Генрих V - Кристофер Оллманд

и температура английской политической жизни стремительно возрастали. Ричард II, который уже столкнулся с серьезным кризисом власти в 1387–88 годах, но после этого правил более сдержанно, вновь начал заявлять о себе. Те, кто, подобно Дерби, выступали против него ранее, но были помилованы, почувствовали, что у них есть основания опасаться за свою безопасность. Томас Глостерский, младший дядя короля и один из "неразделенной троицы", которая доставила Ричарду столько хлопот десятилетием ранее, был арестован и отправлен в Кале, где умер при загадочных обстоятельствах, находясь под стражей Томаса Моубрея, графа Ноттингема. Хотя Ноттингем стал герцогом Норфолком в то же время (сентябрь 1397 года), когда Дерби стал герцогом Херефордом (три других титула герцога, маркиз и четыре графа были созданы одновременно), он чувствовал, как он сказал Херефорду в случайном разговоре, что они скоро будут уничтожены королем, как он в прошлом уничтожил других. Были ли это изменнические разговоры или нет, но говорить так было глупо. Генрих Херефорд доложил об этом своему отцу, Гонту, который, возможно, желая отомстить Норфолку за смерть своего брата Глостера, передал это королю, который, в свою очередь, велел Херефорду в своем присутствии повторить весь разговор. В результате Херефорд был вынужден предстать перед Норфолком, который вызвал его на поединок, а Норфолк тем временем был заключен под стражу, в то время как Херефорду была предоставлена свобода при получении поручительства. На заседании суда были выдвинуты новые обвинения, и было решено, что оба должны встретиться на поединке Ковентри, чтобы решить этот вопрос.

Это событие — испытание боем — должно было стать чем-то большим, настоящим зрелищем, на котором присутствовала бы вся английская знать и заморские гости. Однако столь ожидаемый поединок так и не состоялся. Вместо этого Ричард приговорил обоих аристократов к изгнанию: Норфолка — пожизненно, Херефорда — на десять лет, которые вскоре были сокращены до шести. Была проведена подготовка к отъезду и назначены лица, уполномоченные управлять доходами от внушительных владений Херефорда. 13 октября 1398 года Генрих Херефорд покинул Лондон и отправился в изгнание. Менее чем через четыре месяца, 3 февраля 1399 года, его отец, Джон Гонт, герцог Ланкастерский, умер в Лестере. Херефорд должен был стать наследником не только доходов семейства Богунов, но и доходов огромного ланкастерского владения. Однако теперь его права были резко аннулированы королем, когда владения герцогства Ланкастерского были фактически объявлены конфискованными в пользу короны[41]. Мог ли изгнанный герцог позволить этому случиться без ответа? Что ему оставалось делать?

Вызов не мог остаться без ответа. Проблема заключалась в том, какую форму должен был принять ответ. Дело, как считали современники, в том, что подобные действия короля в отношении одной из самых влиятельных фигур в стране указывали на то, что ни один человек не был в полной безопасности в своем наследстве. По сути, ссора Херефорда с королем по поводу будущего его владений касалась каждого землевладельца в стране. В этих обстоятельствах, как далеко могла простираться верность королю? Можно ли было терпеть подобные действия с его стороны? Последствия действий Ричарда против Херефорда затронули саму стабильность политического и социального общества в Англии.

Существовала еще одна, жизненно важная проблема. В 1399 году у короля, который после смерти своей первой жены, Анны, в 1394 году женился на Изабелле, дочери короля Франции, все еще не было наследника. Его предполагаемый преемник, Роджер Мортимер, граф Марч, чьи притязания основывались на том, что он происходит от Лайонела, герцога Кларенса, второго сына Эдуарда III (третьим был Джон Гонт), но по женской линии, был убит в июле 1398 года, и оставил маленького сына Эдмунда, которому не исполнилось и семи лет. Если бы с королем что-нибудь случилось или если бы он повел себя так, как дворяне, прежде всего, считали неприемлемым, что произошло бы с наследованием короны? Очевидно, что для многих проблема Херефорда и неопределенного престолонаследия могла быть решена тем, что герцог заберет корону себе.

Эта мысль, вероятно, приходила в голову многим весной 1399 года. Возможно, даже Ричарду пришло в голову, что он в опасности. Как бы то ни было, обстоятельства складывались для него неудачно. Кризис в Ирландии требовал его личного присутствия. В конце мая Ричард переправился через море, взяв с собой не только внушительную армию, но и, среди прочих, малолетнего сына Херефорда, которому было почти тринадцать лет и который получал 500 фунтов стерлингов в год из доходов Херефорда. Генрих, вероятно, жил при дворе по крайней мере с тех пор, как его отец отправился в изгнание в конце предыдущего года. Держал ли его король в качестве заложника? Хотя Ричард хорошо относился к мальчику и даже посвятил его в рыцари по этому случаю[42], нельзя сбрасывать со счетов версию о том, что он находился под королевским контролем как своего рода гарант хорошего поведения его отца.

Отъезд Ричарда в Ирландию дорого ему обошелся. Генрих Херефорд, искавший друзей во Франции (в частности, он нашел одного в лице Людовика, герцога Орлеанского), решил воспользоваться возможностью, предоставленной отсутствием короля, и вернуться домой, чтобы добиться возвращения наследства, как своего, так и своей жены, которого он был лишен. В начале июля 1399 года, в сопровождении небольшого отряда из 300 человек, он высадился в Равенспуре, в восточном графстве Йоркшир. По мере его продвижения по графству к нему присоединялись люди, многие из которых были выходцами из земель герцогства Ланкастерского. Позже говорили, что он утверждал, что хочет получить только свое наследство, и что он обязался продолжать признавать Ричарда королем, а молодого Эдмунда, графа Марча, его наследником. Считал ли Херефорд, что он просто использует поддержку, которая собиралась вокруг него, как средство вернуть свою собственность и заставить короля примириться с ним? Возможно. Но количество людей, пришедших к нему, начинало все менять. Становилось все более очевидным, что Ричард был непопулярным королем, и что движение, которое возглавлял Херефорд, какими бы ни были его первоначальные намерения, теперь приобретало масштабы национального восстания, которое к концу июля получило одобрение многих бывших и самых влиятельных сторонников короля.

Тем временем Ричард, информированный о событиях в Англии, раздумывал в Ирландии. Позднее говорили, что, узнав о вторжении Херефорда, он призвал к себе молодого Генриха и сказал ему, что, к сожалению, такие действия его отца могут стоить ему наследства. Генрих, как говорят, по-взрослому ответил, что он не виновен ни в каком заговоре, что Ричард с готовностью признал. Тем не менее, он заточил Генриха и сына герцога Глостера, одного из нескольких молодых людей знатного рода, которых он взял с собой в Ирландию,