Испорченность (ЛП) - Ромиг Алеата
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не могла оставаться здесь. Мне нужно уехать и позвонить семье. Я ничего им не скажу, просто проверю, как они, скажу, что люблю их и чтобы они были осторожны.
Эрик Олсен стоял рядом, его голос был низким.
— Я рад тебя видеть. Я боялся, что ты попытаешься улизнуть пораньше. Пойдем со мной. Есть несколько инвесторов, которые хотели бы поговорить с тобой.
— Эрик, кое-что случилось. Я уже говорила тебе о своих сомнениях насчет сегодняшнего вечера. Мы и так уже сказали слишком много.
Он пренебрежительно покачал головой.
— Лорел, твоя работа выше их понимания. Они просто хотят участвовать в чем-то революционном. Мы оба знаем, что никто здесь не понимает фармакологии или физиологии того, что ты сделала. Просто успокой их, и они охотно пожертвуют свои средства.
— И что сказать?
— Все, что они хотят услышать.
Я посмотрела на доктора Олсена.
— Эрик, а что, если мы не сможем его усовершенствовать? Что, если мы в тупике?
Доктор Олсен сделал шаг назад; его тон стал приглушенным.
— Лорел, почему ты так говоришь? — Его взгляд скользнул вокруг нас. — И здесь? Что, если тебя подслушают?
— Отлично, — сказала я. — Я буду вести себя хорошо, но секретность есть секретность. Люди и так слишком много знают.
— Друзья, — низкий голос Дэмиена Синклер прервал наш разговор.
— Мистер Синклер, — приветствовал его доктор Олсен.
Приклеив на лицо улыбку, я повторила приветствие чуть менее восторженно, чем мой декан.
— Мистер Синклер.
Он протянул руку Эрику, прежде чем повернуться ко мне. Мистер Синклер держал меня крепко, пока не перевернул мою руку и не наклонился, чтобы провести губами по костяшкам моих пальцев. Мой и без того чувствительный желудок забурлил желчью, когда я отняла руку.
— Мистер Синклер, — повторила я.
— Сейчас, сейчас. Зовите меня Дэмиен. В конце концов, похоже, мы будем работать в одной команде. Мы должны лучше узнать друг друга. — Кончики его тонких губ приподнялись. — Ты не согласна, Лорел?
Высокорослый, светловолосый и синеглазый, я бы предположила, что многие женщины находят Дэмиена Синклера привлекательным. Я не одна из них. Его растущая улыбка напомнила мне мультяшного персонажа, который находит удовольствие в краже чужого Рождества.
— Так вот как это выглядит, мистер Синклер? — спросила я, намеренно не называя его по имени. — С этой точки зрения я не разделяю неизбежности, которую вы, кажется, предвидите.
— Это всего лишь вопрос времени. Подумайте о возможностях. Вы с Расселом присоединяетесь к нам в «Синклер Фармасьютикалз», а университет получит исключительные права на опубликованные исследования. Мы предоставим необходимые средства и поэтому получим патент. Вы можете продолжать свои исследования без ограничений со стороны института и наблюдательного совета. Вы знаете, что они будут бороться с вами зубами и когтями на более широких клинических испытаниях.
Как он узнал о небольших клинических испытаниях? Мы не разглашали эту информацию. Вместо того, чтобы подтвердить или опровергнуть, я ответила:
— Есть еще правила и стандарты, которые должны быть…
— Мистер Синклер, — прервал мое возражение доктор Олсен. — Университет уже поставил…
— Бросьте, — перебил Дэмиен Эрика, — если бы университет стоял за тобой и твоим любимым проектом, сегодняшнее шоу для финансовых спонсоров не состоялось бы.
Он потянулся к моей руке.
Мой взгляд переместился на его прикосновение и обратно к нему, я недовольно стрельнула в него взглядом. Должно быть, это сработало, потому что он убрал руку. Оставалось только надеяться, что кончики его пальцев обожжены.
— Лорел, я хотел бы поговорить с тобой и Рассом об этом подробнее. Мы готовы сделать вам обоим существенное предложение. — Он снова повернулся к Эрику. — Или мы можем пойти по пути финансирования значительной части, и вы останетесь при ограничениях университета. Независимо от решения, мы получим информацию, которую ищем, и, в конце концов, этот препарат получит название Синклер.
— Полагаю, разговор окончен, — сказал доктор Олсен. — Я как раз собирался проводить доктора Карлсон к другим потенциальным инвесторам. Видите ли, мистер Синклер, пока ничего не решено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Когда мы отошли, я прошептала Эрику:
— Он упомянул расширенные клинические испытания. Откуда он мог узнать о незавершенных проектах и почему его пригласили? Они охотились за этой формулой с тех пор, как она стала теорией.
Проигнорировав мой первый вопрос, Эрик ответил на второй.
— Его не пригласили. Он попросил об одолжении Дина Оукса.
Дин Оукс, декан всего университета, был в конечном счете человеком, которому все подчинялись. Он также имел решающее слово в распределении бюджета. Нашим исследованиям требовалось время. Вполне логично, что он хотел, чтобы присутствовали самые крупные финансовые вкладчики. И тут мне пришла в голову еще одна мысль.
— Он пригласил кого-нибудь еще?
— Почему ты спрашиваешь?
Однако, прежде чем я успела ответить, началось знакомство с новой группой инвесторов. Был ли мой таинственный мужчина связан с деканом университета?
У меня было больше вопросов, чем ответов.
Глава 7
Лорел
Хотя мне отчаянно хотелось покинуть конференц-центр, я осталась, отвечая на вопросы и изо всех сил стараясь оставаться неопределенной. Все это время мои мысли были заняты одним и тем же, от предложения, сделанного этим человеком наедине, до предложения Дэмиена Синклера. Они оба, казалось, знали о нашей работе больше, чем следовало, больше, чем было допустимо.
Много раз я подумывала рассказать Эрику или Рассу об этой нелепой встрече. Часть меня надеялась, что, если я поделюсь с ними этим, они откажутся. Я хотела, чтобы оба моих коллеги сказали мне, что это надуманно. На самом деле я искала утешения, которого не чувствовала.
Каждый раз, когда я думала об этом, предупреждение мужчины возвращалось. Он сказал, что если я расскажу кому-нибудь из них, то подвергну их опасности. Зачем он пришел ко мне? Почему не к Рассу? Или все-таки он подходил к нему? Неужели он сделал предложение нам обоим?
Из-за секретности нашей формулы ни Расс, ни я, ни лаборатория не имели полных файлов. Каждый из нас хранил часть данных. Только когда мы были вместе, у нас было полное исследование. Из-за этой системы, если я передам свою информацию этому мужчине, его работодателю будет недостаточно дублировать ее.
А потом, по дороге домой, меня осенило.
Костяшки пальцев побелели, когда я крепче сжала руль и двинулась по ночным улицам. Мои мысли были заняты не тем маршрутом, по которому я ездила каждый день. Они сосредоточились на том, что кто-то хочет остановить наши исследования.
Ему не нужны были все данные, чтобы остановить исследования.
Все, что потребовалось, это одна половина, моя.
Если я откажусь от исследования, этого будет достаточно, чтобы все резко остановилось.
Именно это, по его словам, и было целью его работодателя.
Если моя часть пропадет, Рассу придется вернуться к началу. Почему они хотели остановить нас?
Я продолжала двигаться по сверкающим улицам, мириады мыслей кружились в голове. Высокие уличные фонари отбрасывали круги света, привлекая внимание к падающим осадкам. В Индиане стояла весна, и Мать Природа никак не могла решить, хочет она снега, града или дождя. Осадки, теперь усеивающие лобовое стекло, представляли собой смутную комбинацию всего вышеперечисленного и таяли при соприкосновении, придавая миру глянцевый блеск.
Эти дорожные условия могли застать водителя врасплох. Ложное чувство безопасности убаюкивало, можно предположить, что это дождь, но дорога скользкая и можно внезапно потерять сцепление.
Небо потемнело, когда я покинула главные улицы и приблизилась к своему району. Фонари на крыльце освещали дорожку, но высокие столбы исчезли, сменившись столетними деревьями, готовыми распустить новые листья. Голые ветви создавали навес над улицей, когда я въехала на подъездную дорожку и припарковалась рядом с домом.