Парашют - Глеб Котельников

Одуванчик: осыпающийся шарик с семенами и отдельное семечко в увеличенном виде, летящее в воздухе.

Узнал ли об этом воздухоплаватель Коккинг от Кэйли, или он додумался самостоятельно — неизвестно, но в 1836 году он решил устроить парашют по образцу семечка этого цветка. Он высчитал, какие должны быть размеры, и сразу начал строить такой парашют.

Парашют Коккинга в истории назван «обратным», так как его купол наружной стороной обращен вниз, а внутренней — кверху.

Рассчитывая свой парашют, Коккинг не сообразил, что когда парашют будет опускаться, воздух особенно сильно будет давить на его наружную поверхность. Он не подумал, что такой парашют надо строить очень прочным, чтобы он не сплющился от напора воздуха. Всего этого Коккинг, вероятно, не предвидел. Он построил парашют, подвесил его к аэростату, поднялся на высоту в тысячу метров и отцепился от аэростата.

Три-четыре секунды парашют опускался хорошо, без качаний, но затем вдруг сложился и с хлопаньем пошел камнем вниз… Так погиб Коккинг.

«Обратный» парашют Коккинга. Его испытание и катастрофа. (По современной гравюре).

После Коккинга еще несколько человек пытались построить «обратный» парашют, только, конечно, более прочный. Но жесткая конструкция парашюта была и неудобна и крайне тяжела, поэтому от таких парашютов изобретатели скоро отказались.

В конце прошлого века люди научились вырабатывать для аэростата хорошие прорезиненные ткани, к воздухоплавание стало быстро развиваться. Однако брать парашют на свои аэростаты воздухоплаватели избегали. В те времена парашют имел значительный вес, и они боялись излишне отягощать корзину аэростата парашютом на случай катастрофы, «которая ведь может и не случиться».

В это время появилось много воздушных акробатов-парашютистов. Эти отважные люди разъезжали по городам разных государств, удивляя всех своими смелыми спусками с парашютом с аэростата, поднятого нa большую высоту.

В 1870-х годах большой известностью пользовался англичанин-парашютист Гэмптон. На своем шаре, носившем название «Альбион», он поднимался на высоту около тысячи метров и, оторвавшись от шара, эффектно опускался к земле. Интересно то, что купол парашюта Гэмптона имел широкую кромку, сшитую из очень тонкой, почти прозрачной ткани, которая при подъеме аэростата висела в виде оборки совершенно свободно. При спуске же эта оборка значительно увеличивала площадь парашюта и поэтому сильно замедляла спуск. Кроме того, на дне своей корзины Гэмптон устроил амортизатор, смягчавший удар, когда корзина касалась земли.

Парашют Гэмптона. (С современной гравюры).

В 1880 году англичанин «профессор» Болдуин поднимался на аэростате уже без корзины, садясь на кольцо, подвешенное к шару. Его парашют прикреплялся крючком сбоку аэростата. К шнурам (стропам) парашюта Болдуин пристегивал трапецию и во время подъема шара держал ее в руках.

Когда шар поднимался на высоту до тысячи метров, Болдуин открывал у шара клапан, выпускал газ, а сам, держась за трапецию, бросался вниз. Своею тяжестью Болдуин срывал с крючка парашют, который раскрывался и опускал его на землю. Шар, потеряв газ, падал где-нибудь недалеко от места подъема.

Летом 1889 года в Петербург приехал парашютист американец Чарльз Леру. Он уже тогда прославился своими прыжками и в Америке и в Европе. Его «представления», как тогда называли прыжки с парашютом, изумляли всех своей смелостью. Они происходили в увеселительном саду «Аркадия», на берегу реки Невки. Вот как описывалось в одной из столичных газет выступление Леру: «Посреди большой площадки сада возвышается желтый аэростат. На нем сбоку висит парашют, шнуры которого оканчиваются большим кольцом, зацепленным за борт корзины. Вот оркестр заиграл марш, и в, дверях ближайшего павильона показался человек, одетый в трико. Это знаменитый Чарльз Леру. Встреченный громкими рукоплесканиями, он быстро пробежал к аэростату и ловко вскочил в его корзину, где уже находился его помощник, который должен был управлять аэростатом. Леру взял в руки кольцо парашюта и внимательно осмотрел его. Раздалась короткая команда, люди, удерживавшие аэростат, отпустили веревки, и корзина тихо отделилась от земли.

Помощник выбросил два мешка с песком, и тогда шар довольно быстро пошел вверх. Когда он был уже на высоте около тысячи метров, оттуда донесся сигнал рожка.

— Смотрите! Смотрите!.. — пронеслось в толпе.

Было видно, как Леру сел на борт корзины. Затем… в толпе, как из одной гигантской груди, раздалось: „Ах!..“ Леру, держась за кольцо, стремительно падал вниз, а парашют его вытянулся в воздухе, но не раскрывался. Все были в ужасе. Но вдруг, уже на высоте всего около двухсот метров, парашют раскрывается красивым белым зонтом — и Леру плавно опускается где-то за пределами сада. А через несколько минут он уже появляется среди публики, устраивающей ему восторженную овацию».

Прыжки акробата-парашютиста «профессора» Болдуина. (С современного фотоснимка).

Парашютист Болдуин на аэростате. (По современной гравюре).

Как же этот парашютист-акробат проделывал свой парашютный фокус? Довольно просто. Когда он бросался вниз, нижняя кромка купола парашюта была стянута: воздух не мог наполнить ее и совсем раскрыть купол парашюта. Купол принимал сначала форму вытянутой груши. Когда же до земли оставалось метров двести, Леру сдергивал кольцо, стягивающее края купола парашюта, они расправлялись, и купол парашюта раскрывался. Леру, имея над собой вытянувшийся парашют, не кувыркался в воздухе. как это было с Александром. Парашют удерживал его от кувыркания, стабилизировал его, как мы теперь говорим. Прыжки Леру можно считать первыми затяжными прыжками.

Что же заставило Леру придумать такой опасный трюк? Конечно, он сделал это под давлением своего хозяина — антрепренера, заинтересованного в сборах за «представления». Эти люди эксплоатировали акробатов-парашютистов, сами богатели, а им платили ничтожные деньги за выступления, порой стоившие жизни этим отважным людям. Так случилось и с Леру в Ревеле, куда он отправился после гастролей в Петербурге.

В день, назначенный для прыжков, погода была очень неподходящая: дул сильный ветер, на море ходили высокие седые волны. Леру поглядел на море и подошел к своему «маэстро».

— Не отменить ли сегодня полет? Уж очень опасная погода.

— Что вы, что вы! Да ни в коем случае! Смотрите, какая масса народу! Разве можно терять такой громадный сбор!