Война - Уолтер Уильямс

Сула опять не удержалась и расхохоталась. ПэДжи смутился, было видно, что он почти обиделся. Сула взяла себя в руки.

– ПэДжи, вы неподражаемы! – воскликнула она, и обида сменилась удовлетворением. – Деньги нам не нужны. Мы так одеты, потому что, как бы это сказать, мы здесь осматриваемся и не хотим привлекать внимания.

ПэДжи кивнул и снова засомневался. По его лицу было заметно, что он пытается осмыслить эту необычную ситуацию.

– Вот что! Понял! – Он ткнул пальцем в гостей: – Вы здесь на задании! У вас поручение от подпольного правительства!

Сула задумалась, стоит ли говорить ПэДжи, что, насколько она знает, она сама теперь подпольное правительство.

– По правде говоря, мы просто осматриваемся. – Она выбрала нейтральный ответ. – Мы не на задании.

– Если я вам все-таки понадоблюсь, – сказал ПэДжи, – дайте знать. – Он взглянул на Макнамару: – Вы хотели виски, да, мистер Старлинг?

Макнамара посмотрел на Сулу.

– Не стесняйся, – сказала она.

ПэДжи налил виски себе и Макнамаре и "Лимонного флинга" Суле. Подвинув свое кресло поближе к девушке, он наклонился к ней.

– Леди Сула, знайте, я в вашем распоряжении. С самого начала войны я хотел записаться добровольцем, хотел доказать, что достоин… – он помолчал, – некоей особы.

"Он все еще влюблен в Семпронию, – подумала Сула, – даже после ее бегства с другим. Но не стоит думать о людях с высока", – тут же оговорила себя она: если брать присутствующих в этой комнате, не только ПэДжи совершил ошибку, влюбившись в члена клана Мартинесов.

– Я уже думал, что могу предпринять, – продолжил ПэДжи. – Шевелил мозгами. Но военного образования у меня нет, карьеру чиновника делать поздно. Даже подумывал, не стать ли информатором или шпионом.

Сула старалась не показать, насколько ее удивило последнее признание. "Так вот о чем он тогда говорил", – подумала она, вспомнив его пьяные откровения на приеме.

ПэДжи откинулся в кресле и счастливо заулыбался:

– Все сбывается. Я могу быть вашим информатором. Вашим шпионом. Буду выведывать секреты врага прямо тут, в самом сердце столицы.

Сула не на шутку забеспокоилась.

– Нет, – быстро сказала она. – Не надо ничего выведывать. Вас поймают, убьют, а мы окажемся в опасности.

ПэДжи помрачнел, поэтому Сула добавила:

– Просто живите своей обычной жизнью. Вы уже знаете много ценного. Расскажите, что вам известно.

ПэДжи удивился.

– О чем это вы?

– Какие новости? Что говорят в клубах? Чем сейчас заняты наксиды?

– Ну, – пожал плечами ПэДжи, – они повсюду. Захватили власть в Верхнем городе. Твердят, что все будет как раньше, при шаа, но это не так. – Он глотнул виски. – Рассадили своих по министерствам, во всех отделах.

– И как к этому относятся в городе?

– Злятся, конечно. Но… растеряны, – он опять пожал плечами. – Никто не знает, что делать. Например, Ван. Я говорил с ним в клубе. Это я о лорде Вандермере Такахаши.

Сула чуть не подавилась напитком.

– Продолжайте, – сказала она.

– Он служит в Департаменте метеорологии, – произнес ПэДжи. – У них новая начальница – наксидка, и Ван в растерянности. Конечно, он лоялен, но если он будет исполнять ее приказы, его ведь не обвинят в измене?

– Его расстреляют, если он не будет, – ответила Сула.

– Вряд ли в Департаменте метеорологии, – предположил ПэДжи, – но в где-нибудь на более ответственном посту, как мой друг Сан в Министерстве полиции, то очень даже может быть. Наксиды постоянно запрашивают у него сведения, и он не знает зачем: то ли это стандартная процедура, то ли информация им нужна для борьбы с лоялистами. Конечно, он был вынужден присягнуть новому правительству, но это же не делает его предателем? Его же не будут судить, не убьют, когда победим? – Он моргнул. – Прежнее, то есть законное, правительство резко осуждало сотрудничество с наксидами. Ван тоже беспокоится, ведь рано или поздно придется присягать и в Департаменте метеорологии.

– Понятно, – сказала Сула. У нее возникла идея: теперь она знает, о чем напишет в первом обращении к населению.

***

Во время прыжка в Термейн Мартинес находился в командном центре эскадры: одетый в скафандр, сидел пристегнутый в амортизационном ложе. "Прославленный" был в полной боевой готовности, что, впрочем, являлось стандартной процедурой на случай, если на другом конце тоннеля их поджидает враг. Место Мартинеса как тактика эскадры располагалось прямо перед креслом командующей леди Миши Чен.

Капитан корабля, лорд Гомберг Флетчер, вел "Прославленный" из рубки на другой палубе. Из центра отдавались приказы всей эскадре, и к непосредственному управлению флагманом они отношения не имели.

Когда вошли в "опасную зону", радары и лазеры начали сканировать пространство с целью обнаружения противника. Наксиды знали о приближении эскадры и могли напасть.

Но в зоне досягаемости никого не оказалось, хотя, если наксиды отключили свои приборы, это прояснится через несколько часов. Первый тоннель располагался довольно далеко от главной планеты, за пределами гелиопаузы, и эскадра приблизится к ней только через несколько дней. Не исключено, что наксиды еще нападут.

В то же самое время требования Миши Чен передавались на Термейн с помощью мощных лазеров телеметрической связи и дублировались на радиочастотах для встречных судов. Все корабли в системе будут уничтожены; покиньте корабль, если хотите сохранить свои жизни. Распустите команды и уничтожьте все суда на кольце; оставьте доки и ангары открытыми для проверки; сбросьте недостроенную технику со всеми деталями в вакуум. Обращение командующей эскадрой Миши Чен должно периодически ретранслироваться во всех СМИ системы – никто не может сомневаться, что Флот еще силен и способен покарать мятежников…

Требования не обсуждаются. Уничтожение Бай-до служит тому подтверждением.

Ультиматум должен был дойти до командующего кольцом Термейна через полсуток, еще столько же потребуется для получения ответа. На сенсорах все было по-прежнему тихо. Радары видели только собственные корабли, мчавшие с максимально допустимым для экипажей ускорением. Пока им ничего не угрожало.

– Передайте, что режим полной боевой готовности может быть снят, – сказала командующая эскадрой Чен, ритмично постукивая пальцами о подлокотник ложа. – Корабли остаются в режиме готовности, системы защиты перевести на автомат.

Вероятность появления ракет противника не исключалась, и автоматическая лазерная защита была наиболее эффективна при подобной угрозе.

– Да, миледи, – сказала леди Ида Ли, одна из двух адъютантов Миши.

Мартинес взглянул на командующую.

– Будут ли еще приказания, миледи?

– Нет. Вы свободны, лорд капитан.

Мартинес закрыл тактический экран и с силой задвинул дисплей за себя, чтобы он защелкнулся. Потом расстегнул замки ремней амортизационного ложа и, ухватившись за опору клетки, начал двигаться вперед, пока ноги не коснулись палубы. Наконец встал, потянулся, разогнав застоявшуюся кровь, снял шлем и полной грудью вдохнул свежего воздуха – ну, по крайней мере, более свежего, чем в скафандре.

Оставаясь на месте, Миши Чен сняла шлем и убрала его в специально предназначенный сетчатый мешок. Она с усилием слезла с ложа, и Мартинес, как истинный штабной офицер, приготовился подать руку, если понадобится.

Но леди Чен, красивая, статная женщина с седеющими темными волосами и прямой челкой, не нуждалась в помощи. Она посмотрела на Мартинеса.

– Пока все в порядке. Даже не знаю, ожидает ли нас вражеский флот.

Мартинес, которого интересовало, прикажут ли ему убить ещё четыре миллиарда, вежливо кивнул.

– Полагаю, они все на Заншаа – зависли над столицей и ждут, что мы сдадимся.

Леди Чен слабо улыбнулась.

– Наверное, вы правы. Но быть начеку моя обязанность.

Она поставила ворот скафандра в более удобное положение и направилась к выходу из командного центра. Мартинес последовал за ней, гадая, пригласит ли его кто-нибудь пообедать.

Есть пришлось одному в кабинете, грустно взирая на пухлые попки и щекастые лица голых крылатых детишек, неизвестно зачем оказавшихся на стенах. Перри, его повар, прислуживал за столом, и он поглощал пищу в одиночку.

Он часто ел один. Должность тактика, как правило, занимал лейтенант, питающийся в кают-компании, своеобразном клубе для младших чинов. Капитанское звание Мартинеса не позволяло ему заявиться туда без приглашения. У командующей Чен, как и у капитана "Прославленного" Гомберга, были собственные столовые. Особое положение Мартинеса делало его одиноким: либо приглашает он, либо приглашают его.

Относительно беззаботная лейтенантская жизнь осталась в прошлом, и ему не хватало приятелей, которых тогда было в избытке. Он с радостью променял бы одиночество командного состава на дружеское общение, но правда была сурова: настоящим командиром он не стал, а обедал все равно один.