Расшифрованный Сервантес. Необыкновенная жизнь автора «Дон Кихота» - Тимур Федорович Дмитричев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для нас осталось неизвестным, все ли братья обязывались в полной строгости соблюдать установленные общиной правила, которые должны были регулировать образ жизни ее членов. Сюда, например, относились нормы ношения монашеской одежды в виде шерстяной накидки, воздержание от еды и соблюдение поста в определенные дни, полное воздержание, каждодневное участие в церковных службах, упражнения в духовности, посещение больных в госпиталях и оказание им помощи, а также ведение скромного образа жизни. Сам Сервантес следовал всем установленным нормам и порядкам братства в полной и строгой мере. Однако в то же время он до конца оставался верен своему жизненному призванию и как писатель-реалист продолжал в своих произведениях полушутками или полунамеками показывать подлинную картину жизни и поведения служителей церкви, их нередко формальный подход к исполнению религиозных ритуалов, бытовавшую практику суеверий и предрассудков и другие стороны их бытия. Любопытно в этом отношении отметить, что его главный герой Дон Кихот в романе ни одного раза не посещает церкви и не присутствует на мессе.
Такой переход к благочестивой жизни постепенно охватил и других членов семьи Мигеля. 8 июня 1609 года, то есть около двух месяцев после вступления главы семейства в «Братство рабов святейшего причастия», Каталина и Андреа присоединяются к Третейскому ордену святого Франсиска вслед за Магдаленой, которая уже сделала это за несколько месяцев до них. Для женщин это означало расставание со светской жизнью и всей ее декоративной стороной: с этого времени они все носили монашеские одежды своего ордена. Старшая сестра Мигеля Андреа ушла из жизни вскоре после присоединения к этому ордену в возрасте шестидесяти пяти лет. Она умерла от неопределенной формы загадочной лихорадки и не успела даже приготовить свое завещание, что говорит о ее неожиданном уходе. Ей были устроены очень скромные похороны в соответствии с ее положением в ордене. Столь тесно связанная годами совместной жизни под одной крышей семья Сервантесов очень остро переживала кончину Андреа и теперь взяла на себя всю заботу об осиротевшей и беспутной Констансе.
25. Преступное изгнание целого народа
Сама Испания переживала в ту пору один из ее бесславных периодов истории. 9 апреля 1609 года в тот самый день, когда было заключено 12-летнее соглашение о перемирии с Соединенными провинциями Нидерландов, Филипп III подписал страшный по своему значению и последствиям указ о практически полном изгнании из страны всего населения морисков, которое тогда насчитывало около трехсот тысяч человек вместе с женщинами и детьми. Данная бесчеловечная операция по выдворению совершенно ни в чем не повинных жителей из их родной страны будет продолжаться целых пять лет. Она станет мрачной и важной страницей в истории Испании, ее традиций, ее культуры и всего ее народа в целом, поскольку явилась тем чудовищным тупым топором, который отрубал от нее часть ее прошлого, нанося ущерб ее настоящему и деформируя ее будущее.
Распорядившись столь бездушно изгнать из страны целый народ, который более 800 лет был ее неотъемлемой частью, Филипп III лишь приводил к завершению ту политику, которую в отношении морисков начал осуществлять еще его отец вслед за безжалостным подавлением их восстания в Альпухаррасе в ответ на введенные им же притеснения по искоренению их языка, вековых традиций, обычаев, одежды и культуры в целом. Однако политика рассредоточения морисков из Андалузии, где они представляли собой существенную часть населения, не осуществилась тогда полностью по плану властей. В других частях Испании, и прежде всего в Кастилии, Арагоне и Валенсии, по-прежнему существовали довольно крупные сосредоточения морисков, которые оставались верными своему языку, своим традициям и обычаям.
В Кастилии, например, они в основном были лавочниками и всякого рода ремесленниками, которые в своем большинстве проживали в поселениях с преобладающим числом других групп населения. В Арагоне, где они в основном занимались скотоводством, а также в Мурсии и Валенсии, где они были работниками на плантациях фруктов и овощей и составляли около трети населения, из-за разбросанности и малочисленности их мест проживания они подвергались враждебному отношению и даже дискриминации со стороны тех, кто рассматривал себя старыми, или коренными, христианами, считавшими своих соседей-морисков, принудительно недавно принявших христианство, лишь притворными выкрестами, втайне продолжавшими исповедовать мусульманство. Землевладельцы, заинтересованные в сохранении этой трудолюбивой и производительной рабочей силы, пытались защищать морисков от враждебных выходок своих религиозных собратьев, но это было очень трудно сделать.
Коренных христиан раздражало присутствие среди них людей чуждой им культуры, языка и обычаев, которые пытались их сохранить даже физическим сопротивлением применяемому против них силовому давлению в целях их полной принудительной интеграции. Они обвиняли мориеков даже в том, что те якобы были сообщниками алжирских пиратов в их разбойничьих нападениях на берега и суда испанцев, и под разными предлогами превращали в мишени своих нападок и дискриминации, что создавало постоянную напряженность в отношениях между этими общинами. Подобные непрекращающиеся инциденты порождали у старых христиан убеждение, что всю страну следовало очистить от враждебного им, по их убеждению, населения мориеков для сохранения собственной испанской христианской идентичности.
Однако политику по осуществлению идеи изгнания столь большого количества производительной части населения оказалось реализовать не столь просто, как представлялось в планах. Даже самому инициатору этой чудовищной затеи Филиппу II пришлось искать какое-то официальное обоснование для столь массового переселения мориеков за пределы Испании, поскольку мориски официально считались хотя и недавними, но все-таки христианами. Такому вынужденному исходу их производительных работников сопротивлялись и землевладельцы Валенсии и других районов, не говоря уже о чисто административных, технических и транспортных проблемах, которые такая масштабная операция вызывала. Ее практическая реализация, таким образом, тормозилась и захлебывалась по целому ряду объективных причин, которые Филипп II форсировать не решался, не имея для этого достаточных свободных средств.
Однако после смены короля и выхода на вершину власти фаворита герцога де Лерма сторонники доведения этой неосуществленной до тех пор политики до победного конца стали активизироваться и собирать силы. Во главе этой возрожденной инициативы по изгнанию новых христиан оказался старый христианин в образе архиепископа Валенсии Рибера. В качестве энергичного сторонника его плана выступила «самая католическая католичка» в лице самой королевы. Объединенными силами они выступили за привлечение на свою сторону Филиппа III и его фаворита. Надо сказать, что де Лерма сначала не
