Ночь перед свадьбой - Софи Джордан

На помрачневшем лице его губы сжались в тонкую линию.

– Ты должен ехать, – сказала она, в ее голосе слышались вызов и возмущение. – Не сомневаюсь, в Лондоне у тебя дела. Здесь тебя ничто не удерживает.

Бросив на нее последний острый взгляд, он сел в карету и на минуту придержал дверцу.

– Береги себя. – Это было последнее, что он сказал. Она смотрела на удалявшуюся карету, вытирая щеки и презирая себя за бегущие по ним слезы. Почему она должна плакать? У нее есть все, чего она хотела: надежное положение и обеспеченное будущее ее семьи. Она никогда и не искала любви. Почему она нужна ей теперь?

– Убегая, никогда ничего не добьешься.

Мередит подняла глаза от шитья и сердито посмотрела на тетю, мгновенно поняв, что та имеет в виду.

– Я не сбежала. Сбежал он.

– В самом деле? – с насмешкой спросила тетушка Элеонора, поджав губы. – Значит, ты так и не сказала ему, что любишь его?

С каких это пор ее тетя настаивала на честности?

– Конечно, нет! – резко сказала Мередит. – Зачем мне это нужно? Я не люблю его. – По крайней мере она не оказалась настолько глупой, чтобы признаться ему в этом. Дать обещание верности ему было уже слишком много.

– Ты определенно влюблена, – ответила тетушка Элеонора. – Есть побег в буквальном смысле – такой устроил Ник. А есть побег душевный, какой устроила ты и всегда устраиваешь.

– Чепуха, – фыркнула Мередит, глядя на ряд крохотных розочек, которые вышивала. Дрожащие руки плохо справлялись со стежками. Она поймала себя на том, что ей хотелось, и не впервые, чтобы тетя оставалась в Лондоне, а не вернулась домой, как только услышала, что Мередит в Оук-Ран. Или, вернее, как только услышала, что она в Оук-Ран одна. Безмужняя. Опять. Ее жизнь была достаточно тяжелой и без тетиных колких и довольно жестоких замечаний.

Тетушка Элеонора возобновила свой допрос:

– Так что же мы здесь делаем, когда он в Лондоне?

Улыбка пробежала по губам Мередит. Впервые за много дней. Она не сдержалась:

– Мы?

У нее было мало причин улыбаться после отъезда Ника. Оук-Ран – ее убежище, единственное место, где земля не уплывает из-под ног, – больше не заполняло пустоту ее жизни. С тех пор, как он уехал, ничто не могло снова заполнить ее.

От следующих слов тети улыбка исчезла с ее лица.

– Похоже, ты позволила и другому мужу оставить тебя гнить в деревне. – Она покачала головой и неодобрительно прищелкнула языком. – Вот уж никак не ожидала, что этот брак окажется таким же, как и первый.

Мередит чувствовала, как кровь отливает от ее лица. Тетя только взглянула на нее и поспешила извиниться:

– Дорогая, прости меня. Это была невероятная бесчувственность.

– Нет, вы совершенно правы, – пробормотала Мередит, ожесточая свое сердце и раскачивая головой то в одну, то в другую сторону.

Лицо тети сочувственно скривилось.

– Я…

Мередит махнула рукой, заставляя ее замолчать. Тетушка Элеонора закрыла рот. Отложив шитье, Мередит встала и в молчании долго задумчиво смотрела в высокое окно. Причина, по которой Эдмунд бросил ее, больше не была тайной. Она даже испытала некоторую жалость к своему покойному мужу. Бремя тайной жизни не могло сделать счастливым его существование.

Но Ник?

Никто не заставлял его жениться на ней. Как мужчину со здоровыми мужскими потребности, его интересовал противоположный пол. Потребностями свои он, казалось, был счастлив обрушить на нее. Так в чем же было дело? Почему он не здесь? Не с ней?

Она слишком уважала себя, чтобы броситься следом за ним, вымаливая его любовь. Ведь он бросил ее. Если он все же питал к ней какие-то чувства, кроме вожделения, то гордость требовала, чтобы она ждала, когда он сам приедет к ней. Задумчиво постукивая по губам пальцами, она смотрела в окно, а внутри нее зрело непоколебимое убеждение.

Но он не приедет к ней.

В этом она была так же твердо уверена, как и в том, что солнце зайдет и снова взойдет на следующее утро.

Если только что-нибудь не приведет его сюда. Кто-нибудь. Она.

Если она ничего не предпримет, ее снова ждет участь брошенной жены. Только на этот раз это будет более болезненно, более мучительно, потому что этого мужа она любила.

– Я знаю! – возбужденно воскликнула тетя Элеонора, оживившись. – Ты можешь снова притвориться беременной, только на этот раз…

– Нет, – перебила Мередит, инстинктивно положив руку на живот. – Ни в коем случае. Я не хочу лгать Нику. – Было еще рано об этом говорить, но предложение тетки вполне могло оказаться правдой. И как бы эта вероятность ни радовала ее, Мередит поклялась, что не воспользуется их ребенком, чтобы привязать Ника к себе.

– А что ты думаешь? – спросила тетя Элеонора, пристально вглядываясь в ее лицо.

Мередит почти не обратила внимания на вопрос тетки, углубившись в размышления о том, что привело бы Ника к ней. Если бы она могла только снова увидеть его и посмотреть ему в глаза, то, может быть, он бы смог понять, что было у них общего. Все, чем они были бы друг для друга. Что могло бы заставить такого гордого человека бросить все и…

Вдохновленная идеей, она перестала постукивать пальцами и произнесла единственное слово.

«Гордость».

Ник был гордым. Временами невыносимо гордым.

– Мередит! – окликнула тетка, когда Мередит бросилась прочь из комнаты. – Куда ты?

– Нанести визит.

– Визит? Кому? – Недоумение тетушки было вполне понятно. За последние две недели Мередит не так уж часто покидала дом, предпочитая тосковать в четырех стенах, где никто, кроме домочадцев, не видел ее плачевного состояния. Замкнувшаяся в себе, несчастная, она отказывалась принимать кого-либо. Но больше этого не будет. Она больше не будет прятаться. Не будет жалеть себя. Пора взять все в свои руки.

Она задержалась в дверях. И озорная улыбка озарила ее лицо.

– Я собираюсь навестить сэра Хайрама. – Она мельком взглянула на испуганное лицо тети и выбежала из комнаты.

В последнюю неделю сэр Хайрам вел себя как хищная птица, питающаяся падалью, почувствовавшая первый запах крови, или, как в данном случае, первый признак недавно брошенной жены. Он заезжал почти каждый день. Она же всегда передавала ему свои извинения, ее настроение не располагало к принятию его пылких знаков внимания. Он, без сомнения, слышал, что после побега она вновь осталась одна, и ему захотелось вернуться к своим старым привычкам. Это было известно всем соседям, чем и объяснялся наплыв визитеров, которых интересовало, почему новобрачная приехала без жениха.

Но на этот раз она будет поощрять его ухаживания.

И постарается, чтобы Ник об этом узнал.

Ник спрыгнул с коня на подъездной дороге и пошел пешком. Соломон далеко не уйдет. Он приучен оставаться на месте и никогда не убегал. Как и женщина, приходившаяся ему женой. К тому же то, что Ник собирался сделать, не займет много времени.