Я – Агата Кристи - Екатерина Мишаненкова

Умный человек всегда осторожен, даже во сне.

После возвращения из Франции Агату начали учить музыке.

Мэдж к тому времени уже начала выезжать в свет, и Клара Миллер решила, что пора начать готовить к будущей светской жизни и младшую дочь. Так в жизни Агаты появилась фрейлейн Удер, которая, по ее словам, открыла ей «счастье наслаждения музыкой». От родителей она унаследовала хороший слух, учительница ей понравилась, поэтому уроки превратились в настоящее удовольствие. «Когда я наконец смогла сыграть «Утро» из «Пер Гюнта», счастье просто переполнило меня… – вспоминала она спустя много лет и с долей ехидства добавляла: – Мне кажется, я была куда более довольна достигнутыми результатами, чем все остальные члены семьи, несколько угнетенные моим рвением и находившие, что я слишком много занимаюсь».

Кроме того, раз в неделю Агата ходила на уроки танцев, где вместе с другими девочками делала упражнения для развития грудной клетки и рук, а после разминки училась танцевать польку и народные танцы. Став постарше, она стала посещать другую школу, где танцевала уже более сложные танцы, и не только с девочками, но и с мальчиками. Правда, в отличие от музыки, танцы она не особо любила. «Единственный танец, которому я научилась и который пригодился мне в жизни, – писала она, – это вальс, но при этом я никогда не любила вальсировать. Мне не нравился ритм, и у меня всегда страшно кружилась голова».

Если ребенок не оправдывает родительских ожиданий, он живет с чувством вины. Окружающие твердо уверены, что все зависит только от благоприятного стечения обстоятельств, а отнюдь не от природных склонностей.

Расставшись с подругами, Агата вновь придумала себе воображаемых друзей.

В Англии она, как и раньше, оказалась в одиночестве, у соседей не было девочек подходящего возраста, поэтому она решила прибегнуть к испытанному средству. «Я выдумала себе целую компанию близких друзей, преемников Пуделя, Белки, Дерева и знаменитых Котят, – вспоминала она. – На этот раз я сочинила Школу. Школа служила лишь местом для семи девочек разных возрастов и разной наружности, вышедших из различных социальных кругов. У Школы не было названия – просто Школа».

Первыми воображаемыми подругами Агаты стали брюнетка Этель и блондинка Анни, потом к ним присоединилась богатая золотоволосая Изабелла (которую Агата терпеть не могла) и ее бедная кузина Элси. Потом в Школе появились девочки помладше – Элла и Сью, причем Сью была Альтер-эго самой Агаты. Позже добавились еще пять девочек.

«Должна сказать, что «девочки» не расставались со мной долгие годы, разумеется меняясь и взрослея… – писала Агата Кристи в автобиографии. – Уже взрослой девушкой я то и дело вспоминала их и примеривала им разные платья из моего гардероба… Я сама смеюсь над собой в такие моменты, но девочки по-прежнему со мной, хотя, в отличие от меня, не состарились. Двадцать три года – самое большее, что я могу представить… Судьба у них сложилась по-разному – одни вышли замуж, другие на всю жизнь остались одинокими. Этель не встретила суженого и жила в маленьком домике с доброй и милой Анни – сейчас мне кажется, что это весьма правдоподобно…»

Женщины редко ошибаются в своих суждениях друг о друге.

Став постарше, Агата начала вести менее замкнутую жизнь.

У них в семье все были завзятыми театралами, Мэдж и Монти посещали спектакли каждую неделю, а со временем с ними разрешили ходить и Агате. В мемуарах она писала об этом с приличной долей ехидства: «Мы всегда занимали кресла позади партера – сидеть в самом партере считалось дурным тоном – места стоили всего шиллинг».

Одним из главных событий в Торки, где они жили, была августовская регата, о которой Агата начинала мечтать еще с мая, как, впрочем, и Мэдж. Но если старшую сестру интересовали яхты и светские приемы, то младшая обожала ярмарку. «Веселые карусели, где верхом на лошадке с развевающейся гривой можно было кружиться без конца, круг за кругом, круг за кругом; русские горки с их стремительными головокружительными подъемами и спусками… Во всех лавках продавались лакомства и игрушки», – вот оно, детское счастье.

А по вечерам во время регаты устраивались фейерверки, которые семья Миллеров наблюдала из сада каких-нибудь друзей, живших поблизости от гавани. «Из-за того, что Торки стоял на семи холмах, всем приходилось преодолевать солидное расстояние, – вспоминала она. – Пешие прогулки по гористой местности, на высоких каблуках, при непременном условии, что левой рукой надо было изящно приподнимать край юбки, а в правой держать зонтик, представляли собой тяжкое испытание. Но вечера в саду стоили того».

Молодость так ранима и в то же время безжалостна и самоуверенна. Она так великодушна и так требовательна.

Когда Агате было одиннадцать лет, она потеряла отца.

Вероятно, его здоровье подкосили финансовые проблемы. Как уже говорилось, Фредерик Миллер не был деловым человеком, поэтому доставшимся ему от отца состоянием управляли посторонние люди, которых он совершенно не умел контролировать. «Деньги, оставленные дедушкой, исчезли в неизвестном направлении, – вспоминала Агата Кристи. – Куда они подевались? Папа неплохо жил на свои предполагаемые доходы. Они значились в бумагах, но в действительности не существовали; всегда находились правдоподобные объяснения, сводящие все неувязки к недосмотру или невыполнению обязательств, которое носит чисто временный характер, – нужно лишь внести необходимые поправки. Видимо, попечители плохо распорядились бумагами с самого начала, но теперь было уже поздно пытаться исправить дело».

Фредерик Миллер пытался устроиться на работу, но это было бесполезно, поскольку он, как большинство джентльменов его круга, не имел никакой профессии. Ситуация была безнадежная. Все закончилось, как в викторианских романах, – он заболел воспалением легких и умер, оставив жену и детей самих выпутываться из сложившегося положения.

Семья горько оплакала его и занялась насущными вопросами. Клара поспешно выдала замуж Мэдж, привела в порядок финансы, урезала расходы и продолжила тихо жить в Торки вдвоем с младшей дочерью.

Изменить человека никому не под силу.

Первым напечатанным произведением Агаты Кристи стало стихотворение.

Ей было тогда одиннадцать лет, и ни о какой писательской карьере она не помышляла. Да и вообще считала себя посредственностью. Вот Мэдж у них в семье была признанным талантом – еще до замужества она написала несколько отличных рассказов. Агата Кристи всегда считала, что сестра талантливее, чем она, и кто знает, возможно, если бы та занялась литературой серьезно, в Англии действительно было бы одной хорошей писательницей больше.