На веки вечные - Кэтрин Андерсон

— На дороге нет ни одной машины. Это хороший знак. — Он постарался приободрить Мередит, но это не помогло ей расслабиться. — Мерри, перестаньте трусить. Если что-нибудь произойдет, шериф примет меры.

У нее сложилось впечатление, что с этой минуты Хит собирался заниматься абсолютно всем — и ею в том числе, судя по тому, как положил ей руку на плечо. Пальцы были большими и сильными, их жар передался ей. Вот они начали нежные круговые движения по коже, и ткань рубашки, казалось, исчезла. Пальцы были такими длинными, что, не опуская руки, он мог касаться ее груди.

Сознавал ли Хит, что делал? Мередит надеялась, что его голова была занята чем-то более серьезным. Но как ни старалась себя в этом убедить, так и не смогла. До этого Хит всегда держался как джентльмен и позволял себе разве что смотреть на нее с вожделением. И вдруг позволил себе такое, словно имел на это право.

Что же изменилось? Баланс сил. Он стал другим. Все очень просто: Хит взял се на мушку.

Перестань, Мередит. Сейчас же перестань! Как ты можешь так думать о Хите? Но она могла, и это было очень печально.

Однажды обжегшись на молоке, дуешь на воду. Ей очень легко оказалось представить, что настоящий Хит Мастерс покажет свое истинное «я», когда почувствует власть. Наверное, это так. Но без шерифа они с Сэмми пропадут. Мередит это прекрасно понимала и, принимая его помощь, предоставляла полную свободу в обращении с собой.

Отныне ему нет необходимости оставаться джентльменом и соблюдать приличия. Хит мог поступать как заблагорассудится. Она — арестантка в наручниках. Даже если когда-нибудь подаст на него жалобу, кто ей поверит?

Мередит сжала зубы, чтобы не сорвалось неосторожное слово. Какая-то ее часть сознавала, что все это бред и что она несправедлива к Хиту Мастерсу, который желал ей с Сэмми только добра и сейчас шел на многое, чтобы их защитить. Этот человек не заслуживал того, что она о нем думала. Господи, ну положил руку на плечо, а она тут же вообразила бог весть что.

Неужели Дэн лишил ее всякой способности верить? Да. Похоже, что так. Когда-то она верила всем и каждому. И это сделало ее жизнь кошмаром.

«Почешу тебе спинку, если ты почешешь мою», — это была любимая присказка Дэна. Он кормил, одевал, предоставлял жилище и постоянно напоминал, что ничто не дается просто так. Он считал се своей собственностью. Вечером после свадьбы муж поместил их брачное свидетельство в рамку и повесил рядом с родословной доберманов. «Мэри, Гретхен и Отто», — ухмыльнулся он и начал дрессировку… жены. До того момента Мередит считала, что после отца Дэн был самым добрым и замечательным мужчиной.

Пристально вглядываясь в разноцветные огоньки на панели, она старалась не замечать прикосновений Хита. Когда-то этот трюк ей прекрасно удавался, но, должно быть, сказывалось отсутствие практики. К тому же прикосновение такого мужчины не заметить было очень трудно. Горячие пальцы словно нечаянно сдавили плечо там, где находилась бретелька бюстгальтера. «Нет, он определенно утверждает свои права, — с тоской подумала Мередит. — Разве можно так долго испытывать меня и не сознавать, что делаешь?»

Из глаз брызнули слезы. Злые слезы. Огоньки на панели расплылись. В эту минуту она себя ненавидела. Не доверяя Хиту, Мередит не только проявляла несправедливость, но и позволяла тени Дэна распоряжаться своими мыслями и жизнью. Неужели она никогда не избавится от прошлого?

Вера. Хит был прав, верить людям ей было нелегко. Но мало-помалу, с трудом, она начала ему доверять. И теперь очень не хотела разочароваться; наоборот, хотела убедиться, что шериф именно такой, каким она его считала: замечательным, смелым, настоящим героем, спасающим их, слабых, в беде. Но разве доверие — это не выбор? Так отчего же ей этот выбор не сделать? Раз и навсегда не уверовать в этого мужчину? И не будут мучить сомнения и подозрения, что за невинными действиями скрываются грязные намерения. И забудется прошлое с Календри. Уж если не верить Хиту Мастерсу, так кому же тогда верить?

Пальцы снова заскользили по бретельке, по кромке бюстгальтера. Легкие, нежные прикосновения. Так почему они вызывали всесокрушающее чувство предательства?

Хит думал только об одном: как можно быстрее смотаться из города. Однако пришлось заехать домой. Это было рискованно, но нужны одежда, оружие, патроны и те немногие деньги, которые он хранил в стенном сейфе. И раз уж вернулись — выгрести из буфетов съестное.

В пути Хит вертелся, как уж на горячей сковороде, то и дело поглядывал в зеркало заднего вида и каждый раз покрывался потом, когда в нем появлялись фары. Он был доволен, что Мередит лежала. Она и так натерпелась за вечер, и ехали они не на пикник. Каждый раз, когда к его заднему бамперу приближалась машина, Хита пронзала дрожь, словно он засовывал палец в электрическую розетку.

Сэмми крепко спала на заднем сиденье, по-прежнему используя вместо подушки Голиафа. И ее тихое посапывание напоминало шерифу о том, какую ответственность он на себя взвалил. Ее безопасность. Ее будущее. Друзья остаются друзьями, что бы ни случилось. Девочку нельзя подвести. И Мередит тоже. Она доверилась ему, а шериф знал, как это было непросто после того, что вытворял этот мерзавец Дэн Календри.

Он поступил правильно, убеждал себя Хит. Что бы там ни было, их следовало взять под свою защиту. И не важно, какова окажется цена. Ясно одно: он не ошибся.

Свернув на Герефорд-лейн, шериф вызвал по радио Чарли.

— Через несколько минут выеду из города, — сообщил он помощнику. — Пока все отлично. А как у тебя? Прием.

— Никаких проблем. Только этот субчик Дельгадо требовал, чтобы мы подпустили его к телефону. Паршивец знает свои права. Как пить дать, не первый раз в каталажке. Прием.

— Ну и как, поговорил? Прием.

— Поговорил.

— Ты подслушал его разговор?

— Еще чего! Ушел и уткнул нос в развратные картинки.

Хит усмехнулся:

— Кому он звонил?

— Кому-то в Нью-Йорке. И прежде чем я успел заткнуть ему пасть, напел, что женщина и ребенок с тобой. Не представляю, откуда он это узнал. Видно, кто-то сболтнул в отсеке, где камеры. Извини, не знал, что он в курсе. Прием.

— Не страшно. Информация так или иначе просочилась бы. А пока из Нью-Йорка прибудет ему помощь, я окажусь далеко.

— Только не высовывайся. Не понравился мне взгляд этого хмыря Дельгадо. Мерзкий тип. Глаза как у ящерицы. Прием.

Хит нажал на клавишу микрофона.

— Он у тебя на крючке. Смотри, чтобы не сорвался. Если ничего не случится, не выйду на связь до середины завтрашнего дня.

— Будь осторожен. Почаще оглядывайся. Прием.

— Хорошо. Держи за меня оборону. Конец связи.