Верой и правдой - Аркадий Степной

Помощник коротко кивнул и поспешил выйти. Граф тяжело опустился на стул и, упершись локтями в столешницу, с силой вцепился пальцами в поседевшие волосы.

Все пропало! Позорище великого рода Карл Четвертый умудрился нагадить своему королевству даже из могилы. В счет платы за его гнусное преступление орки забрали жизнь единственной надежды королевства, последнего из рода Нойманидов, короля от бога — Георга Первого. Все пропало…

Дверь скрипнула, и в комнату кто-то вошел, но граф даже не отреагировал. Он знал, что сейчас ему скажут, и не хотел этого слышать. Достаточно было самого факта — что короля больше нет.

Вошедший устало опустился на стул, и граф услышал властный, знакомый голос:

— Честер, ты очень плохо выглядишь. Честное слово, тебе надо хотя бы изредка, но спать.

Потрясенный граф медленно поднял голову и наткнулся взглядом на синие усталые глаза короля Георга. Губы графа задрожали, он хотел что-то сказать, но дар речи его на время покинул. Он вскочил на ноги, уронив стул, и, бросившись к королю, крепко его обнял.

— Что с тобой, Честер? — удивленно спросил растроганный король. — Уж не подменили ли тебя за время моего отсутствия?

— В-ваше… ваше величество… я уже думал — все… я уже думал — все! — невнятно восклицал граф, совершенно ошеломленный и преисполненный радости.

— К счастью, ты ошибался, — усмехнулся Георг. — Хотя, признаться, был момент, когда я думал так же.

— Н-но как же, как же так? — спросил взволнованно граф, выпустив наконец короля из своих объятий. — Не может быть, чтобы орки отказались от мести. И почему вернулись девять всадников вместо десяти? Что произошло?

— Честер, у тебя слишком много вопросов, — сказал король и, взяв со стола кувшин с вином, разлил его в глиняные кружки. Он громко чихнул, выдохнув сгусток дорожной пыли, и, только опустошив свою кружку больше чем наполовину, снизошел до ответов: — Орки взяли свою плату, Честер. — Король расстегнул камзол и обнажил грудь, показав красный рубец свежего пореза. — Но слава небесам, вождям удалось уговорить их, что жизнь последнего из рода это слишком большая плата за грехи моего одураченного брата, и они удовлетворились кровью. А вернулись мы вдевятером по той простой причине, что я оставил Бланше в ставке хана Адылая. Он будет нашим представителем у орков до тех пор, пока в степи не будет созвана орда.

— Орда, — повторил пришедший в себя граф. — Орда, — сказал он снова, прищелкивая от удовольствия языком. — Значит, союз восстановлен и орки придут на помощь.

— Да, — просто сказал король.

— А на каких условиях? — прищурился граф, его мозг, оправившись от потрясений, снова стал работать в полную силу.

— На жестких, — ответил король и тут же добавил: — Но руки выворачивать нам не стали, хотя и могли.

— А…

— Стоп, довольно, — остановил его король, поднимая руку. — Все, что произошло в степи, мы еще обсудим. Теперь докладывай, как обстоят дела в королевстве, что у нас с набором новых полков и, конечно, самое важное… как там Лондейл?

Глаза графа посерьезнели, а глупая улыбка сошла наконец с лица:

— Держится. Пока держится.

Глава 9

Держаться за воздух

Все тихо и спокойно. Ярко светит солнце, беспечно щебечут птицы. Враги, разделенные каменной стеной, благоразумно держатся друг от друга на безопасном расстоянии. Почти идиллия, но это только на поверхности.

Под толстым слоем земли, в тесных, плохо освещенных туннелях разверзся ад. Копавшие подкоп гномы нарвались на засаду, организованную людьми и гоблинами. Закипела яростная, безумная схватка, наполненная рычанием и бешеными выкриками. Красная и зеленая кровь смешалась в грязные разводы. Оказавшиеся под землей люди будут клясться, что никогда ничего страшнее в своей жизни не видели.

Гудят спущенные тетивы маленьких горных арбалетов, обладающих невероятной пробивной силой на коротких расстояниях. Короткие копья и мечи, секиры и кинжалы, все, что может убивать, пришло под землей в движение, смешавшись в смертельном беспорядке.

В туннелях тесно. И тела свежеиспеченных мертвецов только усугубляют ситуацию. Гномы, оправившись от первого шока, загнали под землю почти целый полк, но теснота не дает ему развернуться, и гоблинам с людьми пока удается удерживать позиции. И все же гномы давят и давят, потихоньку тесня защитников из лондейлского гарнизона. Еще немного, и они смогут ворваться в город. У входа в подкоп маршал Годфри поспешно выстраивает спешившихся рыцарей, дабы достойно встретить перворожденных, если гоблины по какой-либо причине не справятся.

Но гоблины справились, они завлекли в туннель как можно большее количество своих смертельных врагов и привели в действие заготовленную загодя ловушку. В туннели хлынула отведенная из реки вода, и тяжелая пехота гномов попала в серьезный переплет. Гномы тонули и гибли в образовавшейся под землей давке, лишь немногим из них удалось выбраться на поверхность, жадно хватая воздух широко открытыми ртами.

Для большинства гоблинских ополченцев и помогавших им людей эта затея оказалась самоубийственной. Хотя они благоразумно избавились от тяжелых доспехов, бурный поток воды погубил множество храбрецов. И тем не менее они свою задачу выполнили, затопив и обрушив подкоп и преподав гномам тяжелый урок на будущее.

— Двадцать дней, — сказал осунувшийся маршал, — двадцать дней до назначенного нашим королем срока. Нам всем было нелегко, но мы справлялись, значит, должны справиться и дальше.

Собравшиеся офицеры одобрительно зашумели. За прошедшие с начала осады дни гарнизон уменьшился почти вдвое. Но каждый из оставшихся в живых стоил троих. Эти уже не побегут и не сдадутся ни при каких обстоятельствах. Вчерашние сиволапые крестьяне и мягкотелые горожане выковались в крепкий стальной клинок.

— Сегодня мы обрушили их подкоп, — продолжил маршал. — Обрушили с треском, вряд ли они захотят повторить попытку, и тем не менее мы будем начеку. Перворожденные от нас не отступятся, теперь они примутся за нас более основательно, поэтому готовьтесь и помните: нам нужно продержаться двадцать дней, всего лишь двадцать дней, и все будет кончено.

— А если король не придет через двадцать дней? — неожиданно спросил капитан мечников из Лансье. Он был опытным воякой, храбрым и честным, и не боялся говорить то, что думает.

— Его величество Георг Первый всегда держал свое слово, — отчеканил маршал Годфри, — сдержит и на этот раз. Я его знаю и верю его словам безоговорочно.

Задавший вопрос капитан кивнул, он мало знал о новом короле, зато много узнал о самом маршале, и его слов ему было достаточно.