Лицо - Юнна Мориц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты — огромный Дворец пионеров,
Собирающий после уроков
Школу-студию прозы-стиха.
Голубь Город! Прими мою скорбь
Ты совсем не исчадье пороков,
Ты — отдушина после уроков.
Голубь Город! Прими мою скорбь.
О, пожизненный запах жилья -
Дух еды и младенческой кожи.
Это кто, на зайчонка похожий?
Это — смертная мама моя.
Это — нежности синяя мгла.
Это — дымчатой птицы круженье.
Это — счастье лежать без движенья
В оболочке родного тепла, -
Ни обиды, ни боли извне.
Сладковато немеет лодыжка,
И молочного зуба ледышка
Выпадает бескровно во сне.
Брате Город, сородич земли!
Пощади мой очаг невеликий
От смертельно печальной музыки…
4
Беда моя огромна,
И стужа тяжела.
Полумертва, бездомна -
Ни крыши, ни крыла.
Один под голым небом
Березовый престол, -
Дождем залит, засыпан снегом
Заброшенный мой стол.
Толкается страничка
В ледовые ветра…
Мама, веточка! Мама, синичка!
Мама, снегурочка! Не тронь костра!
Не тронь костра. Так полежи.
Каплей в песке, ниткой в куске.
Не тронь костра. Так полежи.
Красной слезой у меня на щеке,
Алой слезой, медли-и-тельной.
Не тронь костра. Так полежи.
Помнишь? В грамматике есть падежи.
Ты — мой родительный. Ты — мой винительный.
Не тронь костра. Так полежи.
Может быть, смерть сократит грабежи -
И весна придет! И весна придет!
И фасоль взойдет! И горох взойдет!
Упадет звезда в колодезь.
Упадет росинка сверху.
Где вы, где вы, птичьи стаи?
О, как трудно не растаять
Старенькому человеку
До того, как вы вернетесь!
О, как трудно не растаять…
А я посижу на больничном дворе.
Я молитву сложу на больничном дворе:
Дерево-дерево! Озеро-озеро!
Пока еще нет синевы-желтизны
На мамином тельце,
Покуда не поздно,
Подайте, подайте кусочек весны!
Весна придет! Весна придет!
Фасоль взойдет! Горох взойдет!
Огуречик-человечек
Пупырышками пойдет.
Я не верю, я не верю,
Я не верю в то, что мама
Без клубники-земляники
Навсегда от нас уйдет.
Ясны звезды над полями.
Ветер-снег над тополями.
Грудь сугроба у стены.
Подайте дитяти кусочек весны!
5
Прилетела птичья стая
В разноцветной одежонке.
На дворе трава густая,
Словно шерсть на медвежонке,
На зеленом, на зеленом,
На совсем молоденьком.
Ходят люди, ходят звери.
Слава, слава ходикам!
Будет город стоять
И деревня стоять!
В голубой высоте
Будет солнце сиять!
Будет груша родить!
И картошка родить!
А тем более пшеница…
Мама учится ходить!
Не падай, слезка,
Чтоб не стало скользко.
1963
КОЙКА В ШОТЛАНДСКОМ ЗАМКЕ
(Четыре баллады для виолы и волынки)
I
Вот замок шотландский. В него на ночлег
Меня завела восьмикрылая леди,
Друг магов и йогов, живущих в Тибете,
Священных животных, поющих калек.
Вот замок шотландский. Белее чем снег,
Выходят отсюда — в окно! — на рассвете.
Кто умер — уже ничего не боится.
Кто жив — так ему в этом замке не спится.
А с неба за окнами песня струится:
«Черна и красна эта краткая ночь,
Проснулись портреты и блещут белками,
Скелеты вернулись, скрежещут клыками.
Бай-бай и не бойся — тут жили веками
И спали веками тут каждую ночь.»
Да что мне за дело! Да мне наплевать
На древние дрязги кровавого замка.
Я свечи зажгу и улягусь в кровать -
Травитесь и вешайтесь, я — иностранка!
Поджоги, подлоги, интриги — изнанка,
Которую я не желаю жевать!
Желаю на койке шотландской зевать
И дух согревать, как живая шотландка!
А в зеркале свечка двоится, троится,
А в воздухе нечто порхает, роится,
А с неба за окнами песня струится:
«Бай-бай и не бойся, и окна раскрой,
От воздуха свежего сердцу не тесно,
А в окна раскрытые влезут чудесно
Скелеты и призраки в замок родной.»
Вот зала гостиная. Вот кабинет.
Вот лестница в небо, где духи витают.
Вот лестница в землю, где черви глодают.
Вот лестница в воду, где всплытия нет.
Вот лестница в пламя. Следы пропадают,
На тот попадая — на тот еще! — свет.
Вот спальня. Вот лестница прямо в кровать,
Вот лестница прямо в сырые подушки,
В интригу и сплетню, в кончину старушки,
Которой придется окно открывать,
Поскольку скелет ее, ряженный в рюшки,
И чепчик с кровавой дырой на макушке
Уже начинают меня волновать.
Впускаю старушку — приходит девица,
И лорд-леопард! и аптекарь-мокрица!
А с неба за окнами песня струится:
«Бай-бай и не бойся, и руку подай,
Они в этом замке смеялись, рыдали,
И будут смеяться, рыдать и так дале -
Сегодня и вечно, ведь жизнь бесконечна
И в замке шотландском! Не бойся, бай-бай!»
Вот лестница в тело. Вот лестница в дух.
Вот лестница в замысел духа и тела -
Вот лестница в то, чтобы тело летело
На крыльях и крылышках — хоть бы на двух!
Вот лестница в память. Вот лестница в пух
Всех птиц, одуванчиков, лип и черемух.
Вот лестница в тайное зренье и слух.
Вот лестница в дрему в шотландских хоромах.
По лестнице, лестнице, лестнице в сон,
Где образы бродят поврозь и в обнимку.
В младенчество шлепнуться, в нежную дымку,
На облако памяти! Белым кустом
Так тихо поплыть, чтоб ни звука о том -
О том, что на лестницах этих творится,
Творилось и будет твориться потом.
А с неба за окнами песня струится:
«Черна и красна эта краткая ночь,
Проснулись портреты и блещут белками,
Скелеты вернулись, скрежещут клыками.
Бай-бай и не бойся — тут жили веками
И спали веками тут каждую ночь.
Бай-бай и не бойся, и окна раскрой,
От воздуха свежего сердцу не тесно,
А в окна раскрытые влезут чудесно
Скелеты и призраки в замок родной.
Бай-бай и не бойся и руку подай,
Они в этом замке смеялись, рыдали,
И будут смеяться, рыдать и так дале -
Сегодня и вечно, ведь жизнь бесконечна
И в замке шотландском! Не бойся, бай-бай!»
II
Здесь призрак дождя шелестит в желобах,
Здесь призраки птиц раскричались у миски,
Здесь призрак собаки таскает в зубах
Любовные письма, а также записки.
Здесь призрак богатый когда-то ба-бах!
Себя из-за призрака бедной артистки.
Как холодно нынче в Шотландии! Март
Похож на себя, как рояль на гитару.
На стенке, меж двух атлантических карт,
Я вижу в объятьях прекрасную пару, -
Художник страдал, когда лорд Эдуард
За талию обнял, сминая жаккард,
Ах, прямо до звона, до хруста, до стона -
Артистку! за талию! Ольгу Забару!
А с неба за окнами песня струится:
«Не мелкая птица был лорд Эдуард.
В артистку влюбиться! Ах, лорд Эдуард!
Ведь призраком станешь ты в четверть шестого.
Самоубийца лорд Эдуард!»
Я здесь заночую, поскольку снимать
В гостинице койку дороже, чем замок,
Где призрак свечи загорается в пять,
А в четверть шестого выходят из рамок
Актриса и лорд, чтобы дурно влиять
На нравы самцов благочинных и самок.
Ах, лорд Эдуард! Он гульбой знаменит,
Любовью, отвагой в морском поединке!
И слышится призрак шотландской волынки,
И призрак лакея подносом звенит,
Где призрак бокала цветет в серединке.
Лорд сходит с ума от скуластой блондинки!
Железный вы — лорд, но актриса — магнит,
Венчайтесь — не то вам устроят поминки!
А с неба за окнами песня струится:
«Не мелкая птица был лорд Эдуард.
В артистку влюбиться! Ах, лорд Эдуард!
Ведь призраком станешь ты в четверть
шестого, Самоубийца лорд Эдуард!»
«Женюсь, — отвечает мрачнеющий лорд. -
Женюсь обязательно, — призрак бормочет, -
Но пуля в ружье возвращаться не хочет!»
Презрительно призрак глядит на меня,
И, об руку с Ольгой, в старинные рамки
Он входит, задув в этом каменном замке
Все призраки света, тепла и огня.
Лишь призрак буфета и призрак лежанки
Дождутся со мной наступления дня.
И я говорю ему: — Лорд Эдуард,
Вот стану я призраком, лорд Эдуард,
Тогда вы узнаете, как задувать
Огонь и загробной тоской обдавать
Того, кто не умер еще и боится!
А с неба за окнами песня струится:
