Время нелюбви. Книга 2 - Людмила Миловацкая

Лена тяжело вздохнула, взглянула на часы: «Учительница продленки просила сегодня забрать детей пораньше, как я могла забыть!».

В школу Елена прибежала вовремя. Но ее там ждал сюрприз – у Поленьки вывих в локтевом суставе.

– Хожу за ними, как наседка за цыплятами, – разводила руками учительница продленки, – как они умудряются носы разбивать, падать? – Лена не стала уточнять, что сделать это очень просто. Валентина Григорьевна, молодая полная девушка, большую часть времени сидела на стуле с очередным любовным романом в руках. Хорошо, что ребятки в группе спокойные. Драчунов и озорников нет, так что волноваться, кричать на детей не приходилось. И на том спасибо.

В травмпункте была довольно длинная очередь. Зато врач, молодой веселый человек, в одну минуту справился с проблемой. Легонько дернул ручку – «эть»! И все в порядке. Полина даже не успела испугаться.

Домой пришлось возвращаться пешком: в троллейбус не протолкнешься, такси исчезли как вид, а частники заламывали бешеные деньги! Идти было тяжело – под ногами грязное месиво, с неба дождь со снегом. А тут еще здоровая сумка с овощами – кто знал, что придется тащиться в травмпункт.

– Мам, а у меня в одной ноге вода хлюпает, – сообщила дочка.

«Господи, как я могла забыть! Вчера еще заметила, подошвы на сапожках держатся на честном слове. Хорошо, что Поленька такая, без комплексов и претензий. Что наденешь на нее, то и носит. Получим деньги, и сразу в магазин».

Лена обернулась в поисках обувной мастерской.

– Может, сейчас нам что-нибудь сделают?.. А через два дня у дедушки пенсия. Первым делом купим тебе новые ботиночки. Сейчас ведь и в школе смотрят, кто во что одет.

Полина промолчала. Лене до боли в сердце стало жалко дочку.

– Вон обувной магазин, давай присмотрим тебе ботинки. А может, лучше сапожки?

Елена приостановилась у ярко освещенной витрины и вдруг увидела в ней свое отражение.

Большая меховая шапка, когда-то так ее украшавшая, облезла до безобразия. Слипшиеся от дождя шерстинки торчали иглами, как у дикобраза. Под глазами темные круги – то ли эта чернота от усталости, то ли размылась дешевая тушь. Уголки обметанных простудой губ опущены вниз. Вон и соответствующая складочка на коже. Она так и называется – «складка скорби». Юные красавицы на рекламе демонстрируют, как легко от нее избавиться с помощью новейших препаратов. Полина, равнодушно поглядывая на доступный ей кусочек витрины, терпеливо ждала. Елена легонько пожала теплые пальчики дочки.

«Только бы не расплакаться здесь, не испугать Поленьку», – кусала губы Елена. Но слезы уже застилали глаза. Через их пелену окружающий мир приобретал бесцветное расплывчатое очертание. Елене показалась, что они с дочкой идут по обочине жизни и их будущее так же безрадостно и беспросветно, как этот длинный день. Мелькнул глазок светофора. Елена машинально пошла через дорогу. Очнулась, услышав резкий звук тормозов.

– Черт, страшная! Куда тебя несет на красный свет, да еще с ребенком! – закричал на нее водитель машины.

Елена усмехнулась. Наверное, в ее лице было что-то такое, что здоровый мужик осекся. Не договорив, покачал головой, уселся в кабину и резко отъехал.

«Черт, страшная», – почти весело вспомнила Лена. Вот так дожила. Перед глазами снова встал образ обочины грязной дороги. Образ жизни брошенных на произвол судьбы людей.

«Ну нет!» – Елена вытерла платком слезы. – «Я никому не позволю разрушить свою жизнь. Пойду на любую работу.» – Тут же сама себе возразила: «Ни торговать, ни обманывать, ни втюхивать „чудесные препараты“ доверчивым гражданам ты не будешь. Разве что в уборщицы? Да хоть и в уборщицы. Любой честный труд, лишь бы взяли!»

– Мам, я замерзла! Давай зайдем в церковь, погреемся, – дернула за руку Полина.

Лена оглянулась. Они проходили мимо незнакомого храма, из открытой двери и окон лился мягкий свет.

В небольшом помещении церкви было многолюдно и тепло.

– Дочка, поставь свечку к празднику, – услышала она шепот за спиной.

– А где это?

– Да вот же, перед тобой икона «Всех скорбящих радость», – подсказал тот же голос.

Лена благодарно кивнула головой, послушно поставила свечку и поцеловала темного золота образ.

– А я? – снизу на нее смотрели серьезные глаза дочки. Полина привстала на цыпочки и приложилась к иконе, будто делала это не раз. Отойдя в сторонку, Елена оглянулась. Вокруг были люди, вроде бы обычные люди, такие же, что на улицах.

«Впрочем, нет, не совсем такие», – вынуждена была признать Лена. Не было в их лицах страха, скорби, недовольства. Здесь царили покой и внимание друг к другу. В сердце Лены тоже наступил покой и тихая радость.

– Ну что, согрелась? – нагнулась она к дочери. Поля молча кивнула головой. Елена невольно вздрогнула от ответного взгляда дочери – в нем были мудрость и покой взрослого человека.

– Не бойся, мамочка, все будет хорошо, – тихо произнесла дочка. Снова дрогнуло сердце, но уже не от отчаяния, а от предчувствия радости. Она тоже знала – все будет хорошо. Потому что они живут на своей земле, среди своих родных людей. И они не пропадут, не могут пропасть.

Дома она взяла в руки газету, прошлась глазами по объявлениям: «Уборщицы, гувернантки, няни… Вот – то что надо; детей я люблю, это подойдет».

Глава 8

Хозяйка, мама годовалого малыша, показалась Елене вполне симпатичной. О малыше и говорить нечего. Первым делом Раиса Геннадиевна показала ту часть квартиры, где Елене разрешается находиться.

– Это детская, кухня, комната для персонала, туалетная комната для прислуги. Да, и еще: у нас принято работать в униформе, пройдите с Анной Петровной, она подберет вам одежду.

Лена поспешила за невысокой крепенькой женщиной. Смерив новенькую взглядом, Анна безапелляционно заявила: сорок четвертый.

– Что вы, я ношу сорок шестой, а то и больше, – попыталась возразить Лена.

– Москвичка?

Лена утвердительно кивнула головой.

– Интеллигентка… – обречено вздохнула Анна. – Тяжелый случай. Ты главное поменьше говори и не пререкайся с хозяевами. А насчет платья не сомневайся: у меня глаз наметанный.

– Ну, что я говорила, – довольно воскликнула она, увидев переодетую Лену.

– А не слишком облегает? – неуверенно возразила Лена, разглядывая себя в зеркале. – Мне кажется, это платье сидит неприлично плотно.

– Это не нам с тобой решать! Хозяин у нас любит, чтобы женщины ходили в облегающей форме.

– Хозяйка тоже?

– Ее дело маленькое, муж сказал – она сделала. Ну, пойдем. Сейчас «сам» будет инструктаж проводить, хозяйка тебя ему покажет: вдруг ты ему не понравишься…

Лена вместе с другой прислугой прошла в просторную прихожую с плотно закрытой тяжелой дверью.

Стояли молча, Лена не испытывала никаких чувств: она твердо решила, что ее девочка больше никогда не будет ходить в рваных ботинках.

Дверь широко открылась, на пороге возник моложавый плотный мужчина.

– Давай-давай. Я тороплюсь, – недовольным голосом говорил он жене. – Задания раздашь сама.

– Валерий, у нашего мальчика новая няня, Елена. У нее высшее художественное образование.

– Угу. – Скользнув по новенькой равнодушным взглядом, хозяин проговорил: – Будет время, побеседуем, а сейчас мне недосуг.

«Не может быть», – простонала Лена. – «Валерий Круглов, тот, что когда-то набивался ко мне в женихи. Что делать? Уйти? А где найти другую работу. К тому же, похоже, он меня не узнал. Будь что будет, останусь.»

Раздав всем указания, Раиса подошла к Лене.

– Ну вот, сейчас вы познакомитесь с сыном. У меня мало времени, пройдемте на кухню, его надо покормить. Сегодня я это сделаю сама, а завтра этим займетесь вы. Знакомьтесь.

Лена с удовольствием взяла на руки бледноватого мальчика.

«Интересно, чем кормят детей олигархов?» – с любопытством смотрела она на маму. Та, достав из холодильника небольшую кастрюльку, выложила несколько ложек каши, добавила туда молока и поставила разогревать на плиту.

– Это овсянка? – удивилась Лена. – И вы ее подогреваете?

– А вы собираетесь кормить ребенка холодной кашей?

– Нет, я имела в виду другое… Такому малышу полагается есть только свежеприготовленную еду.

– Что? Вы собираетесь меня учить?! Запомните, Елена, в этом доме у вас только одна хозяйка – это я. Мое слово для вас – закон. Если вас что-то не устраивает – путь свободен. На ваше место претендует десяток женщин, и все они, между прочим, моложе вас. Так что…

– Простите, я думала…

– Для первого раза я вычту из вашего жалования только пять процентов. В следующий раз эта величина будет гораздо ощутимей… Можете приступать.

Понаблюдав, как Елена кормит малыша, Раиса удалилась; вернулась через несколько минут с бумагами в руках.

– Здесь расписание по дому, это перечень ваших обязанностей, это договор, это расписка о получении аванса. Распишитесь под договором.