Последняя загадка тунгусского метеорита - Наум Сладкий

15

Талисман оказался обломком минерала, похожего на магнитный железняк. Как и железняк, он был слоистым и при первом взгляде казался черным, но на самом деле состоял из множества блестящих кристалликов или чешуек. Только у железняка блеск кристалликов совсем светлый, а здесь он имел еле заметный голубоватый оттенок. И сами кристаллики были чуть-чуть больше, чем у железной руды. Сальвадор засунул камень в карман куртки, огляделся по сторонам и быстро пошел по наезженной дороге, удаляясь от поселка. Было еще очень рано, и Сальвадору не встретилась ни одна машина. Вскоре вдали показалась высокая тонкая труба котельной и покрытые инеем дома другого поселка, где были железнодорожная платформа и автостанция. Сальвадор побродил вдоль пустой составленной из дырчатых бетонных перекрытий платформы. Никакого расписания нигде не было, только сбоку виднелась небольшая хатка или сарай, скорее всего, запертый. В любом случае рваться туда не стоило. Пришлось мерзнуть в железном павильоне у окошка автокассы, пока не подошел автобус и вышедший из кабины водитель, размахивая бумагами, не направился к служебному входу. Очередь насторожилась и приготовилась к бою. Сальвадор стоял, прислонившись к стенке у кассы, согласно технологии. И согласно технологии, между ним и стоящими спереди и сзади не было пустого места, все были плотно притиснуты друг к другу. Сбоку на Сальвадора слезящимися глазами смотрела старуха в теплой, но драной одежде. Она лепилась к очереди, ожидая, когда между стоящими хотя бы на мгновение образуется щель, и морда ее с поджатыми губами сохраняла упрямое выражение. Сальвадор продолжал размышлять о технологии: интересно, что в уличной давке следовало вести себя противоположным образом, стараясь держаться подальше от стенок и оград. Самое безопасное место во время всяких митингов, выходов с футбольных матчей и панических бегств как раз середина толпы. При этом главное не упасть, чтобы не быть затоптанным. Впрочем, такие ситуации Сальвадору не встречались. Заходить сбоку кассы в обход Сальвадор не хотел, чтобы его не запомнили. А уехать надо было обязательно, и как можно незаметнее. Если билетов не будет, следует залезать в автобус в неофициальном порядке. Если ничего не получится, придется линять из этих тихих мест пешком, но в этом случае будет потеряно много времени. И придется становиться бомжем прямо сейчас, в этой вот хилой курточке и без малейшей стартовой позиции. Кассирша выписывала билеты медленно, как будто никакого расписания не существовало, и не было видно, сколько еще свободных строчек осталось в списке. Сальвадор получил свой билет и, скользя по накатанному, в подтеках масла, снегу, залез в автобус. Водитель милостиво впустил всего трех левых пассажиров - по числу досок, которые нужно было положить поперек прохода, захлопнул перед носом у оставшихся дверь и сразу тронулся с места. Снова перед глазами Сальвадора очутился замызганный чехол кресла, но сидящих спереди не было видно - кресла в автобусе были выше, чем в самолете. По проходу протиснулся контролер, проверяя билеты, автобус выехал на шоссе, а Сальвадор заснул. Дальше он добирался поездами, пропитанными запахами плохого угля, носков и туалетов, грохотом заплеванных тамбуров, матерщиной и невнятным мычанием пассажиров, ковыряющих грязными пальцами яичную скорлупу. Вагоны были старыми, но прочными, всюду виднелись аккуратные головки хорошо завинченных толстых шурупов, перегородки держались крепко, не скрипели и не шатались, и нерушимо стояли боковые подножки для залезания на верхние полки - как раз на уровне глаз сидящего на нижней полке пассажира. Сальвадор был уверен, что эти поезда послевоенных лет, сделанные на танковых заводах Урала или заказанные в Германии - последние, и ему было интересно представлять себе вид железных дорог в те времена, когда и эти добротные вагоны износятся и осядут на боковых путях станций, а сами пути заржавеют и зарастут травой. А когда поезд ранним утром наконец остановился на знакомом перроне возле малолюдного вокзала и Сальвадор, вдохнув морозный чистый воздух, посмотрел на покрытые инеем деревья и на панораму небольшого города, лежащего в долине реки, он на миг представил себе, что это обычное возвращение из командировки, без всяких приключений. Может быть, так оно и было. Сальвадор проехал весь город в пустом в этот ранний час троллейбусе и вышел на конечной остановке. За общагой уже начинались поля. Автостоянка возле входа была пуста. Вахтерша поздоровалась, как обычно. Только навстречу по лестнице с верхних этажей спускалась заспанная общежитская девица в халате, с синими от холода ногами. Сальвадор прошел по короткому коридорчику и увидел, что дверь его комнаты приоткрыта. На корточках перед тумбочкой Сальвадора сидел незнакомый плотный человек и аккуратно вынимал из тумбочки вещи. Он глянул на Сальвадора, вскочил, ленинским жестом засовывая руки куда-то под мышки, и тут же лицо его сначала побурело, потом побелело, и он рухнул на пол посреди комнаты, загребая ногами. Сальвадор подошел поближе и взглянул гостю в лицо. Это был тот самый московский попутчик.

16

Полноватое, одутловатое лицо незнакомца уже не было таким жизнерадостным, как в Москве, оно стало теперь бледно-желтым и казалось влажным. Сальвадор закрыл дверь, присел на корточки и осмотрел гостя. Оружия и вещей при нем не оказалось, только служебное удостоверение сотрудника областной санэпидстанции с фотографией и разборчивой печатью. "Какие хилые пошли санитары", - подумал Сальвадор и еще раз внимательно посмотрел на лежащего. Он оставался неподвижен, и Сальвадор интуитивно почувствовал, что гость уже безопасен и бесполезен. Но делать нечего, в распоряжении Сальвадора оставалось время, запланированное гостем на разборку тумбочки, и гостя следовало оживить. Получение информации было самой важной задачей. Сальвадор с отвращением раздвинул рот незнакомца и принялся делать ему искусственное дыхание - приблизительно так, как когда-то где-то учили, два вдоха и выдоха, потом четыре толчка обеими руками по грудной кости. Скоро Сальвадор понял, что толку не будет. В крашеном белой краской стенном шкафчике оказались полная бутылка водки, сухие куски хлеба и начатая банка с маринованными помидорами. Сальвадор прополоскал рот, вытер водкой губы и с удовольствием отпил два глотка. Закусывал он уже не торопясь и соображая, что с этой минуты терять ему, в сущности, нечего.

17

Терять было нечего, но следовало куда-то идти. Собирая самые необходимые вещи, Сальвадор думал о том, что делать. К родственникам ехать не стоило. В люк теплотрассы лезть тоже не хотелось, и прежде всего потому, что свои бомжи наперечет, а чужого вычислят быстро. Сальвадор быстро перебирал в уме всех своих знакомых, сознавая при этом, что кто-то другой будет через пару часов делать то же самое. Что если рискнуть? Есть один странный человек, и, наверное, это будет на сегодня допустимым вариантом.