S.W.A.L.K.E.R. Конец света отменяется! (сборник) - Игорь Вардунас

На ствол скорострела, показавшийся из пролома, дроид не среагировал. Он лавировал между столиками, наклонялся к каждому, по-лакейски изогнув спину, и что-то льстивое бормотал – не иначе, спрашивал: что угодно дамам и господам? Выстрел развернул нелепое тело к стойке, уронил на промерзший пол. Добивать бедолагу Сим-Симыч не стал – дроиды не чувствуют боли, а патроны нынче в цене.

Перешагнув через грязные зубья стекла, кэп вошел в кафе, осторожно присел на диванчик, когда-то бывший зеленым. Мальчишкой он любил забегать сюда по субботам с друзьями, угоститься разноцветным мороженым в старомодных креманках – дроидов еще не было, каждый сам нес от стойки покрытое испариной лакомство. Они медленно слизывали тающую вкуснятину с ложечек, болтали про космос, девочек и робототехнику, мечтали наперебой – кто кем станет. Не стали. Полного огней и витрин города Петрограда тоже не стало, и маленького кафе, и семьи.

В Чумной год погибла половина взрослых и все дети до семи лет. Старики выживали чаще и выздоравливали полностью, молодые сплошь и рядом оставались дергунами или дураками, уцелевшие малыши становились разносчиками заразы. Тех, кого пощадила болезнь, добили морозы, голод и радиация – поняв, что справиться с эпидемией невозможно, правительство сбросило бомбы на три очага. Границы областей окружили кордонами, нерассуждающие солдаты-дроиды стреляли во всех, кто пытался пробраться наружу. Болтали, что защита помогла мало и в центральной России творится такой же ад. Величественное «говорит Москва» до сих пор раздавалось в эфире, но вещание велось из Новосибирска. От Европы вестей не слышали, Штаты изредка пробивались сквозь помехи. Уцелела одна Австралия – звонкий крик кукабарры каждое утро возвещал: «Мы живы». На Чапыгинской телевышке четыре часа в сутки работало «Радио Петроград», по утрам и вечерам в уцелевших квартирах люди собирались у радиоточек – и это было единственным, что объединяло горожан.

Самому Сим-Симычу хорошо повезло, он заболел одним из первых, когда еще работали больницы, были врачи и лекарства. И отделался легко – тиком на правой щеке. Жену Машу сбила машина во время бегства, сын был с ней – это тоже оказалось удачей. Когда блокада замкнулась, бригады стали отстреливать калек, больных, детей, а заодно и отцов, которые пробовали защитить семьи.

Умереть от голода кэп не боялся – катер «Пушкин», когда-то игрушка для туристов, оказался спасением Сим-Симыча и его разношерстной команды. Речной транспорт остался единственным транспортом в городе, на катерах и лодках по каналам перевозили грузы, товары и немногих безрассудных пассажиров. Претендентов на плавсредства тоже хватало, но до сих пор команда отбивалась успешно. С «яблочками» было сложнее – уцелевшие запасы аккумуляторов подходили к концу, поговаривали, что через пару лет всем придется перестраивать моторы под топки. Но пока что катера плавали, радио бормотало, а по Невскому пару раз в день проезжали уцелевшие наномобили. Жизнь тянулась своим чередом.

На зиму катер пришвартовался у Петропавловки. Под охраной съезжинских братков можно было не беспокоиться, что какой-нибудь шустрый воришка снимет стекла, открутит ручки или вытащит «яблочко» из гнезда. Стоять в Гавани выходило дешевле, но василеостровские пацаны были в доле с портовыми, тамошние суда грабили, а случалось, и угоняли. Пока держался лед, команда промышляла кто где – механик Муха перебирал моторы и чинил уцелевшую технику, силач Илья разгребал завалы, Тим и Серый охраняли торговок на Сытном рынке, бывший ветеринар Шурик подрабатывал квартальным врачом, брался даже за операции – никого лучше от Зоопарка до Большого проспекта не выжило.

Сам Сим-Симыч мог бы, свесив ноги, всю зиму сидеть на сундуке – бывшая коммуналка, где поселилась команда, принадлежала ему, катер тоже, артель выбрала его старостой и отстегивала двойную долю от общака. Но он знал, как легко от безделья пропадает охота жить, как просто ослабеть, потерять власть, имущество, а следом и сдохнуть в одиночестве, как перемерли друзья и соседи. Поэтому кэп ходил на промысел – обшаривал дальние, заброшенные кварталы, искал «яблочки», инструменты, уцелевшую технику. Действовал осторожно, чтобы не попасть на глаза бригадам, выбирал старые заводы, пустые дома, гаражи. Сама жизнь уже четыре года потеряла для него смысл, но умирать просто так Сим-Симычу казалось расточительной глупостью. В загробную жизнь он не верил.

От Крестовского острова до Съезжинской пехать порядочно – через парк, вдоль проспекта, огибая фонящую воронку бывшего стадиона. Над головой круглилось черное, полное колючих звезд небо – городской свет больше не мешал им. Холод усилился, Сим-Симыч успел замерзнуть, на чем свет браня ветхий полушубок. Проход через Крестовский мост стоил горсть табака, соли, луковицу или патрон – тролли устроились хорошо и плевать хотели на возмущение горожан. На Большом проспекте по тротуарам бугрились сугробы, посреди улицы серела протоптанная десятками ног тропка. У приземистого, похожего на склеп кинотеатра «Молния» толпился народ, вывеска тускло мерцала – не иначе старик Гургенов починил аппарат. Наморщив лоб, Сим-Симыч попробовал вспомнить, когда он в последний раз видел фильм, – и не вспомнил. Сходить, что ли? Суета это все, Семен.

Окна квартиры едва светились. По молчаливому уговору, энергию экономили, обходясь для бытовых нужд лучиной или коптилками. Оглядевшись – не привязались ли чужаки, – Сим-Симыч нажал код, поднялся на пятый этаж, задыхаясь от крутизны черной лестницы, и открыл дверь магнитным ключом. Силач Илья уже вернулся с работ. С ним была женщина.

От возмущения у кэпа не нашлось слов – приводить посторонних в дом запрещалось, и якшаться с бабами тоже. Где женщины – там ссоры, драки, лишние хлопоты. А потом она забрюхатеет, родит, потому что выкидыш устраивать некому, придет бригада, ликвидирует сосунка и всю честную компанию заодно. Позволить себе растить детей в изоляторах могли только крупные квартальные общины. Мужики из команды по нужде стучались к торговкам с Сытного – те охотно пособляли за небольшую плату. Но чтобы в дом?!

Насупленный Илья поманил командира в коридор.

– Она в подвале сидела, ребята откопали. Припас, вещички – все забрали, зашибить хотели.

– И зашибли бы, – мрачно отозвался Сим-Симыч. – Без жилья и припаса зиму не пережить, только мучиться будет зря.

– Жалко их, – вздохнул Илья. – Пропадут.

– Их? – взвился Сим-Симыч. – Сколько ты сюда баб приволок, дурень?

Илья помотал головой. По его виноватому лицу было видно – дело не в бабах. Сим-Симыч смягчился:

– Давай, колись! Кореша, что ли, встретил?