Новая ментальность - Александр Воин

То обстоятельство, что природа человека содержит в себе природу животного только как составную часть, но не сводима к ней, поскольку у человека есть высокоразвитые сознание и душа, определяющие не в меньшей, а даже в большей мере его поведение, чем его животная основа, – это «почему-то» забывается. А ведь это подтверждается и поведением человека в условиях, подобных клетке, то есть в лагере и в тюрьме. Я не могу провести статистического анализа, но знаю, что гомосексуализм (и прочие явления, противные человеческому духу, так что не об одном гомосексуализме тут надо говорить) существовал в лагерях и тюрьмах всегда. Однако есть сильные основания полагать, что с распространением «новой ментальности» все это в процентном отношении сильно возросло. Подтверждение этому я встретил в книге одного из «сидельцев» – кажется, Марголина. Он пишет, что в былые времена, если бежали две группы, одна из мужского, другая из женского лагеря, и встречались в тайге, то существовала традиция: мужчины заботились о женщинах, оставляя им на стоянках пищу и дрова. А теперь, говорит, не то, если бежавшие мужчины обнаружат женскую группу, то поймают, сначала изнасилуют, а потом убьют и съедят. Это уже, говорит, не люди, а крысы.

Другое подтверждение – тот трудно оспариваемый факт, что люди с духом и душой в любых условиях не теряли человеческого облика, а теряли его те, у кого душа и до того была грязная или мелкая.

Так что нельзя видеть в гомосексуализме и его распространении сегодня результат только изменившихся внешних условий и животной природы человека. Это, прежде всего – результат изменившейся ментальности общества.

Наука на службе «новой ментальности»

Маленькая заметка в сегодняшней газете. В Америке какая-то группа медиков «научно доказала», что все гомосексуалисты – врожденные. Тут же упоминается, что другая группа незадолго до этого доказала (и опять «научно», конечно) – что «от условий» Как видим, научные доказательства могут сколько угодно противоречить друг другу Главное, чему они не должны противоречить, – это господствующей в обществе ментальности. Именно поэтому каждая группа громче другой норовит крикнуть, что гомосексуалисты не виноваты. Причем, последняя перещеголяла первую, потому что не только «не виноваты», но и поделать ничего нельзя «врожденное» (Если верить первой группе, то ведь с обстоятельствами хотя бы можно бороться) Кстати, в основу доказательства у наших «ученых» легли результаты опроса самих гомосексуалистов. Ну, какой же гомосек станет с пеной у рта доказывать, что он просто свинья, когда ему дается возможность сказать, что он жертва обстоятельств, а еще лучше – «врожденный»?! Вот вам и путь к легитимации, которой одинаково жаждут и гомосексуалист, и ученый, его «изучающий», каждый по своей причине (но, может, и по общей). Да, идет наступление «новой ментальности» на людей, и пользуется она при этом всеми средствами купленных и растленных печати, искусства, науки. Куда там фантазиям Хаксли в его «Новом бравом мире»!.. С легкой руки всех этих «ученых» бисексуальность человеческой природы стала уже чем-то вроде и не требующим доказательства, а выступающие против – консерваторами и ретроградами, пытающимися загнать «нормальную» природу человека в «узкие рамки ханжеской морали»

Я не врач, не дипломированный психолог, поэтому я доверяю своему здравому смыслу

Возьмем наиболее распространенный в Союзе тип гомосексуалиста. Он стал таким в лагере, просто из-за отсутствия женщин, и выйдя на волю, возвращается к нормальной половой жизни. У него что бисексуальность? природная склонность?

Или вот – самый распространенный западный тип, вроде Роя Стюарта, Элтона Джонса и прочих. Это человек, которому все равно, с кем и как, лишь бы как-то развлечься. А развлечь ему себя от пустоты душевной все трудней. Вот он и согласен на все. Разве это бисексуальность? Нет, обычная душевная пустота, и отсутствие всяких чувств, и признание лишь ощущений, и отрицание моральных ограничений, то есть вседозволенность. И мода. И «новая ментальность»

Если вычесть эти группы, то останется небольшое число таких, которые «в принципе» отказываются от отношений с женщинами. Я уверен, что и эта группа поступает так не из-за «бисексуальности», а под влиянием господствующей в обществе ментальности. Одни, кем-то совращенные и запуганные, под ее давлением просто ломаются, становясь «стопроцентными гомосексуалистами», а другие, в стремлении прослыть оригинальными, послушно следуют за общественной «модой». Одного, я уверен, не существует – той «неизбежности», которой наши «ученые» все это оправдывают.

Все течет, все меняется…

Прочел статейку о вреде цензуры. Основная мысль: зачем цензура, если в наш век все быстро меняется, включая каноны морали.

Все действительно чертовски быстро меняется, только вот куда? Автор статьи не задается вопросом, хорош ли, плох ли этот процесс для общества и человечества – плыви, Вася, по течению. О том, что, плывя по течению, он усиливает само течение, автор тоже как-то не думает.

Его логика примерно такова. Идет некий процесс, в котором мы вроде бы никак не участвуем, максимум – можем только приспосабливаться. Идет он единственно возможным образом в единственной возможную сторону, и все тут. Да так ли, паря?! Ведь если ссылаться на историю, то почему только на последние сто лет? Вот ведь были и Рим эпохи упадка, и Содом и Гоморра, то есть не лучше, чем сейчас, а потом мораль все же устрожилась. Значит, процесс не всегда шел в одну сторону. Значит, он может идти и в противоположную. Да и в наши дни он не так уж однозначно идет только туда, куда тебе кажется. Есть, например, и встречное изменение морали в Америке, которой надоели секс и насилие.

Нет, не получится у тебя опираться на историю. И процесс, хоть и имеет великую инерцию, не все же по одной по ней идет. Вот, ты, например, своей статьей этому процессу способствуешь, а я, даст Бог, поспособствую противоположному процессу.

«Степной волк» Гесса

Сначала нам подается классическая дилемма – противопоставление двух миров: чистенького, добропорядочного, но смертельно скучного мещанского и волчьего: когда Волку надоедает мещанский уют, ему хочется стукнуть какого-нибудь мещанина по башке, растлить малолетку и т. п. Противопоставление это – классическое, известное в литературе с давних времен, но сегодня подхваченное и включенное в свой арсенал аргументов «новой ментальностью». Главное в нем это его претензия на абсолютность: вот есть только эти два мира и третьего не дано. Отсюда вывод: не хотите скуки, так долой мораль. В Волке это противопоставление изначально шито белыми нитками. Сам Волк является представителем третьего мира, а по мне первого, не мещанского, но и не волчьего и не скучного. Мира Человеческого, мира с третьим измерением, с глубиной, с душой, с любовью, с увлечениями, с великим искусством, в частности музыкой Баха и Моцарта, которую так любит Волк, и вообще теми золотыми искрами, которые изредка мелькают у него.

Шумная псевдоборьба миров волчьего и мещанского с приходом и победой «новой ментальности» привела к тому, что и волчий и мещанский миры стали легитимными, принятыми, находящимися в пределах принимаемой обществом нормы. А в ненормальные был записан человек с третьим измерением, т.е. с духом. На самом же деле аморал, победив, стал «моралью» своего рода, не шибко-то более интересной, чем прежняя мещанская мораль. Но вся эта шумно крикливая борьба, она только загадила путь к истине.

Достоевский – это скучно или это аморал?

Да и противоречие между волчьей и мещанской моралью преувеличено и раздуто. Не случайно всякие фашизмы, анархизмы, новоментализмы черпали свои кадры именно из мещанства.

Другой момент, что относить к мещанству, а что нет? Стремление к благополучию, как цель жизни, боязнь сильных (хотя и нормальных в смысле морали) страстей и увлечений, равнодушие и враждебность ко всему, выходящему за пределы мирка благополучия, женитьба для устройства без любви, ладить с начальством, чтоб тебе хорошо было, соглашаться с общепринятым мнением, чтобы не вступать в конфликт с окружением, быть как все – это мещанство. Но соблюдать десять заповедей, в поте лица добывать хлеб свой, заботиться о своей семье и т. д. – это не мещанство, это обязательная часть нормальной духовности.

Выставка американской живописи

Среди зрителей много молодых, симпатичных, одушевленных. Экскурсоводы чешут взахлеб с восторгом и упоением от своей причастности к великому искусству, оттого, что вот они понимают это суперсовременное и такое сложное и приобщают к этому пониманию других. Так сказать, подвижническая миссия, «нести в народ» и главное, что нести? – великое, бессмертное и облагораживающее искусство.