На шлюпах «Восток» и «Мирный» к Южному полюсу. Первая русская антарктическая экспедиция - Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4. Различные мастеровые: слесарь Василий Герасимов, плотники Федор Петров и Петр Федоров, конопатчик Андрей Ермолаев, парусник Александр Темников, купор Потап Сорокин.
5. Канониры: артиллерии старший унтер-офицер Дмитрий Степанов; канониры 1 статьи Петр Афанасьев, Михаил Резвый, Василий Степанов, Василий Куклин, Ефим Воробьев, Иван Сарапов.
Снабжение экспедиции
Несмотря на большую спешку со снаряжением экспедиции, снабжена она была в общем хорошо. Однако снабжение это все же не вполне соответствовало основной ее цели – плаванию во льдах. По этому поводу известный впоследствии мореплаватель и географ Ф. П. Литке, видевший шлюпы «Восток» и «Мирный» на Портсмутском рейде[51] во время своего плавания на шлюпе «Камчатка», писал в своем неопубликованном дневнике,[52] что их снабжение и оборудование делалось «по примеру «Камчатки» и, если командный состав их с чем-нибудь не соглашался, то ему отвечали: «так сделано на Камчатке», хотя этот шлюп и был предназначен для обычного плавания, и, кроме того, не имелось еще и отзыва капитана Головнина об его качествах.
Особенно большое внимание было обращено на обеспечение кораблей лучшими по тому времени мореходными и астрономическими инструментами. Ввиду того, что в то время в царской России все эти инструменты не изготовлялись, за период стоянки в Портсмуте были закуплены в Лондоне хронометры и секстаны изготовления лучших английских мастеров. В этом отношении русские корабли были снабжены гораздо лучше английских: автор предисловия к первому переводу книги Беллинсгаузена на английский язык, Франк Дебенхем, особенно подчеркивает, что в то время как в английском флоте наблюдалось еще пренебрежительное отношение к хронометрам, и существовали английские адмиралы, которые форменным образом изгоняли хронометры с подчиненных им кораблей (а официально они были приняты в английском флоте лишь с 1825 г.), на русском военном флоте этот необходимейший для определения долгот прибор вошел уже в штатное снабжение кораблей.[53]
Хорошо снабжена была экспедиция и всевозможными противоцынготными продуктами питания, к которым относились хвойная эссенция, лимоны, кислая капуста, сушеные и консервированные овощи; кроме того, при каждом подходящем случае командиры шлюпов покупали или выменивали (на островах Океании у местных жителей) большое количество свежих фруктов, которые частично заготовлялись впрок для предстоящего плавания в Антарктике, а частично предоставлялись для полного использования всем личным составом. Для обогревания матросов, замерзавших при работе на реях во время леденящих ветров и морозов в Антарктике, имелся запас рома; было закуплено также красное вино для добавления к питьевой воде при плавании в жарком климате. Весь личный состав на основании особой инструкции был обязан соблюдать строжайшую гигиену: жилые помещения постоянно проветривались и в нужных случаях протапливались, обеспечивалось частое мытье в импровизированной бане, предъявлялись требования к постоянному мытью белья и коек и к проветриванию одежды и т. п. Благодаря перечисленным мерам и высокой квалификации судовых врачей, никаких серьезных заболеваний на шлюпах не было, несмотря на тяжелые климатические условия плавания и частые переходы от жары к холоду и обратно.
Для связи между собою шлюпы имели телеграф, незадолго перед тем изобретенный русским морским офицером капитан-лейтенантом А. Бутаковым. Усовершенствованный им в 1815 г. телеграф этот «составлял ящик с 14-ю шхивами и планку с стольким же числом шхив, с основанными круглыми фалами, с привязанными к ним флагами, для поднимания на бизань-рею»; Бутаков издал и «Морской телеграфный словарь». Это русское изобретение принесло очень большую пользу экспедиции для переговоров шлюпов между собою на дальних расстояниях.[54]
На каждом из шлюпов имелась значительная библиотека, содержавшая все вышедшие в свет описания морских путешествий на русском, английском и французском языках, морские календари на 1819 и 1820 гг. и английские морские ежегодники «Nautical Almanac» еще на 3 года вперед, сочинения по геодезии, астрономии и навигации, лоции и наставления для плавания, различные мореходные таблицы, сочинения по земному магнетизму, небесные атласы, телеграфические словари, записки Адмиралтейского департамента и др..[55]
Общий ход экспедиции и ее результаты
Шлюпы «Восток» и «Мирный» вышли из Кронштадта 4 июля 1819 г., с 14 по 19 июля простояли в Копенгагене, с 29 июля по 26 августа – в Портсмуте. Во время месячной стоянки в английском порту были получены хронометры, секстаны, телескопы и другие мореходные инструменты, которые тогда еще не изготовлялись в России. Здесь же был пополнен запас провизии консервами и некоторыми специальными продуктами. Далее, небольшой отряд, выйдя 26 августа из Портсмута, направился в южную часть Атлантического океана и после непродолжительного захода (с 15 по 19 сентября) в Санта-Круц на Канарских островах пересек Атлантический океан с востока на запад и вошел на рейд Рио-де-Жанейро, для отдыха команды перед утомительным и сложным плаванием в Антарктике, для подготовки шлюпов к штормовым походам и для принятия провизии. В Рио-де-Жанейро шлюпы простояли с 2 по 22 ноября.
Согласно полученной инструкции, экспедиция должна была начать свои научно-исследовательские работы с острова Южная Георгия и открытой Куком «Земли Сандвича», Южные Сандвичевы острова, характер и размеры которой не были последним определены. 15 декабря русские мореплаватели увидели остроконечные вершины острова Южная Георгия и небольшого островка Уиллиса. Шлюпы, пройдя вдоль южного берега Южной Георгии, положили этот берег на карту, причем ряд географических пунктов получил русские наименования в честь участников экспедиции – мысы Парядина, Демидова и Куприянова, бухта Новосильского, а вновь открытый островок получил имя впервые увидевшего его второго лейтенанта шлюпа «Мирный» – Анненкова.
Далее экспедиция направилась к пресловутой «Земле Сандвича». По пути к этой «Земле», 22 декабря было сделано первое крупное открытие – группа островов, названная Беллинсгаузеном, по фамилии тогдашнего русского морского министра, островами маркиза де-Траверсе, а отдельные острова были также названы по фамилиям участников экспедиции: остров Завадовского, остров Лескова и остров Торсона[56] (после восстания декабристов царское правительство переименовало его в остров Высокий, ввиду того, что лейтенант Торсон принимал активное участие в этом восстании). 29 декабря экспедиция подошла к району «Земли Сандвича» и обнаружила, что пункты, которые Кук считал мысами ее, на самом деле являются отдельными островами. Беллинсгаузен проявил исключительный такт, сохранив за открытыми русскими мореплавателями островами те наименования, которые Кук дал мысам, а за всей группой – имя Сандвича;[57] по этому поводу он пишет: «Капитан Кук первый увидел сии берега, и потому имена, им данные, должны оставаться неизгладимы, дабы память о столь смелом мореплавателе могла достигнуть до позднейших потомков. По сей причине я называю сии острова Южными Сандвичевыми островами».[58] По поводу этого факта знаменитый
