«Евросоюз» Гитлера - Андрей Васильченко

Постепенно идея создания «Европейской федерации» стала обретать пусть и не повальную, но все-таки заметную популярность среди нацистских дипломатов. Летом 1943 года свои разработки на суд Риббентропа представил посол Ганс Фровайн, в свое время принимавший участие в деятельности специальной парижской делегации, которая должна была заключить мир между Францией и рейхом. 7 июня 1943 года он направил в Берлин «Основные соображения относительно плана новой Европы». В нем он предлагал сформировать «Европейское сообщество», члены которого должны были заключить специальный «Европейский пакт». Особо интересной выглядела его идея касательно учреждения «Европейского суда», которая, вне всякого сомнения, была воспроизведена в современном Евросоюзе. Однако более инициативным был немецкий дипломат Сесиль фон Ренте-Финк. 6 сентября 1943 года он подал на имя Риббентропа докладную записку, в которой предлагал меры, как адаптировать идею «Европейской федерации» к требованиям национал-социалистического режима. Уже в преамбуле этот политик отмечал, что необходимость интеграционных процессов в Европе возрастала прямо пропорционально тому, как затягивалась война. Сесиль фон Ренте-Финк предполагал: «Очень важно пробудить и постоянно поддерживать у народов Европы надежду, что победа немецкого оружия дарует континенту порядок, долгожданный мир, национальную самостоятельность, материальное благосостояние и социальную справедливость. Германия вела эту борьбу как передовой боец нового, лучшего порядка, в котором всем европейским народам будет отведено достойное место». Долго рассуждая о национальных интересах отдельных народов, немецкий дипломат в конце концов все-таки раскрывает истинные задачи этого проекта: «Если мы одержим победу в войне, то влияние Германии в Европе будет настолько велико, что мы в любое время сможем осуществить наши намерения в политической, экономической и военной сферах, не прибегая к особым соглашениям». Как говорится, победителей не судят. Во имя победы в мировой войне национал-социалисты были готовы поддержать идею «европейской интеграции» и условного национального суверенитета, чтобы после предполагаемого поражения России вновь установить единоличный контроль над континентом. Принимая во внимание, что Сесиль фон Ренте-Финк был кадровым дипломатом и не принадлежал к числу фанатичных нацистов, можно еще раз подтвердить мысль о том, что «объединенная Европа» как главный противник России могла иметь любой политический окрас. Только в нацистском варианте антирусская составляющая проекта была более ярко выражена. Один из немецких дипломатов того времени вспоминал: «Нам приходилось писать для психопатов, конкурируя с всё теми же психопатами». Когда летом 1943 года Виперт фон Блюхер, немецкий посол в Финляндии, прибыл из Хельсинки в Берлин, то «старые коллеги» едва ли не хором заверяли его, что в будущем войну против России будет вести «сформированная на федеративной основе Европа». Хотя бы по этой причине нет никакого смысла рассуждать о том, каково было соотношение нацистов и консерваторов в МИДе Германии: «поход на Восток» продолжили бы и «Европейская федерация», и «Великогерманский рейх».

При изучении современных учебников по европейскому праву и учебных пособий по европеистике буквально бросается в глаза, что их авторы (как российские, так и европейские) настойчиво обходят стороной сюжеты, связанные с подготовкой нацистами европейской интеграции. В этих книгах история образования «объединенной Европы» прерывается на инициативе Аристида Бриана (1927 год) и возобновляется с Гертенштейновской конференции (1946 год). У любого читателя может сложиться впечатление, что за два десятилетия, которые разделяют эти события, не предпринималось ни одной попытки создания чего-то, хотя бы издали напоминающего современный Евросоюз. Тем удивительнее тот факт, что все основные евроинтеграционные разработки были сделаны в годы нацистской диктатуры. Вдвойне удивительно, что столь гордящиеся своим прошлым европейцы старательно пытаются забыть реальную историю. Не потому ли, что конструкции, подобные «объединенной Европе», могут иметь любой политический окрас, но сохраняют неизменный антироссийский стержень?

Глава 3. А был ли антифашист? (К истории одного документа)

В ноябре 1941 года в Третьем рейхе статс-секретарю имперского министерства иностранных дел Вайцзекеру был представлен меморандум, который касался возможного устройства «послевоенной Европы». Автором этого документа был профессор Альбрехт Хаусхофер, сын знаменитого основоположника геополитики как науки Карла Хаусхофера. Предполагалось, что на основании этого меморандума должен был быть подготовлен доклад для Гитлера. Начав свои рассуждения с того, что «события последних лет продемонстрировали, что нерегулируемая болезненным международным правом анархия множества суверенных государств была прекращена», Альбрехт Хаусхофер предлагал фюреру свое видение будущей Европы. Документ по своему объему напоминал скорее небольшую книгу, а потому для нас особый интерес представляют мысли и идеи, которые касались «обустройства» России. Исходя из того, что «в современной мировой войне ни одна из мировых держав не могла претендовать на абсолютную победу, т. е. на надконтинентальный диктат», Альбрехт Хаусхофер предлагал учитывать, что «азиатское властное ядро великороссов – в сталинском или же другом виде – сохранится от Волги или от Урала вплоть до озера Байкал». Вывод о том, что сугубо военно-насильственное подчинение «русской Евразии» было столь же маловероятно, как и подчинение Китая, заканчивался рядом практических предложений. Во-первых, Хаусхофер говорил о «проблеме геополитической изоляции Сталина (и великороссов) в Сибири». В этой связи заявлялось: «Сталин или его последователи, которые могут придерживаться как идей мировой революции, так и великорусского национализма, будут тактически заинтересованы во включении в процесс переговоров», от которых, собственно, и надо было их изолировать. Чтобы облегчить «сибирскую изоляцию», Хаусхофер великодушно предлагал не завоевать Россию восточнее линии: Белое море – Онежское озеро – Волхов – Среднерусская возвышенность – Дон – устье Волги. Причина столь разительного «благородства» крылась в том, что автор документа полагал русских (так же, как и сербов) народом, который на протяжении долгого времени не сможет смириться с немецким диктатом. Весьма показательно, что в соответствии с расовыми законами Третьего рейха считавшийся на четверть евреем Альбрехт Хаусхофер причислял к числу «антинемецких народов» европейских евреев («в первую очередь восточноевропейских евреев»).

Программа «преодоления великорусской проблемы», предложенная Альбрехтом Хаусхофером, предусматривала целый ряд мер по расчленению России (читай: СССР). Предлагалось предоставить условную самостоятельность прибалтийским государствам. Карелия должна была отойти к Финляндии, что якобы должно было обеспечить безопасность всей северной Скандинавии от некой «великорусской угрозы». Рассуждая о лишении России выхода к морям, Хаусхофер многозначительно намекал на «судьбу Петербурга». По большому счету вся северная Россия должна была перейти под контроль рейха и его сателлитов. Аналогичная судьба ожидала Украину, Белоруссию и Кавказ. Хаусхофер говорил о создании неподконтрольного Москве «пояса государств», который должен был протянуться от Белоруссии через Украину к Кавказу и закончиться на Гиндукуше. Внешне этот процесс должен был быть замаскирован как взлет национального самосознания ряда народов, этносов и племен. На самом же деле предполагалось всячески развивать и культивировать в упомянутых областях русофобские настроения. Критика большевизма должна была носить условный характер, так как в первую очередь надо было вызывать ненависть к «великороссам». Поощрение русофобии должно было происходить по предложению Альбрехта Хаусхофера через формирование новой политической и культурной «элиты» тех этносов, которым разрешено было бы получить собственную государственность под немецким патронажем.

Практический план по геополитической изоляции русского народа в Сибири примечателен хотя бы в силу нескольких обстоятельств. Во-первых, немецкого геополитика вовсе не интересовала идеологическая составляющая этого проекта: с большевиками или без, со Сталиным или без – но русские должны были оказаться в геополитической обособленности. Во-вторых, этот план был подготовлен человеком, которого в отечественной историографии было принято называть «консервативным антифашистом». Поводом для подобного рода умозаключений послужили два ареста и «Моабитские сонеты», которые были написаны Альбрехтом Хаусхофером зимой 1944–1945 годов, то есть накануне того, как он был расстрелян без суда и следствия в Берлине. Но на практике оказалось, что процитированный выше документ был написан сразу же после того, как Хаусхофер-младший был освобожден после первого ареста из тюрьмы гестапо. В 1941 году с ним обращались в высшей мере корректно, и двухмесячное пребывание в казематах никак не повредило его физическому и психическому самочувствию. Да и предлогом для ареста стала отнюдь не мнимая антифашистская деятельность Альбрехта Хаусхофера. Его небезосновательно подозревали в организации перелета Рудольфа Гесса в Англию, который заместитель фюрера по партии совершил в мае 1941 года. Альбрехт Хаусхофер, хотя и не был национал-социалистом, но, благодаря своему близкому знакомству с Рудольфом Гессом и Иоахимом фон Риббентропом, сделал стремительную и блестящую карьеру в дипломатической сфере. Он считался специалистом по тайным дипломатическим миссиям, за что в коридорах МИДа Альбрехта прозвали «Его серейшее Высокопреосвященство» («серый кардинал»). К великому разочарованию Карла Хаусхофера, его сын не разделял антианглийских воззрений, равно как без восторга относился к идее «евразийской оси: Берлин – Москва – Токио», которую создатель геополитики вынашивал еще с 20-х годов. Напротив, Альбрехт Хаусхофер благоволил англичанам, будучи в Великобритании со специальными миссиями множество раз.