда живом, но теперь умершем человеке - это большой вопрос. Ответ на который может дать только время. Свен верил в лучшее. Верил так, как никогда не верил ни в бога, ни в судьбу, ни в удачу - свято и безоглядно.

- Я здесь. Я тебя нашёл. Ты помнишь меня?

Всё бесполезно. Она не видит, не чувствует, не понимает, что происходит. Если и смотрит на него - то невидяще, взор словно тонет в омуте памяти. Ничего от преданного и смешливого взгляда, что когда-то пленил прожжённое цинизмом сердце последнего из клана Гаальских.

Дверь снова распахнулась. Вошла медсестра.

- Мистер Гаальский, пожалуйста. Вы не должны здесь находиться. Мы наблюдаем госпожу Нави со всей возможной тщательностью, ей необходимы время и покой.

- Оставьте нас. Ей необходим я, и я всегда был ей нужен. Теперь я должен побыть с ней.

Медсестра обеспокоенно кивнула, прижимая к груди рабочий планшет, словно искала в нём защиты.

- Я не хочу с вами спорить. Но сейчас наша пациентка переживает глубокий и длительный шок. Представьте себе младенца, родившегося с памятью о прошлой жизни. Ей нужно заново осознать себя, примириться с новой для неё действительностью. Прямо сейчас она переживает всё, что произошло с ней... тогда, до первой смерти. И не верит, что это она, и не знает, что всё это значит. Ваше вмешательство, сколь бы нежным и сострадательным оно ни было, только сделает ей больнее. Вы должны уйти.