Пепел на твоих губах (СИ) - Зверева Вера

А Вика подумала о том, что вероятно это и есть тот самый случай, когда Разумов взял на себя долг перед Андреем и до сих пор почему-то считал его неоплаченным.

— Так о чем это я, — подруга встрепенулась от физических подробностей, — в итоге они оба ушли в отставку. Разумов по состоянию здоровья перешёл на более спокойную работу в полицию, надеясь, что потом восстановится и снова пойдет куда-то в СОБР, но так и не сложилось. Андрей же, как только перестал играть с выздоравливающим Лёшей в заботливого папочку, куда-то исчез на долгие месяцы. Он оказался слишком принципиальным и не хотел больше ни в ФСБ, ни в полицию. Ветров то, как я узнала, из семьи военных в нескольких поколениях и, вероятно, нашел себе другое место службы. Но про это мало что удалось выяснить. Разумов, как только я пыталась начать говорить не о нём, а о его друге, затыкал мне рот чуть ли не членом. Тот ещё партизан.

— Если честно я удивлена, что он с тобой вообще согласился эту тему обсуждать, — задумалась Вика, вспомнив, как нехотя он рассказывал Вике подробности прошлого.

— Ты знаешь. У меня было ощущение, что ему надо было выговориться. Будто произошедшая драка и этот приступ у Андрея всколыхнули в нём воспоминания и обострили непроработанные травмы. Ему, по сути, просто повезло наткнуться на психолога, который его сумел разговорить, и снять это давление. Так что считай, я ему устроила терапию, совмещенную с сексом.

— Кажется, нам всем нужен специалист, и уже клинического профиля, — Вика устало потерла лицо. У них собрался очень странный кружок по увлечениям.

— Это недалеко от истины, если уж быть честными. Даже мне есть от чего лечиться, например, от вечных попыток самоутвердиться в глазах мужчин. Как кстати Андрей?

Вика догадалась, что таким образом Маша хочет узнать, сдержала ли она обещание к нему не ходить или нет и поэтому не поддалась на уловку.

— Видела его утром в окно, пошел на работу. Думаю, более менее всё нормально, в рамках его проблемы.

— Это хорошо. Надеюсь, у него уже есть рабочие механизмы приведения себя в чувства после приступов.

— Знаешь, что я смогла узнать у Разумова той ночью? — решила поделиться частью информации Вика, — Андрей не просто знает о проблеме, он оказывается, и лечение проходит, но сейчас с этим лечением возникли какие-то сложности.

— Это хорошая новость. В той части, где проходит лечение. А про сложности — плохая. Но всё равно осталось столько непонятного! Ты себе не представляешь, я чем глубже влезаю в тему, тем запутанней становится.

— Куда уже глубже, ты и так в ней по самые помидоры Разумова? Может тебе не стоит уделять ей такое внимание? Зачем тебе все это расследование? — Вике становилось не по себе. Как-то проще было, когда Андрей был только её личной головной болью, без сердобольной Маши и упрямого следователя.

— Ну, для начала, мне это нужно для того, чтобы предотвратить в жизни моей лучшей и единственной, — Маша сделала ударение на этом слове, — подруги появление второго Рената! Какая разница, какие мотивы у больного ублюдка, который тебя бьет?

— Ты же не Андрея так называешь? — Вике стало очень неприятно от того, что Маша записала его в одну категорию с её бывшим, — он меня и пальцем не тронул.

— Вика, у тебя есть гарантия, что человек, обладающий его навыками, который бьет кого-то, не понимая зачем, и где он находится, не примет тебя за террориста из прошлого, которого ему надо ликвидировать?

— Маш, — Вика попыталась прервать этот поток слов, потому что в ту сторону старалась даже не думать. Это было бы на самом деле страшно без всяческих исключений на миролюбие Андрея в настоящей жизни.

— У меня нет! Я видела его в “работе” по тем пьяным дурачкам на пляже, я не хочу, чтобы он тебя как тростинку пополам переломал. Ты видела, какая силища в этих жилах? Я на соревнованиях еле челюсть с пола подымала, видя какие веса он таскает. Он машина, Вика! И, к сожалению, машина для убийства. Пусть и в прошлом.

— Сейчас он спасает людей, — упорствовала Вика, вспоминая рассказ Серёжи о спасенном из огня дедушке. Она могла поклясться, что этих спасений было намного больше и что не может Андрей совмещать в себе два противоположных качества. Спасителя и убийцы.

— Сейчас у него в голове перемешалось прошлое и настоящее! Мне было бы страшно на твоем месте.

— А мне не было… Тогда в машине, он сразу понял кто я и очень нуждался во мне!

— В этом самая страшная ловушка именно для тебя, Вика, — вздохнула Маша, — ты постоянно пытаешься спасти кого-то. Подумай, наконец, о себе. Ты именно из-за этого сбежала от Рената! И не для того, чтобы найти себе нового такого же!

— Как ты можешь их вообще сравнивать?

— Я их оцениваю с той точки зрения, которая тебе, к большому сожалению, не доступна. Потому что, твои влюблённые глаза не видят правду. Ни с Ренатом тогда, ни с Андреем сейчас.

— Я не влюблена в него, — одернула Вика. — Не надо преувеличивать. Разве что слегка увлечена, он мне нравится, но дальше мы заходить не собираемся.

— Пусть так. Пока ещё не влюблена. Но ты всё равно не слышишь меня. Тогда вот тебе ещё один повод для раздумий, — она завозилась с чем-то у себя, слышно было, как заиграла музыка стартующего компьютера, — мне показалась знакомой его фамилия. Ветров же, правильно?

— Да, — Вика закусила губу, предчувствуя, что ничего хорошего Маша не собирается ей сообщить.

— Я долго пыталась вспомнить, где я раньше слышала эту фамилию, а потом нашла. У нас риэлторов есть большая база объектов в интернете, в которую постоянно вносится масса информации по продаваемой недвижимости. Так вот. Под Зеленоградом, где-то два года назад, выставили на продажу неплохой капитальный дом: два этажа, камень, хорошая большая территория в сосновом бору. Сказка. Но! Его продавала жена военного коррупционера, который незадолго до этого застрелился в собственном кабинете, чтобы не садиться в тюрьму. И дом этот окружали всякие неприятности, да так, что за ним дурная слава среди наших ходила. По нему то документы не могли собрать, то результаты оценки теряли, то хозяйка не могла вменяемость подтвердить, четыре ипотеки на дом завернули в банке. Короче один сплошной геморрой. Наши начали поговаривать, что дом проклят, и призрак этого полковника не хочет расставаться со своим гнездышком.

— Почему ты думаешь, что это как-то связано с Андреем? — засомневалась Вика. Количество странностей уже переходило все границы реалистичности. — Это может быть его однофамилец.

— Да вот по документам Ветров там был Владимир Игоревич, с женой Анастасией Дмитриевной и сыном Андреем Владимировичем девяносто третьего года рождения. Который, внимание!

— Хватит уже нагнетать, — раздражалась Вика театральщине, которую разводила Маша.

— Полтора года назад умер! После чего его мать сняла дом с продажи и информацию перестали обновлять. Но за ним среди наших уже навсегда закрепилась репутация проклятого дома с привидениями.

— Риэлторы настолько суеверны? Может это совсем другой Ветров умер? Наш ходит живее всех живых, утром сама видела.

— Или это совсем не Андрей Ветров сейчас живет рядом с тобой, а какой-то самозванец под его именем.

— Вот это уже точно бред!

— Кто знает? Я уже ничему не удивляюсь.

— Мать Андрея умерла год назад, — зачем-то решила сказать Вика.

— Вот! — утвердительно воскликнула Маша, — может этим убрали последнего свидетеля, который мог опознать настоящего Андрея Ветрова?

А я не могу похоронить его второй раз, я уже закапывал этот гроб однажды!

Слова Разумова всплыли в памяти сами собой. Неужели это все-таки одна и та же история? Господи, что это за детектив с элементами триллера вокруг неё происходит?! Да ещё и Машка накручивает своими выводами.

— Слушай, в реальной жизни так не бывает!

— Откуда ты знаешь? Ты в этой среде, как я не крутишься, тут такие драмы бывают, что диву даешься! Рассадник ужаса и порока эти дома с квартирами, особенно дорогие. Психиатрам на десяток диссертаций можно набрать на этой благодатной почве, сплошные измены, разводы, убийства, обманы и предательства.