«…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения - Нина Вашкау

«Хорошо, что эти письма стали доступны… Взгляд с советской и немецкой стороны на войну, анализ ее причин и следствий дают надежду на мирное будущее. Берлин. Август 1991 г.»

«Жаль, что такая впечатляющая выставка не могла состояться раньше. У меня сложилось впечатление от многих телепередач, что мужчины, которые были в то время в России, не имели ничего человеческого. Выставка писем опровергает это. Берлин. Ф.-Г».

«Я участник этого преступления. Снова и снова стыжусь того, что произошло. Берлин. 3 августа 1991 г.»

«Очень впечатляющая, незабываемая выставка, особенно для нас, немцев. Содержание этих писем показывает полную абсурдность германских войн в России, в Сталинграде. Эти письма должны прочитать многие. Многие должны понять программу германских войн. Герман Рот[6], священник, Франкфурт-на-Майне; Магдалена Рот, жена. 12 августа 1996 г.»

Один из учеников берлинской школы оставил такую запись: «Я нахожу эту выставку интересной, т. к. она сообщает о фактах, которые не узнаешь в школе. Страдания всех людей на войне показаны потрясающе»{52}.

Письма, представленные на выставках, позволили некоторым немецким и австрийским семьям узнать о судьбе своих родных и близких, оказавшихся в сталинградском котле. Спустя полвека до них дошли письма, которые им адресовались. Такой случай произошел, например, в Оберхаузене, где Эберт Грюн увидел письмо своего брата, пропавшего без вести. Его жена рассказывала: «Вчера нам сообщили по телефону, что на выставке экспонируется письмо деверя, т. е. брата моего мужа. Я даже вначале не поверила. Но это оказалось правдой. Так мы получили от него письмо спустя почти 50 лет! Это было странное чувство. Мы будто говорили с прошлым или как будто мертвый разговаривал с нами. Мы же не знали, что с ним. Считалось, он пропал без вести. И вот это событие — как раз в канун Рождества… Это очень взволновало меня, всю мою семью».

Запись Гюнтера Фридриха: «Мы очень тронуты последним письмом отца из Сталинграда. Это было ведь очень тяжелое время. Мой отец, ефрейтор Мартин Фридрих, до войны был почтальоном, а на войне служил на кухне. Наша мать всегда надеялась, что он жив. Его товарищи рассказывали, что он попал в плен».

В адрес музея-заповедника «Сталинградская битва» было направлено письмо дочери унтер-офицера Эмиля Кадова: «Я благодарна сотрудникам музея за передачу мне, вероятно, последнего признака его жизни. Как хорошо, что были и есть такие люди, как вы, которые осознали, что любая война имеет также и очень глубокие человеческие стороны… Словами невозможно выразить, что я чувствую, глядя на письмо, которое он написал нам 4 января 1943 г. и которое разыскало меня спустя много лет».

Письма имеют разную степень сохранности, написаны чернилами синего, черного, красного цветов, химическим карандашом. Бумага линованная, почтовая или вырванная из блокнотов, пожелтевшая от времени, потертая на сгибах. Конверты небрежно надорваны, на лицевой стороне наклеены почтовые марки, иногда имеется штемпель отделения полевой почты.

В коллекции музея имеются и письма из дома, которые солдаты хранили и перечитывали. В них отражены изменения настроения в обществе, оценка авианалетов на германские города, лишения, которые уже испытывало гражданское население. После поражения под Сталинградом в Германии наметилась тенденция реального перелома в сознании общества и в отношении к власти.

Практически одновременно с открытием выставки писем в Германии в свет вышла работа, подготовленная в рамках российско-германской общественной организации «Мюльхаймская инициатива», действующей во имя примирения и сотрудничества народов наших стран.

Сборник документов «Я хочу прочь из этого безумия. Немецкие письма с Восточного фронта»{53} стал одним из первых результатов совместных усилий международного коллектива авторов — российских исследователей Анатолия Головчанского, Валентина Осипова, Анатолия Прокопенко и немецких историков Уте Даниэль и Юргена Ройлеке — сотрудников университета города Зиген (земля Северный Рейн — Вестфалия). Сборник вызвал живую реакцию в ФРГ, был издан дважды, но, к сожалению, не был переведен на русский язык и не нашел должного освещения в отечественных изданиях.

В распоряжении исследователей оказался значительный массив принципиально новых источников, свидетельствующих о «повседневности катастрофы» в сталинградском котле. На секретном хранении в московском Особом архиве находились более 5 тыс. немецких писем. Около 4 тыс. были написаны женами, матерями и невестами или сестрами мужчинам, которые воевали солдатами в Советском Союзе. Около 2 тыс. писем написаны солдатами своим родным, но они не достигли адресатов, так как солдаты погибли. Это были письма-комплексы — иногда целые серии, пронумерованные, от жены к мужу, еще неотправленные собственные письма и нераспечатанные от родных. Составители сборника сохранили стиль, особенности написания, грамматические ошибки, характеризующие уровень образования солдат.

Из 200 представленных 67 писем — это не доставленная адресатам корреспонденция из сталинградского окружения в период с 18 ноября 1942 по 2 февраля 1943 г. Тысячи писем были прочитаны и мысли, желания, чувства врага были озвучены. В кратком послесловии авторы отмечают, что очень редко можно в письмах встретить пафосные, героические строки. Они показывают нам человека, который плачет и надеется, который отчаивается и молится, который вспоминает тех, кто его любит, и который хочет бежать прочь из этого безумия войны. Из всего имеющегося комплекса писем солдат авторы отобрали, вероятно, самые «говорящие».

Издание открывает предисловие бывшего канцлера Германии Вилли Брандта. «По моему мнению, — обращается он к читателям, — эти документы именно в силу их индивидуального характера, представляют для ныне живущих запоздалую возможность извлечь уроки из опыта военного поколения, уроки того, как можно привыкнуть к войне, уроки того, во что превращает людей война. Хотелось бы, чтобы опубликованные здесь письма стали бы посильным вкладом в то, чтобы изгнать войну из человеческого мышления»{54}.

Российские исследователи в послесловии рассказали о том, какой принцип положили в основу отбора, как сообща обсуждали перевод и содержание каждого письма, чтобы представить полнее весь спектр настроений и переживаний авторов. Работа длилась три года. Публикация стала возможна в первую очередь потому, что со временем стало меняться отношение к таким источникам. Авторы отметили, что незатихающую боль у двух сторон вызывали мысли о том, что тысячи вдов и детей в нашей стране не знали, где их родные — узники нацистских концлагерей — похоронены, и о том, что тысячи немцев были лишены возможности посетить могилы своих родственников. Только новая политическая стратегия в российско-германских отношениях позволила вернуть эти письма адресатам, вместе с засушенными цветами в некоторых конвертах, как символ надежды на жизнь{55}. Это очень важный вывод.

Для немецких коллег было важно подчеркнуть, что содержание писем с Восточного фронта, этих фрагментов мозаичной картины войны, приходит в резкое противоречие с прежними трактовками историков, с общепринятыми стандартами{56}. Историки подметили, что в письмах очень дозировано описывается действительное положение дел на фронте. Солдаты, стиснутые рамками цензуры, часто пишут: «ты не можешь себе этого представить», «об этом я могу тебе только рассказать» и даже в самом конце — особенно из Сталинграда в письмах, датированных началом 1943 г., — авторы очень скупо сообщали правду, чтобы не увеличивать страдания родных, и так напуганных положением дома (бомбардировки, перебои с продуктами, страх за жизнь солдат).

В сборнике представлены письма с других фронтов, и солдаты замечают, что война здесь, в Сталинграде, положение солдат совсем другие, чем во Франции или Италии. Очень часто пишут о погоде, температуре, ветре. Из писем можно узнать практически ежедневную погоду тех месяцев, температуру воздуха с точностью до градуса. Очень редки упоминания о фюрере, об ожидании помощи, больше — о Боге. Доминирующими темами были еда, урожай, здоровье родных, ожидание писем от родных и близких. Все теснее кольцо и все чаще — мысли о еде, тепле, покое, перед самым разгромом — о посылках и их содержании: идет подробное перечисление продуктов, которые солдат хотел бы получить в посылке из дома.

Авторы сборника подчеркнули, что письма субъективны и даны выборочно. Сегодня мы знаем из архивных источников о положении под Сталинградом на конкретных участках фронта. И когда солдаты писали последние письма, вряд ли кто из них подозревал, что самолет 17 января 1943 г. — действительно последний…

И еще одно существенное дополнение, которое делает честь немецким авторам сборника: они подчеркнули, что опубликованные источники говорят сегодня, что не только солдаты СС уничтожали мирное население, например в Бабьем Яру под Киевом в конце сентября 1941 г., вермахт знал об этом и одобрял эти деяния. Командование 6-й армии не только было информировано об этом, но и поддержало этот ужасающий акт.