Мои дорогие мужчины - Нора Робертс

– Пахнет восхитительно, – заметил вошедший в кухню Филип.

– На вкус еще лучше, – Анна артистично раскатывала пласты лазаньи. – Старый семейный рецепт.

– Прекрасно. У нас, кстати, тоже есть фамильный секрет – отцовский рецепт теста для вафель. Придется как-нибудь утром угостить вас вафлями.

– Буду ждать, – улыбнувшись, Анна подняла голову и заметила в его глазах тревогу. – У вас все в порядке?

– Конечно. Так, небольшие проблемы на работе. Помощь не нужна? – Если честно, то его беспокойство не имело никакого отношения к работе, а было вызвано последним отчетом частного сыщика. Мать Сета обнаружили в Норфолке… слишком близко от Сект-Криса!

– Все под контролем, – Анна посыпала верхний лист тонким слоем острого сыра – моцареллы – и сунула блюдо в духовку. – Можете пока попробовать вино.

Филип рассеянно взял бутылку, выдыхавшуюся на рабочем столе. И мгновенно заинтересовался.

– О, «Небиоло»! Это лучшее из итальянских красных вин.

– Я тоже так думаю и обещаю, что моя лазанья ему не уступит.

Филип ухмыльнулся, наливая вино в два бокала. Его золотисто-карие глаза почему-то всякий раз вызывали у Анны мысль об архангелах.

– Анна, любовь моя, почему бы вам не бросить Кэма и не сбежать со мной?

– Потому что я поймаю вас обоих, а тебя убью, – заявил Кэм, входя в кухню. – Руки прочь от моей женщины, братец, не то придется тебя покалечить! – Хотя это было сказано беспечно, Кэм не был до конца уверен, что шутит. И ему совсем не понравилась собственная жаркая вспышка ревности. С каких это пор он стал ревнивцем?!

– Кэм не может отличить «Бароло» от «Кьянти», – не унимался Филип, наливая себе второй бокал": – Со мной вам будет лучше.

– Силы небесные! – Анна сносно скопировала южную манерную медлительность речи. – Обожаю, когда сильные мужчины дерутся из-за меня. А вот и еще один, – добавила она, когда с улицы появился Этан. – Этан, может, вы тоже хотите драться за меня на дуэли?

Этан моргнул и почесал голову. Женщины часто смущали его, но в данный момент он не сомневался, что с ним шутят.

– Это ваше творение в духовке?

– Мое собственное! – заверила его Анна.

– Тогда я иду за своим пистолетом. Анна рассмеялась, и Этан улыбнулся ей, а затем улизнул из кухни, чтобы принять душ после трудового дня.

– Боже милостивый! Этан, можно сказать, флиртовал с женщиной, – Филип изумленно покачал головой и поднял бокал. – Поздравляю, Анна. Боюсь, мы вас не отпустим.

– Если кто-нибудь накроет на стол, я нарежу салат и, возможно, задержусь, чтобы испечь вам пирожные.

Кэм и Филип переглянулись.

– Чья очередь? – спросил Кэм.

– Не моя. Должно быть, твоя.

– Еще чего! Я накрывал вчера.

Они еще пару секунд внимательно разглядывали друг друга, затем одновременно повернулись к двери и заорали во всю мочь:

– Сет!

Анна только покачала головой. Такова, видно, участь всех младших братьев.

Она поняла, что обед удался, когда Сет попросил третью добавку.

«Мальчик уже не так костляв и бледен, как раньше», – заметила Анна. Иногда еще в его взгляде мелькает настороженность, словно он ждет ударов, к которым привык с раннего детства, но чаще его глаза светятся юмором. Смышленый ребенок. И, кажется, начинает понимать, что общение со взрослыми может приносить радость.

Речь Сета еще была пересыпана ругательствами, но в этой области Анна не ожидала особых улучшений, поскольку Сет жил в доме, полном мужчин. Правда, она заметила, что Кэм легонько толкает мальчика ногой под столом, когда тот ругается уж слишком часто.

У них получается! Вначале она сильно сомневалась, что трое взрослых мужчин – каждый со своими привычками – смогут приспособиться друг к другу. Тем более – открыть души мальчику, в общем-то навязанному им.

Но у них действительно получается. В отчете по делу Куинов, который она должна составить на следующей неделе, она обязательно отметит, что Сет Делотер живет там, где должен жить. В своем доме.

Конечно, временное опекунство не сразу переоформят в постоянное, но она использует свой авторитет. Ее сердце согревалось, когда она замечала, как Сет смотрит на Кэма после тех толчков под столом. И улыбается точно так, как должен улыбаться десятилетний мальчик, уличенный в озорстве.

«Кэм был бы потрясающим отцом, – неожиданно подумала она. – Резковатый, но лишь настолько, чтобы в доме всегда было весело. Он из тех, кто катает детей на плечах, борется с ними во дворе…» Анна мысленно видела это: Кэм, а рядом с ним маленький, красивый, темноволосый мальчик и прелестная розовощекая девочка.

– Вы не тем занимаетесь, – сказал вдруг Филип, отталкиваясь от стола и подумывая, не распустить ли ремень.

Анна моргнула, очнулась от своих грез и слегка покраснела.

– Неужели?

– Вам надо открыть свой ресторан. Как только решитесь, я первый вложу капитал.

Филип поднялся, собираясь сварить капуччино в своей ультрасовременной кофеварке, но тут затрезвонил телефон.

Услышав хрипловатый женский голос с чувственным итальянским акцентом, Филип поднял брови.

– Он здесь. – Филип щелкнул языком и протянул трубку Кэму: – Тебя, приятель.

Кэм взял трубку, и после первых вкрадчивых слов ему почти удалось определить, кому принадлежит голос.

– Привет, солнышко, – сказал он, пытаясь припомнить имя. – Как поживаешь?

Филип попытался отвлечь Анну, поскольку по-настоящему любил брата.

– Я купил этот агрегат всего полгода назад, – сказал он, придерживая стул, чтобы помочь ей встать… и чтобы увести ее подальше от телефона. – Красавец, правда?

– О, да…

Анну совершенно не интересовала какая-то причудливая кофеварка, тем более после ласкового приветствия Кэма. В том, что звонила женщина, Анна не сомневалась. И ему даже не пришло в голову понизить голос или подвергнуть цензуре свои слова! Кэм наконец вспомнил имя – София, соблазнительная красотка с призывным взглядом, – и начал непринужденно болтать об общих знакомых. Эта девочка любила гонки – любые гонки, и в постели тоже.

– Нет, мне придется пропустить конец сезона… Не знаю, когда вернусь в Рим… Ты будешь первая, детка, – ответил Кэм на вопрос Софии, позвонит ли он, когда вернется. – Конечно, я помню: маленькая траттория около фонтана Треви.

Кэм прислонился к высокому рабочему столу. Ее голос вызвал воспоминания. Не о ней – он так и не мог четко представить себе ее лицо. Но о Риме, о его деловитых узких улочках, ароматах, звуках, суете…

О гонках!

– Что? – Вопрос о «Порше» резко вернул

Кэма к действительности. – Да, я пока оставил его в гараже в Ницце.

Кэм попытался сосредоточиться, когда она спросила, не собирается ли он продать машину.