Никаких вам золушек. Чтиво для практически взрослых - Валерий Вайнин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взгляд садовника вырозил удивление.
– Но ведь начальник стражи… кажется, он доложил императору, что вы сын царя Ивана?
– Подслушивал? – Царевич изобразил негодование.
Юноша снова поклонился.
– Простите жалкого червя, господин. Я был неподалёку и не заткнул себе уши.
Василий рассмеялся.
– Прежде я не доверял слухам про этот источник, – сказал он. – Зато теперь вполне убедился.
Садовник застыл в поклоне.
– Что же поколебало недоверие господина? Ведь, насколько презренный раб успел заметить, господин даже пальца не окунул…
– Довольно комедии, император, – перебил Василий-царевич. – Тебе, по слухам, три сотни лет, а выглядишь как огурчик. Нужны ли ещё доказательства?
Юноша резко выпрямился. Лицо его вспыхнуло.
– Как вы… как ты догадался?
Василий подмигнул.
– Не держи меня за дурня, Лао Ван Мин. И можешь присесть рядышком, сверчок запечный.
Император звонко рассмеялся.
– Я думал, ты варвар, – признался он, садясь.
– Мне сказали, ты старый лис, – парировал царевич.
Юноша вздохнул.
– Извини. У нас в Китае император частенько ведет себя, как садовник, а садовник – как император.
– С чем вас и поздравляю. – Василий дотронулся до кувшина. – Дашь мне водицы для старика-отца, Лао Ван Мин?
Взглянув на темнеющий небосклон, император сказал:
– День завтра будет жаркий и безветренный. В моём пруду распустится цветок лотоса.
– Опять кружева, – прокомментировал царевич. – Отвечай конкретно: дашь воды или нет?
– Ты произносишь моё имя, – вздохнул император, – а я не знаю, как обращаться к тебе?
– Зови меня просто Василий Иванович. Можно – Вася. Только ответь на вопрос, не тяни резину.
– Я дам тебе воду, Вася. А ты, быть может, согласишься выполнить одну мою просьбу.
– А если не выполню? – насторожился царевич.
– Воду я дам тебе в любом случае. А насчёт моей просьбы, захочешь ли, сможешь ли – решай сам.
Василий-царевич кивнул.
– Говори. Только без словесных узоров.
Император чуть помедлил в замешательстве.
– В Японии, у могущественного сёгуна Митагавы есть дочь – прекрасная Кусика. Я хочу взять ее в жёны. Согласишься ли ты мне в этом помочь?
– Погоди, – опешил Василий. – Девушка-то знает о твоих намерениях?
– О да! Мы познакомились на чайной церемонии во дворце японского императора год назад, когда я нанес ему визит. Кусика и я… мы оба совершенно потеряли голову.
– Тогда в чем проблема?
– В её отце. Он считает меня неженкой, не способным произвести на свет сына-самурая. Этот Митагава такой упрямый старый хрен…
– Что-то я не врубаюсь, – перебил Василий. – Ты любишь Кусику, Кусика любит тебя. И тебе нужен я, чтобы эта японская краля стала китайской императрицей – так, что ли? Послушай, Лао Ван Мин…
– Называй меня Лао.
– По-моему, Лао, тут кто-то кого-то дурачит.
Император вскочил со скамьи.
– Ну не желает сёгун отдавать за меня дочь! Не желает и баста! Упрямый самурайский ублюдок.!
– Тихо, Лао, не горячись.
– Я не горячусь! Целый год уже не горячусь! Не то объявил бы войну этой чванливой Японии… Помоги, Вася!
Василий-царевич задумчиво потёр подбородок.
– Ты хочешь сказать, что мне, как представителю нейтральной державы…
– Да!
– …будет гораздо удобней туда отправиться…
– Да!
– …и попытаться уладить твой брачный вопрос. А за это…
– Тебя сами боги мне послали!
– А за это, Лао, ты позволишь мне набрать воды из твоего целебного источника. Так?
– Да! Да!… Нет, перестань меня путать. Воду бери хоть сейчас. Если ты откажешь мне в помощи – неволить тебя не буду. Возвращайся домой к отцу. – Император взволнованно прохаживался возле нефритовой скамьи.
Василий пристально за ним наблюдал.
– Знаешь, Лао… а ты и вправду хитрый старый лис.
Император рассмеялся.
– Вижу, ты согласен, – сказал он. – Отправишься в Японию утром. А сейчас я прикажу омыть тебя ароматной водой. Ты насладишься изысканными кушаньями и тончайшим вином. Затем тебя ублажат самые прелестные наложницы.
Царевич покачал головой.
– Император Лао, ты забыл мудрую китайскую поговорку: «Лишь глупец громоздит одно удовольствие на другое». Я отправляюсь немедленно, отдохну в дороге. А ты, старина, ухаживай тут за садом и вспоминай свою прекрасную Кусику.
– Вспоминать – значит страдать дважды, – вздохнул император. – Вот другая китайская поговорка.
– Ну и пострадай, ничего тебе не сделается. Вон ты какой у нас крепыш.
Император с улыбкой кликнул слуг и велел собрать царевичу еды на дорогу. Затем растолковал, как ближе доехать, и проводил до ворот.
– Будь внимателен, Вася, – предупредил он на прощанье. – Сегодня тебе дали дельный совет, как достать воду. Ты не послушался…
– Откуда тебе известно? – вылупился на него Василий.
Император невозмутимо продолжал:
– Вскоре тебе опять дадут хороший совет. Но, похоже, ты и ему не последуешь. Через короткое время ты получишь третий совет. Во имя богов не отвергай его, друг мой, иначе попадешь в большую беду. – И, не дав изумленному царевичу опомниться, юноша-император в одежде садовника скрылся за дворцовыми воротами.
А Василий, размышляя над его словами, вернулся в то место, где его дожидались волчица и конь. Уже совсем стемнело, и звезды в небе светились, будто китайские фонарики.
Жёлтые глаза волчицы смотрели на царевича с укором.
– Где тебя носило?
– Наслаждался китайской кухней, – ответил Василий.
Волчица фыркнула.
– Готова поверить. А кувшина с водой в твоих руках что-то не видать.
– Не всё сразу. – Отвязав коня, царевич вскочил в седло. – Сперва сгоняем в Японию.
– Куда-а?! – Глаза волчицы, казалось, стали еще огромней.
– Понимаешь, Ева, тут дело такое… Помочь надо мальчонке. Императору то есть. – Царевич рассказал без утайки то, что произошло с ним в императорском саду.
Волчица пришла в ярость.
– Ну ты пентюх!
– Выбирай выражения.
– Он купил тебя и продал, растяпа!
– Я мог отказаться. Воду он мне и так предлагал.
– Он предлагал лишь потому, что знал: ты не откажешь, олух!
– Ева, мне осточертела твоя брань. Мне, представь себе, нравится путешествовать, изучать разные обычаи…
– Ага, изучай! Только без меня!
– Ну и катись.
– И покачусь! А ты, болван, дуй за японской невестой!
И Василий-царевич поскакал в направлении, указанном императором Лао, а волчица побежала в противоположную сторону. Через часок-другой, однако, она его догнала и проворчала:
– Сколько тебе повторять: не называй меня Евой!
Царевич покосился на неё через плечо.
– Император, кстати, мне выдал: «Тебе, – говорит, – сегодня дали совет, как достать воду, но ты не послушался. А вскоре, – говорит, – тебе дадут еще совет…» Представляешь? Будто он слышал наш с тобой разговор.
– Ничего себе! – удивилась волчица. – Он что, ясновидящий? Хотя за триста лет жизни много премудростей одолеть можно.
Василий согласно кивнул.
– То-то и оно. Смотрится, как пацан. Ева, а тебе часом не триста лет?
– Нет, Вася, – ехидно отозвалась волчица. – Может, я неважно выгляжу, но мне гораздо меньше.
Так, беседуя, они заехали на широкое поле, покрытое пышной травой. Здесь царевич решил передохнуть и заночевать. Пустив коня пастись, Василий расстелил плащ, и они с волчицей подкрепились из императорских припасов. Вокруг распевали цикады.
– Как тебе китайская кухня? – сонно полюбопытствовал царевич.
– Предпочитаю французскую, – ответила волчица, грызя утиную косточку.
Брови царевича поползли вверх.
– И в каких же это лесах пробовала ты французские блюда?
Волчица в досаде сплюнула кость.
– Не твоё дело! Нечего меня на слове ловить!
– Поймаешь тебя, как же, – усмехнулся Василий. – Я, между прочим, давно заметил…
– Помолчи! – Волчица насторожила вдруг уши. – Похоже, он явился опять.
Пенье цикад резко оборвалось, конь в испуге заржал, и внезапно потянуло могильным холодом. Шерсть на загривке волчицы поднялась дыбом. Царевич напряженно огляделся.
– Дружок твой закадычный? – высказал он догадку.
Волчица глухо прорычала:
– Достань меч и очерти им круг. Живей. Ты, я и конь должны оказаться внутри круга.
Едва царевич выполнил это указание, как из мрака вновь появился незнакомец в чалме. Как и в первый свой визит, он висел в нескольких дюймах над землей, и ухмылка на его губах была столь же мерзкой. Вытянув руку со скрюченными пальцами, он стал приближаться к царевичу и волчице. Холод усилился.
Но призрак вдруг застыл, будто натолкнувшись на невидимую преграду. Опешив, он сделал еще попытку – и мерзкая его рожа искривилась от злобы. Призрачный урод, желая достать человека и зверя, с неимоверной скоростью стал метаться по кругу, однако не мог преодолеть очерченную мечом линию. Наконец, то ли претомившись, то ли осознав тщетность своих усилий, призрак остановился и в бешенстве погрозил царевичу пальцем. Запястье урода, видимо, от укуса волчицы, перевязано было платком.
