Эвис: Неоднозначный выбор - Василий Горъ

зачем-то стягивала широкая лента, более уместная в качестве украшения для мужчины. На широком и «невероятно роскошном» поясе висело аж два тесака, ножны которых были украшены драгоценными камнями сверх всякой меры, а пальцы обеих рук оказались унизаны перстнями. Двигался Скользкий соответственно наряду — величественно «плыл» между столами, не замечая как ремесленников, так и благородных. И всем своим видом демонстрировал непоколебимую уверенность в себе. Что интересно, большинство окружающих признавало его «статус» — старательно отводило взгляды, убиралось с пути или прерывало разговоры при его приближении!

Мы с Вэйлькой сочли это невместным даже в тех образах, в которых пребывали. Поэтому я презрительно оглядел Жерка с головы до ног, поморщился и высказал Дарующей все, что думал о его наряде. А она «угодливо» хихикнула.

Обращать внимание на нахального юнца Голос главы гильдии воров посчитал ниже своего достоинства, поэтому равнодушно прошел мимо и замер перед дверью. А вот телохранители подобрались. Особенно последняя пара. И все время, пока первые двое громил, выскользнувшие на задний двор, убеждались в том, что там их хозяину ничего не угрожает, не сводили с меня внимательных взглядов. И при этом пребывали в постоянной готовности к атаке. А петелек, наброшенных на них, не чувствовали. Поэтому, услышав фразу «Пусто, можно идти», втолкнули Скользкого в дверной проем. И, продолжая смотреть мне в глаза, качнулись, чтобы идти следом, но застыли, примороженные к месту приказом «Стоять!». А затем, не в силах сопротивляться воле потомка Наказующих, подошли к нашему столу и уселись рядом, чтобы упереться спинами в стену, привалиться друг к другу плечами и умереть. От остановок сердца, организованных им сильнейшей Дарующей этого мира.

Убедившись, что они не рухнут лицом в стол и не сползут с лавки, мы с Вэйлькой встали, никуда не торопясь, добрались до двери и вышли во двор. Затем так же спокойно дошли до калитки, выскользнули на улицу и нырнули в темноту безымянного переулка, пробежали по подворотням, вышли на улицу Ночных Гроз и забрались в карету…

…Когда мы подъехали к воротам моего владения, в особняке спала одна лишь Лана. Да и та из-за «коварства» Найты, усыпившей подругу еще до нашего отъезда. Пока Рогер открывал створки, во двор высыпали все домочадцы и, сбившись в плотную толпу, с мстительным злорадством наблюдали, как парни вытаскивают пленника, связанного по-шартски, наружу, как волокут его в большую баню и заносят внутрь. Не разошлись и потом — принесли несколько лавок, расселись поудобнее и приготовились ждать то ли воплей пытаемого, то ли результатов допроса.

Чувствовать их единодушие было приятно, поэтому я не без внутреннего сопротивления заставил себя отвлечься от их эмоций и вместе с Вэйлькой ушел на остров, дабы вернуть лицам нормальный вид — в смысле, снять с них очередные подарки искинов — морф-пленки. Зато, когда вернулся, сразу же сосредоточиться на пленнике, который к этому времени успел не только прийти в себя, но и набраться достаточно смелости, чтобы начать хамить!

— Парни, вы, кажется, не поняли, с кем имеете дело! — снисходительно посмотрев на нас «сверху вниз», сообщил он сразу после того, как Фиддин вытащил из его рта «узду» и усадил на табурет. — Если вам дорога жизнь…

— Я — Нейл ар Эвис по прозвищу Повелитель Ненастья, сюзерен Тинатин Грозы, убитой десятину назад в кафе мэтра Колина…

Как только Жерк услышал мое имя, его чувства полыхнули воистину безумным ужасом, а от уверенности в себе не осталось и следа. Мало того, мужчина побледнел, как полотно, вспотел и нервно облизал пересохшие губы:

— Арр, я не имею к этому никакого отношения, клянусь Пресветлой, своей кровью и жизнью! Поверьте, я вор, а не убийца!!!

Я накинул на его сознание петельку, добавил голосу «черноты» и бесстрастно продолжил:

— Ты голос главы гильдии воров Маллора. А еще являешься связующим звеном между вашей гильдией и гильдией убийц…

— Так и есть, арр! — заверещал он. — Но я не принимал такого заказа! Да и не стал бы!! Ни за какие деньги, ибо знаю, чем заканчиваются любые попытки объявить вам войну!!!

— Война уже объявлена! — равнодушно буркнул я. — Поэтому сейчас ты расскажешь мне все, что знаешь о гильдии убийц, начиная с условных знаков, которыми обмениваются между собой ее члены, и заканчивая описанием всех мест, в которых собираются эти твари.

Воли в моем голосе было предостаточно, поэтому мужчина немедленно заговорил. И начал вываливать на нас столько информации, что мне пришлось послать Дэйва за пером и бумагой. Само собой, лишь для видимости, ибо к моим услугам был комм, потолочная камера и память сразу двух искинов…

…«Пел» Скользкий до конца первой стражи, не замолкая ни на мгновение. А когда иссяк, я вышел из бани, оглядел домочадцев, так и сидящих перед входом, и хмуро поинтересовался:

— Может кто-нибудь нарисовать лицо человека по имеющемуся описанию?

Дайна огляделась по сторонам, «поколебалась», а затем решительно встала:

— Если больше некому, то попробую я…

Талант Тины к рисованию, о котором мне говорила Амси еще зимой, реальные изображения из базы данных СНК, появляющиеся в окне ТК бывшей советницы, и «подсказки» Скользкого Жерка дали результат — из-под пера Дайны выходили портрет за портретом. Пусть грубых и примитивных, но вполне узнаваемых. А оборотная сторона листков тут же покрывалась перечислением особых примет, привычек, любимых мест и так далее.

Этой частью работы занималась Стеша. Конечно же, не просто так — единственная из моих женщин, имевшая доступ к базе данных СНК, она добавляла к информации, озвученной Голосом главы гильдии воров, ту, которую ранее собрали дроны Сарджа. При этом исправляла ошибки, неточности и так далее.

Знал Жерк многое и многих, противиться моей воле не мог, поэтому закончив с рассказами о гильдии убийц, перешел к гильдии воров. И стал рассказывать не только про ее членов, места их сборов и проживания, но и об известных ему ограблениях. С указанием заказчиков, если таковые были, а также исполнителей и жертв. В процессе рассказа наговорил себе четвертований на десять, а когда выболтал и это, не замолк, а принялся терзать свою память, выискивая в ней хоть что-то не озвученное.

Такое, воистину безумное, желание сотрудничать никого не удивляло: мои женщины не раз и не два пробовали действие воли на себе, и знали, как она работает. А вассалы были искренне уверены, что Скользкого до смерти напугало слово «Эвис», и страшно гордились тем, что являются членами моего рода! Что очень радовало, ибо корректировать