Новеллы о кулинарии, или Кулинарная книга памяти - Александр Торин

Теперь смесь надо оставить минут на 20. Через несколько минут помидоры начнут выделять обильный сок, чем дольше — тем больше сока. И вот тогда пора добавить душистого подсолнечного масла, чем гуще — тем лучше. Перемешать.

Мне редко удается хотя бы приблизительно воспроизвести этот салат из детства, но когда он получается и есть дома черный хлеб, я обязательно крошу его в помидорно-чесночный сок и вспоминаю нашу маленькую комнату, сестру в школьном фартуке и медовый запах цветов с улицы...

Кстати, замечательно получается этот простейший салат и с луком, можно с обычным репчатым, а лучше с фиолетовым, салатным. Только одно условие: лук должен быть сладким «от природы». Не стоит улучшать его, ошпаривать или класть в микроволновую печь, от этого он потеряет вкус. И самое главное — правильно его нарезать. Лук нельзя мелко крошить, его надо нарезать тоненькими кружками, а потом разрезать эти кружки на четыре части, расчленяя узенькие дольки. Солить и перчить в таком варианте надо помидоры, смешать их с луком, оставить на 15—20 минут, а потом добавить масло.

Можно ли сделать этот салат с оливковым маслом? Безусловно, если оно душистое и вкусное, первого отжима. Но это будет уже другой салат. Я пробовал различные варианты; если масло хорошее, получается очень неплохо, со средиземноморским оттенком. Но мне все-таки больше нравится подсолнечное.

Можно ли добавлять в салат зелень? Опять-таки, конечно. На мой вкус лучше что-нибудь одно: или укроп (лучше всего подходит к чесночному варианту), или петрушку, или кинзу. Салат с кинзой немного резковат, он незаметно меняет свою среднерусскую сущность на южную, даже кавказскую.

Зелень я добавляю, когда помидоры оказываются не самого лучшего качества. Вообще хорошие продукты почти не хочется улучшать специями. Вкусное мясо вкусно само по себе, только с минимумом соли, а приправы и специи — от лукавого. Когда-то читал я, что большинство специй появились не от хорошей жизни, чтобы скрасить вкус слегка протухшего мяса или рыбы.

Самое плохое, что может случиться, — помидоры не дают сока. Вернее, дают, но не сок, а мутноватую водичку странной консистенции. Это означает, что купили мы не помидоры, а напичканного нитратами уродца, выращенного гидропонным методом на песчаных кочках. Ну что поделать, в таком случае добавим масла, перемешаем и оставим еще постоять. Да зелени накрошим, есть можно, на безрыбье и рак — рыба.

Ну и конечно же, можно нарезать в такой салат и огурцы.

И с луком, и с чесноком. И листьев всяких добавить салатных, и перчик сладкий колечками. Да и можно не маслом заправлять, а сметаной-мацони-майонезом. Получится летний салатик. Тысяча вариантов: и вкусно, и приятно.

Но ни один из этих салатов не сравнится с восточным, о котором я сейчас расскажу.

Однажды вечером, курсе на четвертом института, я вернулся домой и обнаружил, что к нам приехали гости из Средней Азии. Тогда еще не было гастрабайтеров, национальных проблем и прочих последствий распада СССР. Взаимоотношения советских людей если и не представляли собой идеал интернационализма, то по крайней мере обычно были вполне дружественными.

Гостей было много, выглядели они интересно. В середине комнаты сидел полный пожилой узбек, напоминавший главу республиканской мафии (собственно, как выяснилось позже, примерно так оно и было). Около него почтительно, почти на цыпочках ходили четверо сопровождающих весьма аскетичного телосложения. Бай давал им указания властным движением руки и отрывистыми, короткими фразами, после чего подчиненные кланялись и бросались исполнять.

Выяснилось, что главный мафиози был фронтовым сослуживцем отца, прошел с ним вместе всю войну в одной артиллерийской бригаде, был неоднократно ранен и вывезен отцом с поля боя (отец был фронтовым медиком). Теперь бывший артиллерист стал большим начальником то ли в Бухаре, то ли в Самарканде и приехал в Москву договариваться о чем-то в столичном министерстве. В последний момент что-то не сложилось с гостиницей...

— Вот, сын пришел, — радостно приветствовал меня большой начальник. Садись, кушать будем, пить будем, мужчиной будешь.

Пока я грыз гранит науки, гости успели съездить на рынок, и нас уже ждала трапеза: сочные куски мяса, поджаренные в масле (о мясе разговор будет отдельный), и большая миска салата из овощей.

— Надо пить, — лаконично сказал начальник. Подчиненные закивали, смущенно улыбаясь. Они, казалось, даже стеснялись сесть к столу.

— Что стоите, хозяев обижаете, садитесь! — приказал бай.

— Спасибо, спасибо, — смущенно залепетали слуги.

Водку граждане азиатских республик пили из стаканов (рюмки, видимо, были слишком малы).

— Теперь закусывайте, — распорядился бай.

Я положил себе в тарелку салат, подцепил на вилку и удивленно замер. Вроде бы все было в нем привычным, никакой экзотики, никаких восточных приправ, те же огурцы да помидоры, но обладал он каким-то удивительно приятным ароматом кинзы и едва заметной кислинкой. А уж с жареным мясом сочетался изумительно.

— Кушай, кушай салат, — удовлетворенно хмыкнул бай. — Вкусно, да? Надо еще по одной...

На следующий день я попросил одного из сопровождающих рассказать мне, в чем секрет этого салата.

— Нет секрета, дорогой, — обрадовался он. — Смотри, все расскажу. Вначале берешь чеснок и режешь на дольки. Потом берешь кинза, тоже режешь. Потом смешиваешь и солишь.

А теперь давишь. Хорошо давишь, — и лицо его исказилось от сладострастного упоения.

Давил он действительно хорошо: смесь кинзы с чесноком превратилась в подобие кашицы и дала обильный зеленый сок.

— Теперь лимоном брызгаешь, — он выжал в кашицу примерно четвертинку лимона и все перемешал. — Теперь режешь овощи, да? Тонко режешь, но не очень, вот так — он разрезал каждый огурец пополам и быстрыми движениями нашинковал дольки толщиной примерно в пару миллиметров. Теперь помидор режешь, да? — Помидор он резал обычными, не слишком толстыми ломтиками). Все смешиваем, оставляем. Через несколько минут льешь масло, — масла он лил много, больше, чем добавил бы я. Может быть, в этом и был один из секретов.

Действительно, не было в этом рецепте особых секретов, кроме того, чтобы зелень растолочь с чесноком и солью и сбрызнуть лимоном. Но получалось неизменно вкусно.

Я пробовал делать этот салат с различными вариациями. Конечно же, он неплохо получается, если добавить сладкий перец, заменить подсолнечное масло оливковым. Если заправлять салат оливковым маслом, можно увести его в сторону Средиземного моря и добавить немного мелко накрошенной брынзы да и оливок — они не помешают. В общем, идею вы поняли.

Не знаю, что стало с фронтовиком из Узбекистана, через несколько лет до нас дошли слухи, что у него большие неприятности с органами правопорядка, а еще через несколько лет Советский Союз прекратил свое существование. На границах тут и там вспыхивали конфликты, потом отцу сообщили через Совет ветеранов, что наш гость умер. И остался от старых времен лишь этот салат.

Много лет назад судьба забросила меня на Ближний Восток. По утрам с минаретов пели муэдзины, а около автобусной станции продавался фалафель. Вернее, там был не только фалафель, но и шаурма, и просто рубленое мясо, которое накладывали в разрезанную лепешку-питу, обильно поливая кунжутной тхиной.

Но разговор сейчас не об этом. Получив в руки питу с кусочками мяса, путешественник оказывался около столика, уставленного всякой всячиной: ломтиками обжаренного картофеля, сдобренной уксусом и пряностями шинкованной капустой, острыми перцами и овощными салатами. Все это можно было по желанию наложить в питу, получался вполне приличный и сытный завтрак, обед или ужин.

Особенно я любил один из таких киосков около автобусной станции. За прилавком там стоял весьма полный парень, живот которого не помещался в короткую майку и радостно выпирал наружу. Поскольку ездил я этим маршрутом несколько раз в неделю, а посетителей в ранний час было мало, хозяин меня узнавал и по-восточному расспрашивал о жизни, что создавало почти домашнюю атмосферу. Разговор наш всегда был примерно одинаковым:

— Как дела? — спрашивал он. — Все будет хорошо.

— Как торговля идет? — вносил я свою лепту в светскую беседу.

— Разве это торговля, — горестно закатывал глаза парень. — Это одно разорение, еще немного, и придется закрывать дело.

— Ничего, все образуется, — успокаивал я его…

Полюбил я этот прилавок, однако, отнюдь не из-за продавца. В одной из мисок я обнаружил овощной салат, чем-то отдаленно напомнивший мне творение узбекских гостей, но с другим оттенком. Помидоры, огурцы, красный перец да фиолетовый лук, петрушка. Салат этот всегда плавал в сладковато-кислом соке, и однажды я спросил, как хозяин лавки его делает.