Связанные навеки - Марина Серова

– Видать, не местная, – произнес то ли вопросительно, то ли утвердительно.

– Не местная, – согласилась я.

– Оно и видно. Вона в какую беду чуть не угодила! – смущаясь своего героизма, проворчал он. – Если б не мои срочные дела, лежать бы тебе сейчас под метровым слоем снега, замурованной в машине. Думаешь, почему трасса пустая?

– Почему? – послушно спросила я.

– Да потому что знаки люди читать умеют! На повороте знак для кого поставили? Работает снегоуборочная техника. А это что значит? А это значит, что ноги с дороги уносить нужно! Наши снегоуборщики на трезвую голову нипочем работать не станут. Местные все знают и от греха подальше в объезд идут. А вот такие, залетные, – он указал пальцем на меня, – прут напролом. В этом году уж троих завалило.

Я ахнула. Спаситель, успокаивая меня, поспешно добавил:

– Не до смерти, конечно. Откопали их вскорости. Да приятного в этой процедуре все равно мало.

– А что же власти на такое безобразие сквозь пальцы смотрят? – возмутилась я.

– Властям-то что за забота? Дорога чистая, и ладно.

Помолчав немного, мужчина поинтересовался:

– Путь-то куда держишь?

– Домой еду. В Тарасов.

– За руль сесть сможешь? Или подвезти? – снова смущаясь, предложил он.

– Сама справлюсь. Вы меня и так здорово выручили.

– Ну, как знаешь, – вздохнув, произнес мужчина. – А то смотри, могу на буксир взять. Ехать нам в одну сторону, неудобств никаких.

– Доберусь, не беспокойтесь, – заверила я. – Теперь осторожней буду.

Он еще некоторое время помешкал, потом махнул рукой и направился к своему автомобилю. Я двинулась в противоположную сторону. Дойдя до машины, оглянулась. Мужчина уезжать не торопился. Видно, хотел удостовериться, что у меня все в порядке. Я села за руль, завела двигатель, хлопнула дверью и, помахав ему на прощание, медленно выехала на трассу. Помахав мне в ответ, мужчина забрался на водительское сиденье и двинулся следом. Так мы и ехали: я впереди, он следом. У въезда в Тарасов он посигналил, прощаясь. Я дала ответный сигнал. Мой спаситель исчез за поворотом.

Въехав в Тарасов, я первым делом решила посетить родственницу тетушки Иды, чтобы, избавившись от всех обязательств, со спокойной совестью вернуться домой. Улица, на которой располагалось жилье Татьяны Коровиной, находилась на приличном расстоянии от моей. Зато район был мне знаком, поэтому проблем с поиском нужного дома не возникло. Припарковавшись во дворе, я направилась выяснять, в какой подъезд заходить. Изучив табличку при входе, путем нехитрых вычислений выяснила, что интересующая меня квартира находится на третьем же этаже.

Поднявшись по лестнице, я внимательно осмотрела нужную дверь квартиры. Простая, деревянная, покрашенная масляной краской дикого фиолетового цвета, со следами бесконечной смены замков. Судя по всему, племяннице тетушки Иды было явно не до поездок по близлежащим районным городкам. Если даже дверь в собственную квартиру Татьяна Коровина держала в таком плачевном состоянии, можно себе представить, что я увижу за дверью!

Звонок отсутствовал. Для привлечения внимания хозяев квартиры посетителям следовало стучать. Что я и сделала. Постучав три раза, стала ждать результата. За дверью не было слышно ни звука. Решив, что стучала недостаточно громко, я принялась колотить в дверь ногами. Через пару минут мои усилия увенчались-таки успехом. Внутри послышались звуки шаркающих шагов. Еще через минуту из-за двери раздался хриплый голос, принадлежащий не то мужчине, не то женщине:

– Чего надо?

– Татьяна Коровина здесь проживает? – громко произнесла я.

– Чего надо? – послышался тот же вопрос.

– Мне нужна Татьяна Коровина, – терпеливо повторила я.

– Надо-то чего? – не сдавался голос.

– Я привезла для нее послание от тетушки Иды.

– Просунь под дверь, – распорядился голос.

Открывать мне явно не собирались. Потоптавшись на месте, я произнесла:

– Послание устное, под дверь подсунуть не получится. – Я надеялась, что это заявление заставит-таки собеседника открыть передо мной дверь.

Надеялась я напрасно. Невидимый собеседник молчал, видно, обдумывал ситуацию. Я ждала. Молчание затягивалось. Потеряв терпение, я громко произнесла:

– Послушайте, у меня не так много свободного времени, чтобы часами торчать под вашей дверью. Ида Леманн ждет Татьяну для беседы о наследстве. Если вас это не интересует, так и скажите. Я напишу Иде, что наследство Татьяну не интересует, и дело с концом!

Мои угрозы возымели действие. Хлипкий замок пришел в движение, дверь медленно приоткрылась, и моему взору предстала странного вида женщина. Короткая «выщипанная» стрижка, старые выцветшие брюки некогда синего цвета, огромная линялая футболка с изображением медведя-панды на груди. Лицо без косметики и без следов какого бы то ни было ухода. Определить возраст возможности не представлялось. Она критически осмотрела меня и только после этого сделала молчаливый знак войти. Я оказалась в прихожей, заваленной старыми газетами и журналами, и остановилась, ожидая, что хозяйка укажет, в какую комнату пройти. Женщина стояла молча. Пришлось брать инициативу в свои руки. Я двинулась по направлению к единственной открытой двери. Пройдя в комнату, которую гостиной можно было назвать лишь с натяжкой, выбрала стул почище и поставила на него свою сумку. Присаживаться на сомнительного вида конструкцию побоялась.

– Татьяна Коровина – это вы? – спросила я у хозяйки.

– Ну я, – откликнулась она. – А вы, собственно, кто?

– Меня зовут Татьяна Иванова. Ваша тетушка послала вам письмо с приглашением погостить у нее. По чистой случайности это письмо вместо вас получила я. И, откликнувшись на приглашение, познакомилась с Идой Леманн. Когда выяснилось, что я не ее племянница, Ида попросила меня лично встретиться с вами и передать на словах, что пожилая женщина жаждет встречи. Она действительно очень хочет встретиться с вами. Мечтает о воссоединении семьи.

– Пойдем-ка на кухню. Башка болит, сообразить ничего не могу.

Не дожидаясь моего согласия, хозяйка отправилась на кухню. Я проследовала за ней. Кухня меня обескуражила даже больше, чем захламленная гостиная. Небольшой стол на две персоны, крашеные деревянные табуретки. На стене сиротливо висела старенькая полочка, завешенная ситцевой занавеской времен моей бабушки. Допотопный холодильник из той серии, которая не имела даже приличной морозильной камеры. Проржавевшая раковина с капающим краном. Из украшений кухня могла похвастаться только «декабристом», распустившимся на подоконнике пышным малиновым цветом.

Глядя на все это великолепие, я спросила:

– Татьяна, простите за прямой вопрос, но вы хоть где-то работаете?

Хозяйка прошла к холодильнику, открыла дверцу, достала бутылку крепкого пива. Переместилась к мойке, заваленной грязной посудой, выбрала прозрачный граненый стакан, ополоснула его под краном и тут же наполнила из бутылки. На мое счастье, гостеприимством Татьяна не страдала, поэтому я была избавлена от необходимости отказываться от «шикарного» угощения. По всей видимости, пить она предпочитала в одиночку. Отхлебнув пару глотков, решила, что пришло время ответить на мой вопрос.

– Работаю, не сомневайся! Задарма меня кормить желающих нет! А что до Иды твоей, то мне и так по закону ее наследство перейдет. Я ведь правила знаю. У них в семье положено все сбережения дочери передавать. Ну, или родственнице женского пола. А женского я у них одна. Так что ехать мне к старухе резона нет. Только деньги катать.

– Значит, наследство вы все-таки ждете? – уточнила я.

– Ну, не то чтобы жду, – протянула Татьяна Коровина не совсем искренне, – но лишним оно мне точно не будет. Сама видишь, как живу. Квартира и то не моя. Здесь еще братец мой прописан. Квартплату, подлец, не вносит, а как делить надумает, так мигом примчится.

– Где же он сейчас живет? – спросила я из любопытства.

– У бабы своей. У него каждый год новая баба. Какая пригреет, у той и живет. Больше года еще ни одна не выдерживала.

– Что так?

– Балбес он. Работать не хочет, по хозяйству не помогает. Проку от него никакого. Посмотрит очередная баба, посмотрит, да и выгонит братца. А он припрется сюда и давай права качать! Потом другая дура на него клюнет, он и сваливает. Мне передышка.

– Может быть, вам к тетке переехать? Квартира у нее большая. В средствах она не стеснена. Найдете себе работу. Будете жить вдвоем. И вам хорошо, и пожилая женщина под присмотром.

– Пустит она к себе, как же! Она за всю жизнь ни одного доброго дела не сделала, думаешь, на старости лет что изменится? Она и письма эти пишет только для того, чтобы уши свободные найти. А приеду я к ней, так она и на порог такую, как я, не пустит. Она ж «благородных кровей». Мы ей не чета.

– А вы пить бросайте, чистоту в квартире поддерживайте, работу попрестижней найдите. Ну и себя в порядок приведите, конечно. Вы кем работаете?