Меня убил Панчо Вилья - Владимир Плешаков

Ну, и происходит обычное киношное чудо. Музыка группы оказывается настолько хороша, что Ги буквально замирает в дверях, собравшись было уходить. Он возвращается, привлеченный текстами новой песни. Жан поет о том, как важно быть собой, а не изображать кого-то, о том, как трудно найти самого себя в привычных правилах и навязанных стереотипах. Ги присаживается. Следующая песня о чудаковатом парне, который влюбился в вечно занятую девушку, которую нещадно эксплуатирует ее патрон, так что у парочки совсем нет времени, чтобы побыть вдвоем. Публика хохочет и повторяет смешные слова припева вместе с музыкантами. Ги ловит себя на том, что тоже подпевает.

А теперь танцы! Парни на сцене входят в раж и начинают исполнять свои самые энергичные песни, под которые не усидишь на месте. Все пускаются в пляс. Девушки наперебой приглашают Ги. И даже его камердинер не остается в стороне. Общее веселье, триумф настоящего искусства, побеждающего все и примиряющего всех.

Напоследок музыканты заводят совсем новую, только что написанную шуточную песню, о том, как хорошо быть бароном. Да только вот беда, я не барон и никогда им не стану. Даже несмотря на то, что получил этот титул по наследству. Ги хохочет над словами громче всех.

Такой вот хэппи энд. Ура, я справился!

Осталось добавить пару слов. Спустя некоторое время ушлый камердинер уговаривает своего шефа финансировать съемки фильма с участием комик-группы по сценарию, им самим, камердинером, написанному. А в основе сюжета – реальная история Ги и его контракта с четверкой артистов. Фильм называется «Комильфо-2», он имеет успех в прокате, Жан, Жак, Жюль и Жиль становятся еще популярнее, к ним приходит настоящая слава. За десяток лет они снимаются еще в нескольких комедиях: «Четыре Робинзона», «Самозванцы во дворце», «Два Шерлока и два Ватсона», «Новые приключения самозванцев».

Фильм о незадачливом аристократе еще много лет демонстрируется на экранах страны. В каком-нибудь крошечном и почти пустом кинозале провинциального городка можно разглядеть в полумраке одинокую фигуру. Этот человек приходит практически на каждый сеанс «Комильфо-2». Денег у него нет, и билетер пускает его из жалости. Видно, что для этого бродяги кинокомедия, возможно, единственное из доступных развлечений. Который бы раз он ни смотрел фильм, всегда искренне хохочет, а в конце пускает слезу. Имени его билетер не знает. А зовут его, между тем, Ги. Тот самый Ги. Который, в отличие от моего рассказа и сюжета фильма, на самом деле, в реальности, в тот памятный вечер, когда неожиданно встретил в загородном кабачке своих фальшивых учителей, расстроился и разозлился так, что тут же расторг контракт и выгнал из замка самозванцев. После продолжительной тяжбы ему даже удалось получить с них компенсацию.

Впрочем, Ги это уже мало интересовало. Он чувствовал себя к тому времени не столько оскорбленным и униженным, сколько опустошенным и разочарованным. Не зная других способов заполнить образовавшуюся в душе пустоту, Ги начал прикладываться к бутылке. Да так старательно, что знаменитый погребок был в рекордные сроки опустошен. А вскоре, благодаря губительной страсти, финансовое положение незадачливого аристократа пришло в полное расстройство. Замок и земли были заложены, перезаложены, взысканы судом, Ги лишился дома, слуг, положения, а впоследствии – и остатков богатства. Он пытался устроиться на работу в мясную лавку, памятуя свой прошлый опыт. Но кому нужен сильно пьющий мясник? Так он опустился и окончательно превратился в запойного бродягу. Ни Жан, ни Жак, ни Жюль с Жилем никогда об этом не узнали.

Не могу сделать выбор между этими двумя финалами. Не оставляет ощущение надуманности обоих. Возможен ли третий вариант? Комический вариант столь же сусален, сколь и нереален. Трагический чересчур отдает «критическим реализмом». Кроме этих двух полярных жанров существует ведь некая нейтральная середина? Как правило, именно она оказывается наиболее близка к реальности.

Реальность же такова, что Жак еще в молодости, вскоре после описанных событий скончался от внезапной и неизлечимой болезни. Жюль погиб в автокатастрофе на пике карьеры. Группа распалась, но Жан и Жиль до сих пор пожинают плоды былой популярности: получают отчисления от своих стареньких песен и фильмов, встречаются с фанатами, устраивают творческие вечера. Облысевший Жан делает это редко, с неохотой отвлекаясь от своих пятерых внуков, с которыми он старается проводить как можно больше времени в стенах и окрестностях старинного замка, приобретенного им когда-то на аукционе. А располневший Жиль получает искреннее удовольствие от общения с фанатами, среди которых, кстати, много и молодежи. Для холостяка и волокиты Жиля всегда есть некоторый шанс на романтическое приключение. А о судьбе Ги, реального, а не вымышленного Ги, мне, увы, ничего не известно.

Шут и король

– Да знаешь ли ты, твое величество, что такое власть?

– А кому ж знать это, как не мне! Уж не тебе ли?

– До того, как стать твоим шутом, я был, как ты знаешь, площадным актером. А на этом поприще тот, кто не умеет завладеть вниманием публики с первых же мгновений, обречен на неуспех.

– Ну, положим, ты владел вниманием толпы. Но я-то владею самой толпой.

– Ой ли!

– Что ты пытаешься сказать?

– Да то, что ты даже собственным языком не вполне владеешь! Вот твое величество говорит: владею. А что это значит: владеть? Что ты имеешь в виду, когда произносишь это слово?

– Ой, спор о терминах! Это скучно. И бессодержательно.

– Уходишь от вопроса, величество!

– Владеть – значит, распоряжаться, управлять, ээ, пользоваться…

– Так я и думал. Ты используешь слово, не задумываясь о его смысле, вкладывая в него готовое стереотипное содержание, даже не пытаясь понять, что оно значит на самом деле.

– И что же? Давай! Я готов к семантической лекции.

– Для начала – к этимологической. Вслушайся в само слово: владеть. В-лад-еть. В лад! То есть, владеть чем-либо, означает, быть в лад с этим, быть в созвучии, в эмпатии. Владелец, владыка – тот, кто осознал, прочувствовал сущность вещи, и смог слиться с ней в гармонии. Вот тогда он ей не просто пользуется и распоряжается, а об-лад-ает. А то ведь зачастую нам только кажется, что мы пользуемся вещью, а на самом деле она использует нас. В твоем же случае речь идет не о вещи даже, а о целом народе, о стране. И чтобы владеть таким сложным, многогранным организмом, нужно войти в лад с множеством феноменов. Чтобы быть диктатором, достаточно распоряжаться. Чтобы быть начальником, достаточно управлять.

Конец ознакомительного фрагмента.