Встреча с мечтой - София Нэш

Грейс отчаянно закашлялась и попыталась встать.

— Вот и хорошо, только садиться не надо.

От глотка бренди у Грейс перехватило горло, а на глазах выступили слезы. Но теперь она, по крайней мере, могла дышать без затруднения. С каждой секундой боль становилась слабее. Грейс опустила глаза и поняла, что раздета.

— О Господи… — Она с ужасом плотнее запахнула шаль.

— Мне очень жаль, дорогая, но, похоже, вы поранились. — Нагоняющие сон золотистые глаза возвышающегося над ней великана контрастировали с суровыми чертами лица. — Боюсь, нам придется зашивать рану.

— Вы раздели меня? — слабым голосом произнесла Грейс, пытаясь подавить приступ кашля.

— Да, но… Я не смотрел. — Едва заметная усмешка смягчила его лицо. — Ну хорошо, смотрел, один раз. — Он моргнул. — Ладно, может быть, два раза.

Он был просто огромным, нависал над ней, заполняя собой все пространство маленькой комнаты. И все же… Ну почему заросшее щетиной лицо и усталые глаза в сочетании со взъерошенными волосами и следами изнеможения на лице могут сделать человека чертовски привлекательным? Если бы Грейс не испытывала такую боль и в придачу не кружилась бы голова, в данной ситуации она бы оскорбилась до глубины души.

Когда она увидела, как он шарит в своей сумке, перед лицом такой безграничной мужской энергии ее охватило ужасное ощущение беспомощности. Когда-то Грейс приняла решение никогда больше не делать себя уязвимой. Больше всего она презирала в себе слабость.

— Итак, что с вами случилось, дорогая?

— Пожалуйста, перестаньте меня так называть. — Грейс безуспешно попыталась успокоить дрожь в руках и ногах. — Во время катастрофы я упала на разбитый фонарь экипажа. — Грейс заметила, что Майкл смотрит на ее напряженные руки, и почувствовала, что краснеет.

— Не смущайтесь. — Майкл вытащил из своего набора иглу с ниткой.

— Вам легко так говорить, когда вы сидите одетым, мистер… — Грейс не спускала глаз с иглы и почувствовала, как по всему телу пробежала дрожь. Теперь, когда она была спасена от непогоды, ее тело почему-то все равно сотрясала дрожь.

— Раньер. Майкл Раньер. Я не против предстать перед вами голым, но тогда, — Майкл подмигнул, — сомневаюсь, что вы станете меньше смущаться, а, Синеглазка? — Он проворно завязал узел на нитке и наклонился ближе. — Итак…

— Что — итак? Откуда вы знаете, что нужно накладывать швы? Я могу просто забинтовать рану. Мне кажется, что надо подождать. Вы когда-нибудь делали это раньше? Наверняка здесь есть хирург… или хотя бы аптекарь, за которым можно послать… — Почтенный ученый человек, внешним видом похожий на дедушку, а не исполинский, могущественный архангел, у которого достаточно обаяния, чтобы без единого звука ощипать цыпленка. Ее бессмысленные вопросы повисли в воздухе и мгновенно иссякли, когда Грейс поняла, что он не собирается спорить с ней. — Послушайте, вы ведь уже знаете, что я труслива, поэтому любая попытка склонить меня к вашим суждениям бесполезна, мистер Раньер.

— Может быть, вам стоит называть меня Майкл?

— Ни в коем случае! В подобных случаях, сэр, жизненно необходимо сохранять вежливость в самых мельчайших деталях.

— Но мне, по крайней мере, разрешено узнать ваше имя?

— Конечно, — вздохнула она. — Грейс Шеффи. — Грейс попыталась подать ему руку, но тут же опустила ее, заметив, как она дрожит.

— Какое красивое имя, герцогиня!

— Я не герцогиня.

— Баронесса?

— Можете называть меня миссис Шеффи, — раздраженно покачав головой, сказала Грейс.

— Виконтесса? — не обратив внимания на ее слова, продолжал Майкл.

— Разве это имеет значение?

— Я знаю, — с понимающей ухмылкой сказал Майкл. — Графиня… — Он прикрыл рукой ее стиснутую, дрожащую от холода руку. — Не отрицаете? — улыбнулся он, не услышав от нее ни слова. — Отлично, значит, ваш муж — граф…

— Шеффилд, — закончила за него Грейс и вздернула подбородок. Она ничего не скрывала от него. У нее не было причин занимать оборону, и она не понимала, зачем это делает. Просто безграничное присутствие этого человека полностью лишило ее хладнокровия.

— И где же достопочтенный граф?

— Почему вы спрашиваете?

— Знаете, если вы будете продолжать избегать простых вопросов, я начну думать, что вы пытаетесь что-то скрывать, графиня. — Майкл взял другую шаль и еще сильнее прижал ее к ране. — А спрашиваю я потому, что хочу знать, не появится ли здесь в любой момент толпа высокомерных родственников под предводительством нервничающего графа.

— Я вдова, — пробормотала Грейс.

Одна бровь Майкла едва заметно поползла вверх.

— Мне кажется, я говорила вам о своем попутчике, мистере Брауне. Он будет очень волноваться и вернется за мной, если только сам не попал в беду. — Грейс внезапно замолчала, ее охватила жалость при мысли о пожилом мистере Брауне, который рискует своей жизнью. Несколько мгновений она смотрела, как перед ней равномерно вздымается и опускается широкая мужская грудь, и внезапно испытала сильное беспокойство, думая о нарушении приличий. — Моя служанка плохо себя чувствовала и осталась в последней на нашем пути деревне.

Похоже, он не поверил ни одному ее слову.

— Графиня, я предлагаю вам выпить бренди — столько, сколько можете, а я постараюсь быстро управиться.

— Но это совершенно неприлично. Во всяком случае, я не могу позволить вам…

— Дорогая моя, в том, что вы путешествовали наедине с этим мистером Брауном, или в том, как я ехал к этому дому вместе с вами и нес вас по лестнице, тоже ничего приличного не было. И уж конечно, ничего приличного нет в том, что я вас раздел и буду накладывать швы. Я это понимаю, но все равно буду делать. Подумайте о том, что все это несущественно по сравнению с тем, что с вами случится, если вы и дальше станете проявлять нерешительность, и что мне придется раздеть нас обоих до последней нитки и забраться в эту постель, чтобы согреть вас.

Грейс испуганно отпрянула назад. Никто никогда не говорил с ней в такой грубой манере.

— В этом деле у меня была большая практика, уверяю вас, — погладил ее по голове Майкл, и взгляд его смягчился.

Должно быть, он учился на поле боя. Видит Бог, он выглядит довольно крупным, и мог бы заменить половину батальона. Грейс схватила фляжку, которую он предложил, сделала два небольших глотка и задохнулась. Потом она выпустила из рук свою любимую шелковую шаль, теперь безнадежно испорченную, и переместила ее вверх, оставив прикрытой грудь. В тот самый момент, когда Грейс посмотрела вниз, где по ребрам текла теплая струйка крови, ее пронзила острая боль.