Зона «D». Лучшие остросюжетные детективы. №1 - Денис Чекалов

— Продал? — спросила девушка.

— Торговля людьми — очень выгодный бизнес. Юный, чистенький паренек со смазливой мордашкой. На сколько он потянул?

Гризли поднялся.

— Тебе лучше уйти, — сказал он. — Уходить будешь мордой вниз. Зубами ступеньки пересчитаешь.

Опоссум двинулся к нам.

Я выхватил пистолет и вышиб Гризли мозги.

Не потому, что это был единственный выход.

Просто захотелось.

— Эй, че ты творишь? — Опоссум потянулся к оружию.

Доминик ткнула его стволом револьвера в спину.

— Твою судьбу творю, Джонни, — ответил я. — Теперь ты владелец клуба. Так кому продали Теда?

— И что, их никто не ищет?

— Их родные еще доплатят, чтоб детки никогда не нашлись.

Большая Берта вела нас вниз по лестнице. От нее пахло потом, кожей и смазкой.

Из-за закрытых дверей раздавались удары хлыста и крики.

— Мерзость какая, — пробормотала Никки.

— О, вы удивитесь, какие люди приходят к нам! — усмехнулась Берта.

— Не удивлюсь, — сказал я.

Мы вошли в подземелье.

Тед стоял, привязанный к козлам.

Запястья, лодыжки плотно прикручены к металлическим ножкам. В заднице торчало нечто большое, с лошадиным хвостом.

— Задницу разрабатываем, — пояснила Берта. — А то узкая слишком.

— Но это же похищение! — воскликнула Никки.

— Он сам согласился, отработать долг. Верно, Тедди?

Парень закивал головой.

— Сколько он должен? — спросил я, достав бумажник. — Я выкуплю.

Большая Берта лишь усмехнулась.

— А всех остальных? Тоже выкупишь? А потом устроишь мир во всем мире?

— Сколько? — спросил я.

Мы отвели Теда к машине.

Сам он идти не мог.

То и дело плюхался на колени, пытался доставить мне «удовольствие».

— Хорошо его натаскали, — пробормотал я.

— Что с ним будет?

— Есть одна община, в Северной Каролине. Для бывших наркоманов. Живут на природе, огородничают, все такие дела. Думаю, там ему будет лучше, чем дома.

— Ты прав.

В аэропорт мы ехали молча.

Тед не сказал ни слова. Он перестал быть человеком. Превратился в тупого раба, игрушку для секса.

— А знаешь, что самое страшное? — спросил я. — Школа. Копы. Родители. Все только осуждали его. Им было плевать, что вырастет из этого паренька. И только Большая Берта всерьез стала его воспитывать. Две недели, — и совсем другой человек.

Я свернул на шоссе.

— Как думаешь, Никки. Если бы люди на самом деле занимались детьми? Не орали на них. Не били. Не заставляли учить химию да ботанику, которые никогда в жизни не пригодятся. А воспитывали людей — честных, благородных и смелых?

— Я бы хотела жить в таком мире, — сказала Никки.

— Я тоже, — ответил я.