Что на самом деле произошло в Перу - Кассандра Клэр

До тех пор, пока ты не полюбишь смертного. Тогда время становится золотом в ладонях скупца, каждый счастливый год, бесконечно дорогой, осторожно отсчитывается, и каждый из них ускользает сквозь пальцы.

Имасу рассказал ему о смерти своего отца и любви его сестры к танцам, которая вдохновила его на то, чтобы играть для нее, и что это второй раз, когда он влюбляется. Сам он был туземцем и испанцем, более смешанный, чем даже большинство метисов: слишком испанец для одних и недостаточно испанец для других. Магнус немного поговорил с Имасу об этом, о голландской и батавской крови, текущей в его жилах. Он не говорил о демонической крови, или своем отце, или магии, пока что нет.

Магнус научился быть осторожным в том, чтобы с охотой делиться своими воспоминаниями. Когда люди умирали, было ощущение, что все частички тебя, которые ты им подарил, тоже уходили. Чтобы снова восстановить себя требовалось так много времени, пока ты не становился целым, и при этом никогда не был тем же самым.

Это был долгий болезненный урок.

Магнус полагал, что до сих пор не очень хорошо его усвоил, так как чувствовал, что ему хочется много всего рассказать Имасу. Ему хотелось говорить не только о своем происхождении, но и прошлом, людях, которых он любил: о Камилле, об Эдмунде Херондэйле и его сыне Уилле и даже о Тессе и Катарине, и том, как он познакомился с ней в Испании. В конце концов, он не выдержал и рассказал последнюю историю, при этом умолчав такие детали, как: Безмолвные братья и то, что Катарину чуть не сожгли как ведьму. Но времена года сменялись, и Магнус начал думать о том, что ему нужно рассказать Имасу, по крайней мере, о магии прежде, чем тот предположит, чтобы Магнус перестал жить с Катариной и Рагнором, а Имасу — с матерью и сестрой. И тогда они найдут какое-нибудь местечко для себя, которое Имасу смог бы заполнить музыкой, а Магнус — магией. Настало время остепениться, подумал Магнус, по крайней мере, на короткое время.

Для него стало шоком, когда Имасу довольно тихо предложил ему:

 — Возможно, пришло время тебе и твоим друзьям подумать о том, чтобы покинуть Пуно.

 — Как, без тебя? — спросил Магнус. В этот момент он довольный грелся у дома Имасу и строил планы на ближайшее будущее. Он застал его врасплох достаточно, чтобы повести себя глупо.

 — Да, — ответил Имасу, сожалея о том, что ему придется выразиться яснее. — Абсолютно без меня. Дело не в том, что мне было плохо с тобой. Нам было очень весело, тебе и мне, ведь так? — умоляюще добавил он.

Магнус кивнул с самым невозмутимым выражением лица, на которое был способен, а потом тут же испортил его, сказав:

 — Я так и думал. Так зачем же все заканчивать?

Наверно, все дело в его матери или сестре, в ком-то из членов семьи Имасу, возражавших против того факта, что они оба были мужчинами. Такое происходит с Магнусом не в первый и не в последний раз, хотя мать Имасу всегда производила на Магнуса впечатление, что тот мог делать с ее сыном все, что угодно, до тех пор, пока он снова не дотронется до музыкального инструмента в ее присутствии.

 — Дело в тебе, — выпалил Имасу. — В том, кто ты есть. Я не могу больше быть с тобой, потому что не хочу.

 — Пожалуйста, — после некоторой паузы произнес Магнус. — Продолжай осыпать меня комплиментами. Кстати, это невероятно приятный опыт для меня, и именно так, я надеялся, и пройдет мой день.

 — Просто ты… — Имасу глубоко и удрученно вздохнул. — Ты все время кажешься… каким-то мимолетным, как сверкающий мелкий ручей, пропускающий весь мир. То, что не останется, то, что не будет длиться. — Он сделал короткий беспомощный жест рукой, будто что-то отпуская, будто Магнус хотел, чтобы его отпустили. — Кем-то непостоянным.

Эти слова заставили Магнуса засмеяться, неожиданно и беспомощно, и он откинул голову назад. Этот урок он усвоил давным-давно: даже в большом горе всегда можно найти в себе силы смеяться.

Смех всегда легко удавался Магнусу, и он помогал, но недостаточно.

 — Магнус, — сказал Имасу, и его голос звучал поистине сердито. Колдун задумался, сколько раз, когда, по его мнению, они просто спорили, Имасу вел к этому моменту расставания. — Вот об этом я и говорил!

 — Знаешь, ты совершенно неправ. Я самый постоянный человек, которого ты когда-либо встретишь, — сказал Магнус. Он слегка задыхался от смеха, а глаза жгло от слез. — Вот только это никогда не изменит ситуацию.

И это была самая правдивая вещь, которую он когда-либо говорил Имасу, и большей правды он ему так и не сказал.

Колдуны жили вечно, что означало, что они снова и снова наблюдали сокровенный и ужасный цикл рождения, жизни и смерти. А также это означало, что они все были свидетелями буквально миллиона неудавшихся отношений.

 — Все к лучшему, — торжественно сообщил Магнус Рагнору и Катарине, повышая голос, чтобы его было слышно в звуках еще одного фестиваля.

 — Конечно, — пробормотала Катарина, которая была хорошим и верным другом.

 — Я удивлен, что это вообще продлилось так долго, он выглядел гораздо лучше тебя, — бормотал Рагнор, который заслуживал жестокой и ужасной судьбы.

 — Мне всего лишь двести лет, — сказал Магнус, игнорируя одновременное фырканье своих друзей на такую ложь. — Я все никак не могу успокоиться. Мне нужно еще время, чтобы посвятить себя кутежам. И я думаю… — Он допил свою выпивку и задумчиво огляделся вокруг. — Думаю, я приглашу на танец вон ту очаровательную молодую особу.

Девушка, которую он заметил, тоже смотрела на него. У нее были настолько длинные ресницы, что они чуть не задевали плечи.

Возможно, Магнус был немного пьян. Чича де молле славилась своим быстрым эффектом и следующими за этим ужасными похмельями.

Рагнор яростно дернулся и издал звук, как кошка, которой придавили хвост.

 — Магнус, пожалуйста, нет. Музыка не очень хорошая!

 — Магнус не настолько плох в танцах, как в игре на чаранго, — задумчиво заметила Катарина. — На самом деле, он танцует довольно хорошо. Хотя и с определенным, э-э, уникальным и характерным стилем.

 — Вы даже немного меня не убедили, — сказал Рагнор. — Ни один из вас не умеет убеждать людей.

После краткого напряженного перерыва Магнус вернулся к столу, немного тяжело дыша. Он увидел, что Рагнор решил развлечь себя тем, что несколько раз бился лбом о крышку стола.

 — Ну и что, по-твоему, ты сделал? — между угрюмыми ударами потребовал Рагнор.

Катарина внесла свою лепту:

 — Красивый танец, традиционный танец под названием Алькатрас, и я подумала, что именного его и исполнил Магнус…

 — Блестяще, — дополнил Магнус. — Энергично? Невероятно привлекательно? Легко?