Наследник своенравной магии - Чарли Хольмберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бет просияла:
– Правда? Она хорошо прошла?
Хюльда покачала головой:
– Я не знаю. Но я видела часы мистера Уокера, – или, скорее, часы Миры. Это был черно-белый механизм, висящий слева от стола, и с того угла, с которого Хюльда вошла, она как раз смогла разглядеть их стрелки.
– Два семнадцать, – она пробежалась взглядом по расписанию и ткнула пальцем туда, где задачи мистера Уокера и мистера Бэйли совпадали с этим временем. – Пятница, не воскресенье.
– Завтра, – Хюльда сделала глубокий вдох. – Нужно сообщить Мерритту как можно скорее.
Бет огляделась.
– А где же мистер Фернсби?
– Ведет подмогу, как мы надеемся. – Она убрала расписание в карман и встала, отряхивая юбку. – Если вы готовы выполнить поручение, то мне нужно, чтобы вы отправили для меня телеграмму.
Мисс Тэйлор поднялась.
– Разумеется.
– Судье Мэддоку в Джонсон Холл. – Она прижала ладони к животу, чтобы успокоить бабочек. – Ему нужно будет встретиться с нами там.
* * *
Одно из преимуществ того, чтобы быть незначительным холостяком с «непримечательной внешностью», живущим у черта на куличках, состояло в том, что лишь немногие люди знают тебя в лицо и могут опознать, даже получив твое описание. По крайней мере, на это делал ставку Мерритт, при свете дня подходя к молодому моряку в доке, только что подсмотрев, как тот общается с коллегой. Этому мужчине на вид было чуть больше двадцати, и он стоял на коленях около опоры, наматывая веревку на ладонь и локоть.
Мерритт сдвинул фуражку наверх, надеясь показать побольше лица. Лицо означает дружелюбие.
– Эй, день добрый!
Моряк вздрогнул, поднял глаза и улыбнулся.
– Привет! Ты заблудился?
– Да не то чтобы, – Мерритт присел на корточки и налепил на лицо улыбку. – У меня для тебя предложение, если ты ненадолго задержишься в городе.
– До субботы, – сказал тот, выглядя заинтересованным, но не подозрительным, что означало, что Мерритт выбрал правильного человека.
– Это прозвучит странно.
Моряк рассмеялся.
– Побывав в этих водах, – он дернул головой в сторону океана, – уже ничего не считаешь странным.
Мерритт кивнул.
– Просто я заметил, что ты довольно веселый парень.
Моряк перестал сматывать веревку.
– Ну, я стараюсь таким быть. Жизнь лучше сладкая, чем кислая, как говаривала моя матушка.
– Отличный настрой. Как думаешь, ты даже в сложной ситуации веселый?
Мужчина поглядел Мерритту в лицо. Этого Мерритт не хотел, а то вдруг какие офицеры правопорядка придут и станут задавать вопросы, но, если повезет, все разрешится раньше, чем это произойдет.
– Хотелось бы так думать.
– Отлично. У меня на этой неделе встреча – точное время могу тебе сообщить к концу дня, – и я бы хотел, чтобы ты на ней поприсутствовал. Все, что от тебя потребуется, – это оставаться веселым.
Теперь брови мужчины подозрительно сдвинулись.
– Что за встреча?
Мерритт пошевелился, ноги уже сводило от сидения на корточках.
– Такая, на которой тебе ничего не понадобится делать, просто стоять и быть таким счастливым, как только сможешь. Тебе даже слушать не нужно. Полчаса максимум. Заплачу восемь долларов, – он сунул руку в карман. – Половину сейчас, половину потом.
Моряк положил локоть на опору и облокотился на него.
– Просто пойти с тобой и быть счастливым? И это место в городе?
– Точно. Я знаю, что звучит странно, но мне нужно кое-что доказать… ну вроде как коллеге.
Он пошевелил губами.
– Ничего противозаконного?
Мерритт провел пальцем по груди.
– Вот те крест.
Мужчина взял деньги.
– Ну ладно. Я сегодня буду в пабе, – он показал на здание в конце прохода. – Скажи когда.
Мерритт приподнял фуражку.
– Премного благодарен, любезный. Премного благодарен.
* * *
Мерритт продолжал ходить вокруг, хотя и не хотел слишком удаляться от лачуги. На очередном обходе он заметил расстроенную женщину на скамье в конце рыбного рынка. Даже если она не поможет в осуществлении его гениального плана, казалось неправильным просто пройти мимо.
Он сел на скамейку рядом с ней, так далеко, как только позволяли деревянные доски, чтобы дать ей пространство.
– Милая женщина, – сказал он, – что вас так опечалило?
Она отняла носовой платок от лица – казалось, ей за пятьдесят, – но красные и опухшие глаза добавляли ей несколько лет. Шляпка и пальто на ней были поношенные – по этому и по виду ее загрубевших рук, сжимавших еще более грубый платок, он предположил, что она – жена рыбака.
Мерритт сунул было руку в карман, чтобы предложить ей свой платок, но вспомнил, что тюремщики его отобрали. А это напомнило ему, что нужно раздобыть новые карманные часы. Не вычурные – лишь бы время показывали. Это была еще одна важная часть плана.
Женщина сделала судорожный вдох и вытерла нос.
– М-мой муж ушел.
Тело Мерритта чуть сильнее вжалось в скамью. Уже мягче он спросил:
– В море? Или…
– Ушел, – повторила она, промокая глаза. – На небеса. Или в ад, – она усмехнулась, затем сжала губы, подавляя плач. – Господь его знает.
Она прижала платок к лицу и разрыдалась.
– Мне ужасно жаль, – сказал Мерритт. – С вами все будет в порядке?
– Кто знает? – она снова вытерла нос. Платка надолго не хватит. – Сын должен приехать на похороны. Может, я уеду с ним, если он меня примет, – она часто заморгала. – Н-не выживу… одна.
– Значит, вам нужна работа?
Она впервые посмотрела ему в глаза. Содрогнулась. Пожала плечами.
– Больше толком работать не могу.
– У меня встреча, для которой нужны… свидетели, – предложил Мерритт. – Надеюсь, еще до выходных – я смогу вам вечером сказать точное время. Ничего противозаконного или неподобающего. Просто постоять в комнате полчаса.
Она шмыгнула носом. Посмотрела на него.
– Вы работаете в суде, и-или что-то такое?
– Или что-то такое, – подтвердил он. – Я вам заплачу десять долларов за ваше время. Это здесь – в Бостоне.
Она снова моргнула.
– Десять долларов, чтобы постоять рядом полчаса?
Он кивнул.
– Я знаю, что звучит странно, но это важно.
Она задумалась.
– Я живу тут рядом, – она указала на дорогу, которая заканчивалась маленькими домиками. – Номер два. Дайте знать когда, – на ее глазах выступили слезы. – Н-не то чтобы я кому-то еще была нужна.
Мерритт нахмурился и посидел с ней еще немного, похлопывая ее по плечу, пока она плакала. Покинув ее, он купил чистый носовой платок у женщины, подметавшей тротуар около магазина, потратив часть Мириных денег. Он отдал его скорбящей вдове, прежде чем направиться обратно к лачуге.
Получив от Хюльды дату
