Если он порочен - Ханна Хауэлл

— Но все же я не понимаю… откуда вы знали, что следует делать?

— Смею предположить, что до вас доходили слухи о Уэрлоках и наших родственниках Бонах, — ответила Хлоя.

Граф пожал плечами:

— Только всякие глупости о духах и ваших необычных способностях. Даже о чародействе и колдовстве. О вашей семье всегда болтали всякие небылицы. Но я не придаю значения подобным сплетням.

— Не придаете? Даже если эти слухи распространяются уже не одну сотню лет? Многие из этих слухов и впрямь достойны осмеяния, но к некоторым, как мне кажется, стоит прислушаться. В нашем веке эти слухи заставляли жен оставлять своих мужей, а мужей — оставлять своих жен. И главное — детей, которых вместе растили. И это повторялось постоянно. А в прошлом все те же слухи служили причиной того, что Уэрлоков и Бонов сжигали на кострах, сажали на кол, вешали и преследовали как диких зверей.

Джулиан нахмурился и пробурчал:

— Не хотите ли вы сказать, что являетесь ведьмой?

— Нет, милорд, — ответила Хлоя, поправляя за его спиной подушки. — Конечно, были среди нас и те, кто занимался так называемым темным ремеслом, но мы не злые ведьмы и не поклонники Сатаны. — Она протянула графу бокал сидра с лечебными травами. — Вот, выпейте.

— Что это? — Джулиан поднес к носу бокал.

— Снадобье из трав. Для обезболивания и обогащения крови. Эти травы также придают сил больным. Не бойтесь, никакой магии.

Джулиан вздохнул и осушил бокал. Потом вдруг спросил:

— А зачем вам понадобилось напоминать мне о том, что болтают о вашей семье?

Хлоя отставила пустой бокал на столик, потом снова взглянула на графа:

— Чтобы объяснить, как мы с Лорел и Лео узнали, что нужно делать. У меня был сон… или видение, если угодно. — Граф хотел что-то сказать, но Хлоя жестом остановила его. — Будьте добры, выслушайте меня сначала. Так вот, моя сестра Лорел, вопреки воле нашей матери, вышла замуж за человека гораздо ниже ее по положению. И мать прогнала ее с глаз долой. Но мы с Лорел постоянно переписывались, поэтому я и узнала, что сестра ждет ребенка. Вскоре после этого мне приснился сон. Я видела, как бедного Генри, ее мужа, поглотило море. И еще видела Лорел в постели с огромным животом, но в ее теле было мало жизн, и она быстро угасала.

Хлоя в волнении прошлась по комнате, потом села на стул возле кровати и вновь заговорила:

— А за стенами маленького домика, где умирала моя сестра, притаилась красивая женщина — тоже с животом. На ней были летящие белые одежды, украшенные кровоточащими сердцами и черепами. Но потом сон быстро стал черным и страшным. Женщина тоже приняла устрашающий образ, хотя по-прежнему оставалась красивой. Она вырвала мертвого ребенка из чрева моей сестры и улетела в замок, терявшийся в тумане. Вокруг роились и другие фигуры, но все они были очень смутные. А тем временем Лорел продолжала угасать. Я видела, как плачущий Генри тянул руки к жене и ребенку. А затем в руках Лорел снова возникла жизнь…

— И вы сумели усмотреть в этом какой-то смысл? — спросил Джулиан, когда Хлоя умолкла.

Он не подавал виду, что эта история его заинтриговала. Она кивнула:

— Да, кое в чем. Во всяком случае, я поняла, что должна находиться возле Лорел. Моя мать сказала, что если я уеду, то возврата мне уже не будет. — Хлоя пожала плечами. — Я и не вернулась. Когда я добралась до Лорел, она как раз получила известие о гибели мужа. Я помогла ей похоронить его и потом ухаживала за ней. Она немного поправилась, дав мне ложную надежду. И еще я установила, кто была та красивая женщина, и начала собирать о ней сведения. И Лорел — тоже. Вскоре мы разгадали ее замысел и приступили к подготовке собственных планов и противостоянию с этой женщиной. Все, что я видела во сне, сбылось. А той жизнью, что возникла среди смерти и горя, оказался Энтони.

— И вы так быстро раскрыли заговор? — удивился Джулиан; он все еще не верил в рассказ о видениях.

Хлоя грустно улыбнулась.

— Ведь я была всего лишь сестрой бедной вдовы, поэтому люди говорили мне и при мне такие вещи, которые не осмелились бы прошептать даже в миле от вас. Хотя, наверное, сыграла роль и естественная женская интуиция, вернее — привычка не доверять красивым женщинам. Но это не имеет значения. Увидев сон, я решила, что должна спасти Лорел. Но вскоре поняла, что моя миссия — спасти малыша Энтони.

Хлоя видела, что ее рассказ весьма озадачил графа, вызвав в его душе борьбу противоречивых чувств. Казалось, он верил ей и в то же время его одолевали сомнения. Хлоя прекрасно его понимала. Лишь очень немногие верили в подобные способности. Но, к своей радости, страха на его лице она не увидела. С сомнениями она как-нибудь справится, а вот если бы он ее боялся… Хлоя чувствовала: по какой-то необъяснимой причине это очень ее огорчило бы.

— Все-таки трудно поверить, что благодаря сну… — Джулиан запнулся, — мальчик остался жив".

— Этот мальчик — ваш сын, милорд, поверьте. У меня есть бумаги, подтверждающие это. Если хотите, можете взглянуть.

— Позже. — Джулиан вздохнул. — Ведь у него — мои глаза. — Он вдруг нахмурился и вопросительно посмотрел на Хлою. — Почему вы не пришли ко мне сразу?

— Я сомневалась, что вы мне поверите. И Лео тоже сомневался. Вы очень любили свою жену, а мы посторонние люди. Если бы мы обратились к вам тогда, это могло бы стоить Энтони жизни. Мы не хотели рисковать, понимаете? Нужно было дождаться, когда вы сами узнаете правду о своей жене или хотя бы часть правды. Только после этого вы могли поверить в то, что собирались вам рассказать.

Джулиан нехотя кивнул. Да, он действительно был очарован Беатрис и скорее всего поверил бы ей, а не Уэрлокам, но все же… Собравшись с духом, граф проговорил:

— Я знал, что ребенок, которого жена показала мне, — не мой. Знал в глубине сердца, но настойчиво убеждал себя в том, что она не лжет. У того ребенка не было родовой отметины Кенвудов.

— Да, маленького родимого пятна цвета клубники на правой ягодице.

— Совершенно верно, — кивнул граф. — Так вот ее не было. Но я убедил себя в том, что его отсутствие ничего не значит. Внушил себе, что оно появилось бы позже, если бы он был жив. У мальчика оно есть?

— Да, есть, — ответила Хлоя, и лорд Джулиан со вздохом закрыл глаза. — Пятно на месте, а Энтони… Ах, он прелестный мальчик! Лео время от времени стрижет его. Волосы растут у него необычайно пышными кудрями, хоть банты завязывай. Зеленые, конечно, под цвет его чудесных глаз. — Хлоя прищелкнула языком и с улыбкой продолжила: — Лео даже велел своему камердинеру заказать мальчику мужскую одежду, хотя он восхитительно смотрится в своем детском платьице. Кузен утверждает, что если дать мне волю, то все в скором времени начнут называть мальчика Антонией. Глупо, конечно. По правде сказать, любая женщина душу отдала бы за такие кудри, как у Энтони. Не вижу ничего дурного в том, чтобы выставлять их напоказ.