Африканское бешенство - Нил Бастард

Алтуфьев удивленно смотрит на меня с монитора, словно я предлагаю изготовить аспирин из толченых ракушек.

– Артем, ты что, совсем сошел с ума?! Конечно, не изготовить. Нужны определенные биотехнологии. Нужны специалисты самых разных профилей. Огромные средства, слаженная команда, компетентное руководство. Масса составляющих, от банальных химреактивов до сложных вирусных белков. Хорошая лаборатория для начала…

Небольшая, но неплохо оборудованная лаборатория у нас в миссии была: покойный Сальвадор любовно отстроил ее собственными руками в полуподвале госпиталя. Он даже установил на крыше мощные солнечные батареи и замаскировал их от потенциальных воришек.

Как знать, может быть, погромщики пощадили лабораторию и не заметили солнечных батарей?!..

– Миша, все это понятно. Но если ты мне дашь поэтапную технологию производства – я смогу хоть попробовать?..

– Ты сумасшедший, – устало вздыхает Алтуфьев.

– Конечно, сумасшедший! – с готовностью соглашаюсь и тут же выстреливаю очередью синонимов: – Псих, идиот, ненормальный… Вот и не надо мешать мне в моем безумии. Так поможешь?..

– Сейчас скину тебе на почту вводную и необходимый лабораторный минимум, – через паузу соглашается он. – Только давай договоримся сразу: за последствия я не ручаюсь…

…Спустя полчаса мы с Жозе Пинту стоим на балконе его номера. Настроение у нашего босса мрачное. Он сосредоточенно смотрит куда-то вдаль: губы плотно сжаты, брови сдвинуты к переносице. Однако и он не оставляет надежды спастись.

– Можно попытаться с боем пробиться в порт, захватить какое-нибудь судно и уйти в открытое море, – задумчиво прикидывает Жозе. – Или пробиться в яхт-клуб, где у пирса наверняка осталось несколько моторных яхт и катеров на подводных крыльях. Однако оружия в «Хилтоне» – восемнадцать ручных пулеметов на вышках, два десятка пистолетов охранников да несколько помповых ружей. Да и с боеприпасами явно не густо. Уж если Эбола поразила и армию…

– Нас тут почти полтысячи человек, половина из которых – старики, женщины и дети, – напоминаю очевидное. – Пробиться в таком составе нереально. Нас всех сразу же перебьют, после того как мы высунемся за забор.

– У тебя есть другие предложения?

Набираю в легкие воздуха, словно пловец перед глубоким погружением в воду, и произношу:

– Да, Жозе. У меня есть одно предложение. Вот послушай…

5

Авантюристом я слыл еще в студенческие годы. Причем очень удачливым. Мог на спор поехать из Москвы во Владивосток, без копейки денег в кармане, и вернуться обратно к оговоренному пари сроку. Безнаказанно лазил ночью по водосточной трубе в спальню к любимой девушке, когда ее «старики» в это время бодрствовали в соседней комнате. Мог хладнокровно потрошить в прозекторской покойников с подозрением на холеру.

Именно авантюрность характера, а также тяга к путешествиям, переменам мест и вообще к экзотике и привела меня в миссию «Красного Креста» в Оранжвилле…

Не могу сказать, что Жозе принял мое предложение с энтузиазмом. Он долго всматривался в меня, словно психиатр, принимающий решение: полный я идиот, или еще есть надежда? Наконец резюмировал:

– Это – полнейшая авантюра. Даже не авантюра, бред шизофреника. Я хоть и не вирусолог, а всего лишь хирург, но вот что я тебе скажу: выбрось эти глупости из головы, ничего у тебя не получится.

– А что нам всем делать? Сидеть в Посольском районе и ожидать, когда сюда ворвутся обезумевшие громилы? На сколько дней у нас осталось продуктов? Через сколько часов закончится солярка для электрогенератора? И что тогда: каннибализм, постыдная сдача в плен, или медленная и мучительная агония?

– Но ведь ты сам говоришь, что всякого, кто только сунется за ворота Посольского района, немедленно пристрелят! Да и почему ты уверен, что не заразишься Эболой вместе со всеми?

– Не уверен. Но попробовать все-таки стоит.

Жозе молчит, и по этому молчанию заметно, что он со мной согласен. Да и других вариантов действительно нет.

– Мне тридцать два года, – выдвинул я последний и решающий контраргумент. – Возраст пика физических кондиций, иммунитета и психической стабильности.

– А где гарантия, что лаборатория в нашей миссии еще цела? Где гарантия, что ты не заразишься Эболой еще до того, как доберешься до нее?

– Гарантий никаких, – согласился я. – Но и перспектив тут тоже никаких. А чтобы не погибнуть и не заразиться – надо все хорошенько обдумать. На всякий яд всегда можно отыскать противоядие…

Жозе лишь отмахнулся – мол, если жизнь надоела, то поступай, как хочешь! Однако посильную помощь все-таки обещал.

А вот Джамбо Курума выслушал мое предложение с энтузиазмом. Ведь он, родившийся и выросший в Оранжвилле, наверняка сумеет мне помочь. Знает все три местных языка – кроме общепринятого английского. Неплохо боксирует, прекрасно стреляет, замечательно водит машину, знает все самые темные закоулки этого огромного города. А, главное, – в отличие от Жозе, наш водитель человек цели, а не средств для ее достижения!

Курума всегда напоминал мне эдакий здоровенный, обожженный на солнце кирпич. Простой, непритязательный, грубоватый, но очень надежный – и внешне, и по характеру. В качестве напарника он подходит мне идеально: человек без излишних рефлексий и практически без нервов. Такой не бросит, не предаст, и в случае моей невольной промашки никогда не станет меня попрекать.

Уже к вечеру Джамбо загоняет наш прострелянный фургон в гаражный бокс за отелем. Тщательно регулирует двигатель. Закрашивает красные кресты по бортам, чтобы не привлекать ненужного внимания. Устанавливает пуленепробиваемые стекла. Меняет передний бампер на более мощный, на который вдобавок навешивает лебедку. Экранирует двери и радиатор стальными листами. Пулю эти листы, конечно же, не остановят, однако наверняка собьют траекторию и погасят часть энергии. А это оставляет хоть какую-то надежду на выживание.

– Жаль, мистер Артем, что вы родились белым, – вздыхает Джамбо, придирчиво осматривая утром наш обшитый металлом фургон, неуловимо напоминающий теперь вагон бронепоезда.

– Почему это жаль?

– Мы смогли бы прикинуться психами, зараженными Эболой. Мне кажется, так больше шансов выжить, – продолжает Курума вполне серьезно, и лишь по его прищуру я понимаю, что он, конечно же, шутит.

– А разве белые не могут этим заразиться?

– В Оранжвилле многие считают, что все самые страшные болезни изобрели как раз белые, умные и бездушные дьяволы. А белые дьяволы, мистер Артем, не могут заразиться тем, что придумали сами. Ведь дьяволы не горят в аду – правда?

– Почему это не горят?