Стихотворения. Поэмы. Повести. Рассказы - Сергей Есенин

1916

Прощай, родная пуща,Прости, златой родник.Плывут и рвутся тучиО солнечный сошник.

Сияй ты, день погожий,А я хочу грустить.За голенищем ножикМне больше не носить.

Под брюхом жеребенкаВ глухую ночь не спатьИ радостию звонкойЛесов не оглашать.

И не избегнуть бури,Не миновать утрат,Чтоб прозвенеть в лазуриКольцом незримых врат.

1916

Покраснела рябина,Посинела вода.Месяц, всадник унылый,Уронил повода.

Снова выплыл из рощиСиним лебедем мрак.Чудотворные мощиОн принес на крылах.

Край ты, край мой родимый,Вечный пахарь и вой,Словно Во́льга под ивой,Ты поник головой.

Встань, пришло исцеленье,Навестил тебя Спас.Лебединое пеньеНежит радугу глаз.

Дня закатного жертваИскупила весь грех.Новой свежестью ветраПахнет зреющий снег.

Но незримые дождиВсе теплей и теплей…Помяну тебя в дождикЯ, Есенин Сергей.

1916

Там, где вечно дремлет тайна,Есть нездешние поля.Только гость я, гость случайныйНа горах твоих, земля.

Широки леса и воды,Крепок взмах воздушных крыл.Но века твои и годыЗатуманил бег светил.

Не тобой я поцелован,Не с тобой мой связан рок.Новый путь мне уготованОт захода на восток.

Суждено мне изначальноВозлететь в немую тьму.Ничего я в час прощальныйНе оставлю никому.

Но за мир твой, с выси звездной,В тот покой, где спит гроза,В две луны зажгу над безднойНезакатные глаза.

1916

О край дождей и непогоды,Кочующая тишина,Ковригой хлебною под сводомНадломлена твоя луна!

За перепаханною нивойМалиновая лебеда.На ветке облака, как слива,Златится спелая звезда.

Опять дорогой верстовою,Наперекор твоей беде,Бреду и чую яровоеПо голубеющей воде.

Клубит и пляшет дым болотный…Но и в кошме певучей тьмыНеизреченностью животнойНапоены твои холмы.

<1916—1917>

Синее небо, цветная дуга,Тихо степные бегут берега,Тянется дым, у малиновых селСвадьба ворон облегла частокол.

Снова я вижу знакомый обрывС красною глиной и сучьями ив,Грезит над озером рыжий овес,Пахнет ромашкой и медом от ос.

Край мой! Любимая Русь и Мордва!Притчею мглы ты, как прежде, жива.Нежно под трепетом ангельских крылЗвонят кресты безымянных могил.

Многих ты, родина, ликом своимЖгла и томила по шахтам сырым.Много мечтает их, сильных и злых,Выкусить ягоды персей твоих.

Только я верю: не выжить тому,Кто разлюбил твой острог и тюрьму…Вечная правда и гомон лесовРадуют душу под звон кандалов.

<1916>

То не тучи бродят за овиномИ не холод.Замесила Божья Матерь сынуКолоб.

Всякой снадобью она поила житоВ масле.Испекла и положила тихоВ ясли.

Заигрался в радости младенец,Пал в дрему,Уронил он колоб золоченыйНа солому.

Покатился колоб за воротаРожью.Замутили слезы душу голубуюБожью.

Говорила Божья Матерь сынуСоветы:«Ты не плачь, мой лебеденочек,Не сетуй.

На земле все люди человеки,Чада.Хоть одну им малую забавуНадо.

Жутко им меж темныхПерелесиц,Назвала я этот колоб —Месяц».

1916

Нощь и поле, и крик петухов…С златной тучки глядит Саваоф.Хлесткий ветер в равнинную синьКатит яблоки с тощих осин.

Вот она, невеселая рябьС журавлиной тоской сентября!Смолкшим колоколом над прудомОпрокинулся отчий дом.

Здесь все так же, как было тогда,Те же реки и те же стада.Только ивы над красным бугромОбветшалым трясут подолом.

Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,Уж кому-то не петь на холму.Мирно грезит родимый очагО погибших во мраке плечах.

Тихо, тихо в божничном углу,Месяц месит кутью на полу…Но тревожит лишь помином тишьИз запечья пугливая мышь.

<1916—1922>

Твой глас незримый, как дым в избе.Смиренным сердцем молюсь тебе.

Овсяным ликом питаю дух,Помощник жизни и тихий друг.

Рудою солнца посеян свет,Для вечной правды названья нет.

Считает время песок мечты,Но новых зерен прибавил ты.

В незримых пашнях растут слова,Смешалась с думой ковыль-трава.

На крепких сгибах воздетых рукВозводит церкви строитель звук.

Есть радость в душах – топтать твой цвет,На первом снеге свой видеть след.

Но краше кротость и стихший пылСклонивших веки пред звоном крыл.

1916

Пропавший месяц

Облак, как мышь,подбежал и взмахнулВ небо огромным хвостом.Словно яйцо,расколовшись, скользнулМесяц за дальним холмом.

Солнышко утром в колодезь озерГлянуло —месяца нет…Свесило ноги оно на бугор,Кликнуло —месяца нет.

Клич тот услышал с реки рыболов,Вздумал старик подшутить.Отраженье от солнышкас утренних водСтал он руками ловить.

Выловил.Крепко скрутил бечевой,Уши коленом примял.Вылез и тихо на луч золотойСолнечных векпривязал.

Солнышко к Богу глаза поднялоИ сказало:«Тяжек мой труд!»И вдруг солнышкучто-то веки свело,Оглянулося – месяц как тут.

Как белка на ветке, у солнца в глазахЗапрыгала радость…Но вдруг…Луч оборвался, и по скользким холмамОтраженье скатилось в луг.

Солнышко испугалось…А старый дед,Смеясь, грохотал, как гром.И голубем синимвечерний светМахал ему в рот крылом.

<1917?>

Колокольчик среброзвонный,Ты поешь? Иль сердцу снится?Свет от розовой иконыНа златых моих ресницах.

Пусть не я тот нежный отрокВ голубином крыльев плеске,Сон мой радостен и кротокО нездешнем перелеске.

Мне не нужен вздох могилы,Слову с тайной не обняться.Научи, чтоб можно былоНикогда не просыпаться.

<1917>

Где ты, где ты, отчий дом,Гревший спину под бугром?Синий, синий мой цветок,Неприхоженный песок.Где ты, где ты, отчий дом?

За рекой поет петух.Там стада стерег пастух,И светились из водыТри далекие звезды.За рекой поет петух.

Время – мельница с крыломОпускает за селомМесяц маятником в рожьЛить часов незримый дождь.Время – мельница с крылом.

Этот дождик с сонмом стрелВ тучах дом мой завертел,Синий подкосил цветок,Золотой примял песок.Этот дождик с сонмом стрел.

1917

Песни, песни, о чем вы кричите?Иль вам нечего больше дать?Голубого покоя нитиЯ учусь в мои кудри вплетать.

Я хочу быть тихим и строгим.Я молчанью у звезд учусь.Хорошо ивняком при дорогеСторожить задремавшую Русь.

Хорошо в эту лунную осеньБродить по траве одномуИ сбирать на дороге колосьяВ обнищалую душу-суму.

Но равнинная синь не лечит.Песни, песни, иль вас не стряхнуть?..Золотистой метелкой вечерРасчищает мой ровный путь.

И так радостен мне над пущейЗамирающий в ветре крик:«Будь же холоден ты, живущий,Как осеннее золото лип».

1917

Не напрасно дули ветры,Не напрасно шла гроза.Кто-то тайный тихим светомНапоил мои глаза.

С чьей-то ласковости вешнейОтгрустил я в синей мглеО прекрасной, но нездешней,Неразгаданной земле.

Не гнетет немая млечность,Не тревожит звездный страх.Полюбил я мир и вечность,Как родительский очаг.

Все в них благостно и свято,Все тревожное светло.Плещет рдяный мак закатаНа озерное стекло.

И невольно в море хлебаРвется образ с языка:Отелившееся небоЛижет красного телка.

<1917>

Отвори мне, страж заоблачный,Голубые двери дня.Белый ангел этой полночьюМоего увел коня.

Богу лишнего не надобно,Конь мой – мощь моя и крепь.Слышу я, как ржет он жалобно,Закусив златую цепь.

Вижу, как он бьется, мечется,Теребя тугой аркан,И летит с него, как с месяца,Шерсть буланая в туман.

1917