Поймать кураж - Александр Юрьевич Санфиров

на меня, лежащего на траве и заляпанного черной грязью с головы до ног, без капли сожаления, и спросил у Брени:

— Ну, что скажешь, про парнишку, будет толк или нет?

Мой мучитель пожал плечами.

— Трудно сказать Ваше Магичество, такое впечатление, что мальчишка никогда ничего не держал в руках тяжелее ручки для письма. Я ему сегодня не дал и десятой доли нагрузок, которые мы даем для новиков, так видите, как его развезло. Чистый рохля!

Такой пренебрежительный отзыв меня не на шутку возмутил.

Я с трудом сел и заявил:

— И ничего я не рохля, если хотите знать, у меня всегда была пятерка по физкультуре.

Взрослые засмеялись.

— Лучше бы ты паренек ничего не говорил, — сказал Брени, — синяки у тебя на лице ясно говорят, какой ты лучший. Однако я смотрю, что ты уже оклемался, а у нас еще достаточно времени, чтобы пробежаться еще пару раз по полосе препятствий.

Я застонал.

— Это не полоса препятствий, это ужас, ее никто не сможет пройти без ушибов!

— Ты так считаешь? — спросил Алник и крикнул:

— Сиэль, подойди ко мне.

Сиэль появилась перед ним, как будто выросла из-под земли.

— Дедушка, ты меня звал?

— Внучка, — обратился к ней Алник, — покажи нашему гостю, как ты проходишь первую полосу.

На лице Сиэль нарисовалось явное разочарование.

— Деда, так эту полосу я прошла три года назад, мне неинтересно, пусть Василина по ней бегает.

Дед нахмурил брови, и Сиэль без возражений подошла к линии старта.

— Приступай! — крикнул Алник. Сиэль без разбега легко запрыгнула на толстое бревно в несколько шагов пробежала его, сделав сальто, приземлилась на следующее и легко пробежала по нему, пропуская мимо себя раскачивающиеся мешки, набитые чем-то мягким. Затем пробежала по тонкой железной трубе перекинутой через лужу с грязью, в которой я сегодня побывал раз двадцать, и вновь присоединилась к нам.

Я смотрел на худенькую девчонку и чувствовал, как начинают гореть щеки и уши.

— Так, Сиэль, уже давно тренируется, — хрипло выдавил я, — а вы хотите, чтобы я в первый день пробежал так же, как она.

Маг внимательно посмотрел на меня и в голове вновь забухали глухие удары.

Он моргнул и удары прекратились.

— Послушай юноша, — сказал он тихо, — хочу сказать тебе следующее, ты мне понравился, и понравился не только потому, что тебе рады мои внучки. В тебе чувствуется сила, это очень необычно и странно. Мне бы хотелось узнать больше о ней. Надеюсь это тебе понятно. Сейчас ты недоволен, что тебя заставляют трудиться, и ты не можешь понять зачем. Объяснять, почему я это делаю долго и сложно, скажу только в двух словах, наша жизнь не такая хорошая, как кажется и все может измениться в любой момент, поэтому ты будешь делать все, чтобы, если придется, быть готовым встретить трудности и невзгоды.

— Но, Ваше магичество! — воскликнул я, — зачем вам возиться со мной, вы же говорили, что можете помочь мне вернуться домой!

— Обещал, — спокойно подтвердил маг, — но вот только тех космических ракет, о которых ты упоминал, у меня нет. Для того чтобы тебя отправить домой, нужно создать мировой портал, а ты сможешь его пройти, если только подготовишь свое тело и овладеешь множеством нужных знаний.

Я стоял и хлюпал носом, и, наконец, не выдержал и разревелся.

Маг и Брени недоумевающе разглядывали меня. Василина, стоявшая неподалеку от нас, тоже начала хныкать.

— Ну и что ты разнюнился, — с отвращением произнес Алник, — прекрати немедленно, и обеспокоено глянул на плачущую внучку.

Но я не мог остановить слезы и, шмыгая носом, стал объяснять.

— Ну, как вы не понимаете! Мои родители переживают, ищут меня. А я тут занимаюсь всякой ерундой, в грязи барахтаюсь.

— Ага, вот оно, что — сообразил Алник, принимая вновь благодушный вид, — наш паренек, оказывается, переживает не за себя, а за своих родственников. Похвально, похвально.

Могу тебя утешить юноша, можно сделать так, что ты сможешь попасть домой практически в момент твоего попадания сюда, — сообщил он, глядя мне в глаза.

— Вы правду говорите? — спросил я, вытирая непослушные слезы. Настроение у меня стремительно поднималось.

Брени смотрел на меня с ужасом.

— Ваше магичество, — обратился он к Алнику, — простите мальчишку, вы же видите, он ничего не понимает.

Тот в ответ махнул рукой.

— Успокойся сержант, я это вижу не хуже тебя.

Брени обратился уже ко мне и наставительно произнес:

— Запомни парень, архимаг, грандмастер четырех стихий, никогда не будет обещать того, чего не сможет сделать.

Я уже и так сообразил, что своими сомнениями оскорбил старика и начал просить прощения за свои слова.

Маг слушал меня рассеянно.

— Все понятно, — заявил он, — твои наставники в вашем мире, видимо часто обещали, то чего сделать не в силах, отсюда и твои мысли. Запомни Саша, я всегда делаю то, что обещал.

Он внимательно глянул на меня, и я внутренне содрогнулся, мне вдруг показалось, что на меня смотрит безжалостный страшный убийца. Живот опять схватила судорога, как перед дракой с Борькой Аккуратовым.

Но тут Алник улыбнулся и снова стал симпатичным добродушным старичком, однако я сейчас нисколько не сомневался, что он совсем не так добродушен, как кажется, и если нужно, спокойно отрежет мне голову.

— Сиэль, — обратился он к внучке, — сегодня после ужина мы продолжим занятия в подземелье в обычное время, когда пойдешь, этого молодого человека, возьми с собой.

После этой тирады он растворился в воздухе, оставив после себя легкую дымку. Сиэль, завистливо поглядев на нее, тоже ушла в дом.

— Ну, что ученик, — сказал Брени, — на сегодня учебу мы с тобой закончили. Продолжим завтра с утра.