Из варяг в Индию - Валерий Ярхо

В заключение посол положил у ног Его Величества множество китайских и персидских тканей, шелковых, и других товаров, принесенных им в подарок от имени своего повелителя. Кроме того, посол сообщил, что в Москве остались несколько прекрасных лошадей и других азиатских зверей, также подносимых в дар, посетовав, что прекрасный леопард в дороге околел.

«Послу на вид лет около пятидесяти, вид у него бодрый и достойный. У него была длинная борода, и одет он был по-восточному, а к чалме его было прикреплено перо страуса – знак вольности и чести, у него на родине дозволенный носить только владетельным князьям и высшим вельможам».

Далее Вебер описывает, как Петр, решив прокатить посла по морю, пригласил его вместе с другими послами в Кронштадт и 21 мая они отплыли из Петербурга. Фарватер был ли плохо разведан, или капитан судна оказался неопытным, но шнява, на которой плыли послы, крепко села на мель, и до ночи снять ее не удалось. А ночью налетел шторм, перепугавший Ашур-бека, который прежде никогда не видал такого огромного моря. Послу сделалось дурно, он лег на палубу, завернулся в накидку и приказал сопровождавшему его мулле читать над ним Коран. К утру буря утихла, но снять судно с мели смогли лишь через день, 23 мая.

По прибытии в Кронштадт Ашур-бек устроил угощение на борту шнявы, и во время этого пира Петр много расспрашивал Ашур-бека о его стране. Вот что ему удалось узнать: посол был из знатнейшего хивинского рода, его хан был молод, ему недавно исполнилось двадцать лет и в прошедшем году он взял в жены старшую княжну персидского шаха, получив за ней богатое приданое. Его столица город Хива, и страна их граничит с одной стороны с Китаем, индийскими княжествами и Персией. С другой стороны ее соседи кочевые племена в Степи. С большими странами они дружат, а воюют больше с кочевниками. Хан может выставить войско в 200 тысяч всадников. Из восточных диковин, о которых его просил рассказать царь, Ашур-бек упомянул об удивительных порядках в стране Великого Могола. Там если у государя родится несколько сыновей, то, войдя в возраст, они получают в управление каждый по провинции государства их отца. Но править своими уделами они могут не иначе как из своих замков-крепостей, в которых их содержат под неусыпным наблюдением соглядатаев и за крепким караулом, словно птиц в золоченых клетках. Покидать место этого роскошного заключения им строжайше запрещено. После смерти родителя принцы получают свободу, набирают в своих провинциях войска и бьются между собою за право наследования трона до тех пор, пока не побеждает сильнейший из них.

Хивинский посланник Ашур-бек подтвердил рассказ Нефеса, когда его стали расспрашивать о золоте. Посол рассказал, что Амударья действительно в своих верховьях вымывает золотой песок. Он также предложил построить у старого устья Аму, близ Красноводской косы, укрепление для русских войск на тысячу человек, уверяя, что его хан не будет противиться этому. Хороший знакомый сибирского воеводы князя Гагарина, Ашур-бек вообще вел себя как верный союзник русских, и этим приглянулся Петру. Посол был обласкан и награжден. Отпуская Ашур-бека на родину, в качестве подарка и символа будущего союзничества император распорядился отправить с ним хивинскому Хану артиллерийскую батарею и «огневой запас».

Случилось так, что в то же самое время в Петербург прибыл сибирский воевода князь Гагарин с подробным сообщением о песочном золоте, моющемся возле Бухары. Эти два сообщения, как нельзя более кстати дополняя друг друга, подтолкнули императора к принятию решения. Дабы в очередной раз попробовать проложить путь «из Варяг в Китай и Индию», Петр велел отправить в глубь Азии две экспедиции: одну от верховьев Иртыша в Малую Бухарию, вторую от Каспийского моря в Хиву.

Командиром первой экспедиции был назначен подполковник Бухгольц, получивший приказ спуститься по Иртышу и построить крепость в районе Ямышева озера (озеро Балхаш). Оттуда он должен был двинуться к Яркенду, овладеть им и разведать в округе все о песочном золоте. Исполняя этот приказ, в 1715 году Бухгольц с отрядом из 3 тысяч человек выступил в поход и спустился по Иртышу на лодках и дощаниках. Он дошел до Балхаша и даже начал строительство укрепления, но тут возле лагеря появились калмыки князя Черни-Дундука, с которыми не без участия самого Бухгольца и его драгун сложились очень непростые отношения.

Калмыки ежегодно приезжали в Астрахань и на ярмарку в Тобольск, привозя чай, китайские материи и много соли, которой изобиловали реки в их степных владениях. На дне степных рек соль нарастала шапками, вроде сахарных голов, выпиравших на поверхность. Эта соль была очень хорошего качества и всегда пользовалась повышенным спросом. В свою очередь, калмыки вывозили из Сибири деньги, юфть, железо и меха. Калмыки считались народом «неспокойным», и Петр посчитал, что такой стратегический продукт, как соль, оставлять в руках «неспокойных» калмыков не следует. Это был единственно консервант, позволявший делать долговременные запасы продовольствия для армии и флота. Кроме того, хотелось получать китайские товары без посредства калмыков, и поэтому Бухгольц в 1713 году получил приказ захватить соляные промыслы. С тремя полками драгун выйдя из Тобольска, он прошел тысячу километров скорым маршем и овладел указанной местностью. На выгодном месте была заложена крепость, и соль русские стали добывать сами. Это не понравилось калмыкам, и они перестали приезжать на ярмарки.

Теперь же, столкнувшись со своим недругом в степи, калмыцкий князь преградил отряду Бухгольца путь в Бухарию. Атаковать укрепленный лагерь Черни-Дундук не решился, но этого и не потребовалось – от плохой воды в отряде Бухгольца начались болезни и мор. Видя, как мрут его люди, командир приказал отходить, и это отступление продолжалось до устья реки Оми, куда дошли только 700 человек, оставшиеся от первоначальных трех тысяч. Здесь, на этом месте, Бухгольц заложил селение, которое впоследствии стало городом Омском.

Судьбоносным для князя Черкасского стало 29 мая 1714 года: в этот день его проект кавказской экспедиции был рассмотрен и отложен. Но вместо него царь Петр одобрил составленный князем Александром проект экспедиции в Хиву и Бухару с Черкасским во главе.

Тем летом политическая ситуация изменилась: из Астрахани, где остановился возвращавшийся домой посол Ашурбек, пришло сообщение о том, что молодой хан, пославший его в Россию, умер. Посла задержали в Астрахани, пушки, которые ему были прежде обещаны, он не получил. Русские не знали, как им теперь быть, ведь договаривались о дружбе с правителем, который был уже мертв, да к тому ж умер, как говорили, не своей смертью. Вступивший на престол хан также правил не долго, и в короткий срок на престол в Хиве взошел уже третий хан! Было от чего призадуматься – все эти неизвестные правители могли не признать договоренностей, достигнутых с Ашур-беком. Для вящего бережения от опасных неожиданностей решено было не объявлять об истинных целях готовившейся экспедиции: назначая Черкасского командиром отряда, Петр официально отправлял его в качестве посла, шедшего поздравить нового хана Хивы с восшествием на престол. Велено ему было: «Оттоль ехать в Бухару, к хану, сыскав какое дело торговое, а дело настоящее, чтоб проведать про город Яркенд, сколь далек оный от Каспийского моря. И нет ли каких рек оттоль или хотя бы не от самого того места, однако же поблизости в Каспийское море».

Получив инструкции лично от Петра, Черкасский направился в Казань, к воеводе Петру Самойловичу Салтыкову, тогдашнему управителю всего юго-востока России и Прикаспийского края. В Казань он прибыл 13 августа, передал Салтыкову высочайший указ о подготовке похода, 16 августа выехал в Астрахань и там, на месте, занялся подготовкой экспедиции, продолжавшейся до середины октября. Он собрал отряд из полутора тысяч штыков регулярной пехоты, укрепленный морскими командами, при девятнадцати орудиях с артиллеристами. Этот отряд численностью около 1900 человек погрузился на две шхуны и двадцать семь морских стругов и выступил из Астрахани 7 ноября 1714 года, направляясь в Гурьев, лежащий при впадении Яика. Но суда стало затирать льдами, и, так и не пробившись к намеченной цели, князь приказал вернуться в Астрахань. В начале декабря Бекович написал из Астрахани в Казань к Салтыкову, прося прислать ему пятьсот яицких казаков, и приказал пополнить свою флотилию двадцатью новыми бригантинами, а сам тем временем отправился к себе на родину, в Кабарду, где набрал надежных и верных ему людей.

Подготовившись к походу, весной 1715 года он вышел на шестнадцати стругах, взятых у астраханских посадских людей, из Астрахани и направился к восточному берегу Каспийского моря. На стругах разместились полторы тысячи человек воинских людей, набранных из астраханского гарнизона и других мест, в их числе было сто яицких казаков. Люди были должным образом экипированы и имели все нужные припасы.