И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды - Наталья Андреева

— Не-а. Я думала, он.

— Послушай, детка, это несерьезно, — принялся отечески увещевать ее Лев Антонович. — Мы завтра уезжаем.

— А сегодня?

— Ну зачем он тебе? На один день? Он уедет, а ты останешься. И поверь, он сюда вряд ли вернется.

— Можно я войду?

«Зачем я это делаю?» — устало подумал Лев Антонович, посторонившись. Но в ней что-то было. Прежде всего удивительная способность добиваться своего. Шантель почувствовал это сразу. Девчонка принадлежала к породе людей, которые всегда получают то, что хотят. Конечно, она была очень хорошенькой, но хорошеньких девушек много, тем более в столь юном возрасте. А этой, на взгляд Льва Антоновича, и восемнадцати еще не стукнуло. Цветочек, подснежник. Но в этом ангелоподобном создании отчетливо прощупывался стальной стержень.

— Я только скажу ему, что я с него умираю.

— Как тебя зовут? — едва не рассмеялся Шантель.

— Фиса.

— Как-как?

— Анфиса. Фиса я.

— Фиса, я сейчас позову твою тетю и сдам ей тебя с рук на руки.

— Не сдадите. — Девушка распахнула голубые глазищи, и Лев Антонович почувствовал себя пожирателем детей.

— Это еще почему? Сдам. Пусть тебя мамка как следует отлупит.

— Она далеко, — фыркнула Фиса. — И у нее нас семеро.

— Как-как?

— Семеро детей. Я на концерт приехала. С деревни. Я его в телевизоре видела. Он мне сразу понравился. Умираю с него.

— Он очень устал, Фиса.

— А с вами можно посидеть?

— Со мной? Послушай, девочка, ты хотя бы представляешь, сколько мне лет?

— Лет пятьдесят, должно быть. Ну и что? Вы на папку моего похожи, — пожала плечами Фиса. — Чаю нальете?

Лев Антонович подумал было, что начать свою деятельность коварной соблазнительницы Фиса решила с него, но девчонка сидела тихо, голые коленки не показывала, глазками не стреляла. Она терпеливо ждала, прихлебывая чай маленькими глотками, слушала продюсера, которому, как выяснилось, именно такого молчаливого собеседника и не хватало. И дождалась. В дверь постучали:

— Лев Антонович, можно? — В люкс вошел Коля и замер на пороге, уставившись на Фису.

Искра проскочила между ними мгновенно, не почувствовать этого было невозможно.

— Ой! Здравствуйте! — тут же кошкой вспрыгнула с дивана Фиса. — А я тут с Лев Антонычем чай пью! У меня тут тетя.

Коля поискал глазами тетю.

— То есть не здесь, а там, в коридоре. Я за полотенцами пришла. А к вам можно зайти?

— За полотенцами? — глупо спросил Коля.

— А вы меня разве не узнали?

— …?

— Это я сегодня на сцену прорвалась! Вот. Я за вас чего хочешь сделаю!

— Я хотел насчет завтра, Лев Антонович. Насчет фонограммы. Может, стоит вживую?

Фиса приоткрыла рот.

— Так, — сказал Шантель. — Что ж ты стоишь, Коля? Девушка спрашивает, не надо ли поменять в вашем номере полотенца? — подмигнул он.

— Вообще-то…

— Обязательно надо. Чистое полотенце для артиста — предмет первой необходимости. Идите, дети, идите.

Вот так он сделал глупость. Примерно через полчаса к нему в номер постучался новый барабанщик:

— Лев Антонович, где бы мне переночевать?

— Переночевать?

— Там эта психическая. Все время делает мне намеки, что надо поискать койку на ночь в другом номере. И, насколько я успел понять, она так просто не уйдет. Ей явно лечиться надо.

— А что Коля?

— Да кто ж от такого розана откажется? К тому же говорю: психическая. Она же буром прет!

«Ничего, как-нибудь образуется», — привычно подумал Лев Антонович. Наутро он Колю не узнал. Тот словно проснулся, утратив разом свойственную ему меланхоличность и зарядив подсевшие батарейки.

— Представляете, я у нее первый мужчина! — взволнованно сказал он, оставшись с продюсером наедине.

— А так сразу и не скажешь, — Шантель пожевал губами.

— Да что вы! Она, она, она…

— Необыкновенная, я понял. Ничего, как-нибудь образуется.

Тогда еще Шантель в это верил.

Лев Антонович почувствовал тревогу, лишь когда Коля попросил его задержаться в этом городе еще на пару дней. «Да что ж там такое особенное?» — заволновался он. По его мнению, девчонка того не стоила. Отправив парней на репетицию, он решил проверить ее как следует. Позвал в свой номер, заказал обед на две персоны. Когда официант расставил все на столе, получил на чай и исчез, Лев Антонович наполнил шампанским два бокала.

— Ну, Фиса, давай выпьем за знакомство.

— Ну его. Не люблю я. Меня от спиртного в сон клонит.

— Небось и не куришь? — прищурился Шантель.

— Не-а.

— А как насчет наркотиков?

— Свят-свят-свят! — Фиса торопливо перекрестилась.

— А что ты любишь?

— Когда народу много. Я в Москву хочу.

— В Москву-у? — Лев Антонович понял, что это серьезно. — Так сразу в Москву, в столицу нашей родины? Кстати, сколько тебе лет?

— Шестнадцать. Скоро семнадцать.

— Учишься?

— Да. В одиннадцатом классе.

— Здесь, в этом городе?

— Нет, что вы! Я ж к тетке на каникулы приехала!

— Что ж ты тогда домой не едешь? Каникулы кончились, тебе учиться надо.

— А ну его. Скучно.

— Значит, тебе в этом году исполняется семнадцать. Окончишь школу, приезжай в Москву учиться.

— Я учиться не хочу.

— А что ты хочешь?

— Замуж.

— За-амуж?

— Учиться скучно. Я неспособная. Я хочу как в кино. Там все друг в друга влюбляются, разговаривают целыми днями, ходят по магазинам и никто не работает.

— Значит, мы в школу не ходим, целыми днями смотрим сериалы и мечтаем о неземной любви и о красивой жизни. А потом вешаемся на грудь первому встречному, про которого говорят, что у него большое будущее. Так?

— Вы умный. Хорошо говорите. Красиво. А с Колей у нас серьезно.

— Да у него таких в каждом городе…

— Это неправда. Я буду у него одна.

Она сказала это с такой уверенностью, что Лев Антонович пришел в ужас. Надо поскорее уезжать отсюда. Оторвать золотого мальчика от Фисы, иначе будет плохо. Вечером за ужином Коля спросил:

— Мы не могли бы остаться здесь еще на несколько дней?

— Запросто, — легко согласился Леня.

— Что здесь делать? — пожал плечами Олег.

— Коля, ты ставишь нас в неловкое положение, — попенял солисту Лев Антонович. — Нас ждут в других местах.

— А не могла бы она поехать с нами?

— Кто? — вздрогнул Шантель. — Фиса? Ей надо учиться. Она, между прочим, школу прогуливает. Не бери греха на душу, не сбивай ребенка с пути.

— Ну, тогда я никуда отсюда не поеду.

— Правильно, — кивнул Леня.

— С ума сошел! — вскочил Олег.

Новенький молчал, напряженно прислушиваясь к разговору.

— Ложитесь спать, — решительно сказал Лев Антонович. — Завтра что-нибудь решим.

«Надо срочно что-то делать», — подумал он и снова заказал обед с шампанским. Существует же некая несгораемая сумма, перед которой девчонка не в силах будет устоять. Семеро детей в семье, вещи переходят от одного к другому. А ей, должно быть, так хочется прогуляться по местному рынку с карманами, полными денег! В шестнадцать лет хочется хоть малости, прежде недоступной, это потом нужно все и сразу.

На этот раз Фиса шампанского выпила, хоть и чуть-чуть, в момент захмелела, разомлела, стала податливой, и, целуя ее размякшие сладкие губы, Лев Антонович думал: «Я никогда ее больше не увижу. Никогда… С этим надо кончать немедленно». И он перешел к решительным действиям…

…Когда Коля вернулся после репетиции, Фиса уже исчезла.

— Я вызвал ее тетю и попенял ей: девочке надо учиться. Тетя со мной согласилась. А поскольку Фиса несовершеннолетняя, то выбора у нее не было. Она просила передать тебе прощальный привет, — усмехнулся Лев Антонович. — Цветок и записку я выбросил.

— Вы-ы…

— Всегда можешь на меня рассчитывать. Ну, собираем вещи? Нас ждут.

На вокзале Коля Краснов все время оглядывался, и Леня понимающе трепал его по плечу:

— Понимаю, старик. Очень тебя понимаю. Любовь — это все, — с чувством сказал он.

«Ну и дурак! — подумал Шантель. — Впрочем, им, дуракам, везет. Авось его Леля полностью оправдает его ожидания».

Когда перрон остался позади, Лев Антонович окончательно уверился, что все закончилось, и вскоре про Фису забыл. Гастроли прошли успешно, денег они заработали много, да и славой обросли, словно скелет упругими крепкими мышцами. Теперь можно эти мышцы как следует напрячь, дать им соответствующую нагрузку, и — вперед. Путь предстоял долгий.

Звонок в дверь раздался спустя два с лишним месяца, когда дело уже шло к самой настоящей весне. Коля отсыпался после выступления в ночном клубе, и Шантель на звонкую трель среагировал первым. Вскочил, сонно протирая глаза, долго возился с дверным замком, а когда наконец справился с ним, не сразу сообразил, что за девица стоит на пороге.