Гончая свора - Иван Граборов

– Саллерс, чтоб ты сдох… – только и успевает слететь с его языка, когда рыжим светом затапливает помещение и воздух мгновенно наполняется запахом прогорклой гари.

Черепица ближайших крыш в мгновение запылала настолько ярко, что легко было спутать источник с закатным солнцем в безоблачный день. Ударная волна повыносила окна, ураганом закружила стекло, раздробила люстру, изорвала фотографии, оборвала края обоев и начисто ликвидировала богопротивную чистоту. Он не успел отреагировать, не успел даже ухватиться за что-либо. Дом колыхнула вибрация и тот вместе с фундаментом резко просел вниз по направлению ворот. Мгновение спустя фундамент надломился, дом стал крениться в образовавшуюся воронку горящей земли.

Он полетел в вывороченный дверной проём, но не вошёл в него как следует. Удар пришёлся на переносицу и после этого сознание оставило его.

***

– Что за чертовщину вы тут мне нагородили? – вспылил Кендалл, снял трубку вот уже десять минут звонящего телефона, положил её рядом с малахитовым подсигаром и продолжил гнуть в руках изгрызенный карандаш.

– Не верите четырём инженерам имеющим двадцатилетний стаж работы на военных объектах, так посмотрите на показатели датчиков Сары. – спокойно, но по военному чеканно, произнёс начальник бригады, стоя перед ним в частично перепачканном рабочем комбинезоне.

– Если бы я в данном случае доверился показателям Сары, то не отправлял бы вас на место аварии выяснять в чём дело, да ещё посреди сварки в сливном канале, а после не вызывал бы в свой кабинет!

– САРА не ошиблась. Перед уничтожением датчиков система зафиксировала взрыв направленного действия с применением неизвестного типа осколочной начинки и углом её разброса в сорок пять градусов. Эта начинка прошила два энергоблока станции, попутно уничтожив терминал распределения подачи питания.

– Я повторяю вам ещё раз. В последний раз. – с закрытыми глазами, облокотив морщинистый лоб на сведённые руки, замотал головой Кэндалл, показывая полноту скопившейся усталости. – Это невозможно, потому что невозможно в принципе. Оружейные произвели последнюю ревизию вчера в половину одиннадцатого. – резковато хлестнул он кистью по тонкому листу со списками, поддерживая его на весу. – С того времени лишь группы четыре, шесть и семь, направленные Аттвудом до разрыва связи, получили штатный комплект боеприпасов, в числе которых не значится гранат или тем более чего-то более разрушительного!

– Да даже имей они килограмм CL-20 – это курам на смех! – вклинился в разговор молодой парень из оружейников второй секции, почёсывая кудрявый затылок. – В арсенале нет взрывчатки с осколками, которые даже теоретически могли бы пробить титановую плиту толщиной в пять сантиметров. Боже, да что наш арсенал! Эти осколки должны обладать кумулятивными свойствами, иначе всё предприятие, что щекотка для слона.

– А такие гранаты есть? – поинтересовался Кендалл.

– Возможно в лабораториях восточных что-то такое прямо сейчас и тестируют. На мировом рынке подобные изделия, стоит обронить ящик-другой, сразу объявятся. – оружейник громко почесал лоснившейся затылок. – Где то лет через пятьдесят.

Повисла вязкая тишина, подрагивающая от скрипучих ножек кресла-качалки, иногда до кучи звякавшего спинкой о кофейный автомат.

– Может ли статься так, что в комплексе орудует засланный восточными диверсант? – прищурившись выдал предположение Кендалл, прикусил губу и пару раз простукал костяшками о дубовый подлокотник.

– Тот парень, что разворотил "карточный домик"? – уловил намёк старший сержант, мирно чистящий свой Армалайт АР-18, выполненный в варианте карабина, и тихо сидящий в тени помещения всё это время. – Вполне вероятно. Современные устройства преодоления волновой фиксации вполне способны обмануть систему слежения и выдать ложный сигнал за подлинник. – он вновь обмакнул тряпицу в полупрозрачный сосуд и перевёл усилия на замасленный боёк. – Нужно тщательнее подходить к системе безопасности. К прочему… – Лэрд на показ зевнул. – неплохо бы расширить полномочия огневых групп.

Изгрызенный карандаш следующих душевных переживаний Кендалла не пережил и был сломан пополам.

– Ты мне указываешь что делать, Лэрд? – насмешливо осадил он старшего сержанта. – Говори дельно, либо помалкивай в своём чёртовом углу.

Каждый на базе знал, что старшему сержанту крайне не нравилось, когда его звали по фамилии. В особенности когда это делал Кендалл.

– А если я скажу вам, – обвёл Лэрд присутствующих хитрым взглядом плутовки-лисы. – что перед тем как границу верхнего уровня схлопнуло взрывом, четвёртый отряд на сенсорах запеленговал второй объект?

Кислая улыбка неуступчивого подчинённого ещё больше разозлила взвинченного Кендалла, выбравшего себе очередную жертву. На сей раз с розовым ластиком.

– Вероятно тот первый провалился в собственноручно организованный проход и сенсор показал два объекта. Да и аппаратура иногда даёт сбои, так что хватит кормить меня сказками про таинственного второго нарушителя. А теперь возьми взвод и прочеши верхние уровни. От и до. – окончательно вспылил глава комплекса присасываясь к кружке. – И избавь меня от вида своего музейного экспоната. Ещё раз увижу в кабинете ствол и дополнительные 15 процентов твоей зарплаты пойдут государству.

– Слушаюсь и повинуюсь. – ответил старший сержант, вложив в сказанные слова всю желчь и неприязнь, какие сумел из себя выдавить.

Кендалл в ответ ядовито прыснул сквозь сломанный зуб, но продолжать перепалку не взялся.

Присутствующие стали резво расползаться из просторной вышки пограничного наблюдения, преимущественно бредя в сторону подготавливаемого шлюза эвакуации.

Лэрд широким шагом вышел из кабинета в общей толчее и по привычке, как и всегда перед патрулём, взглянул на электронный циферблат своих часов. Без двадцати пять утра с одной стороны, "За храбрость" – с другой. Он рассмеялся, ведь на той войне, как и остальные, только и делал что пытался не умереть. И, подумав об этом, Лэрд рассмеялся ещё звонче, ведь он всё-таки на ней умер.

"А теперь кто он, этот герой?" – тряхнул Лэрд часы, будто груда ламп и шестерёнок могла ему ответить.

Ему здесь не было места, он это прекрасно знал и довольно давно. Нигде не было теперь верного места. Этот мир тупого гоготания и двуличной услужливости начисто ему опаршивел. Безумства игрищ войны спасли Лэрда из общества переменчивых биороботов, но они же высосали из него все остававшиеся соки, делавшие его похожим на прочих сородичей. Моральные и психические барьеры тюлевой шторой спали с окон его разума. Плата за свободу от глупости улиц и сопляков-гуманистов, желающих отдать мир под власть хаотичной диктатуры добра, была с него взыскана. Он не искал отдохновения покоя, а руки, увы, хорошо умели лишь одно. О нём, пока он валялся в госпитале перед переправкой в тыл, как-то даже написала громкую статью некая Шарлотта Сталмом – "Последний патриот". На волне успеха Лэрд тогда имел все шансы стать новым символом армии и годами не сходить с новостных полос первых каналов, если бы обозначенный Шарлоттой "патриот" таковым являлся не только по заголовку в правительственной газете. Драки, перепалки с командованием, выговоры, отстранение от службы – он и моргнуть не успел, как слава закончилась.

Рукав из хлопкового кевлара сполз до перчатки, закрыв собой электронное табло. Снаряжённый взвод бывалых бойцов терпеливо ждал его.

Он выдвинулся сразу, без промедлений и без лишних проволочек. Лэрд, шедший в авангарде, указывал и направлял движения подопечных с механической точностью. Подсумки его разгрузочного жилета покачивалась вместе с парой сцепленных гранат, несколько месяцев тому назад одолженных у оружейной. Разумеется, прилюдного четвертования было бы не избегнуть, знай начальство о том что один из самых, по его мнению, неуправляемых и опасных служащих на объекте гуляет с "зажигалками" по рабочим коридорам. Но то играло в нём вовсе не заносчивое легкомыслие. Своё дело старший сержант знал и делал его безупречно. Всегда. Ибо только так и мог, с тех самых пор, когда умерла его предыдущая личность.

Над входом в очередной коридор высветилась надпись: "Отделение начальника службы охраны. Блок B-1". Аттвуда Гаррингтона не было на посту.

***

Мерцающая люминесцентная лампа. Чёртов слепящий свет…

Вор не сразу пришёл в себя. Дико саднил правый бок и похоже переносица передавала наилучшие пожелания. Челюсть с левой рукой отдавали ноющей болью. Он повернул голову вправо, потом влево. Медленно, осторожно. Вроде нормально. Руки тоже покорно сгибались. Прямо невероятно, минуту назад он думал, что сломал пожалуй всё, за исключением глаз.

С большим усилием, но ему удалось скинуть с себя металлическую окантовку и земляные пласты зажимавшие ноги. После пары минут разбора завалов он наконец освободился, правда толку фактически от того не было – ноги занемели и разнеметь не торопились.