Цицианов - Владимир Лапин

Обращаясь к своим детям, Цицианов-старший писал: «…Богатства не нажил, но сколько ж обстоятельства дозволяли, вам бедности чувствовать не дал, ни в чем нужном, уповаю, признаться можете сами, оскудения не имели…» Далее отец завещал сыновьям твердо держаться канонов православия, напоминая, что «Писание велит предпочитать премудрость и разуму и злату и серебру и дорогим каменьям…». Второй завет касался правил службы: «Власть как высочайшую, так и поставленные от нее, должно почитать и являть то словом и делом; всегда и везде законам и повелениям повиноваться; звание свое и должность наблюдать так, как только возможно, исправно, прилежно и ревностно, больших и старших себя почитать, разных лаской и учтивостью предупреждать, а нижним являть крайнее снисхождение». В отношении родственников сыновья должны были проявлять «благородную горячность и обязанность крови». Далее следовал завет барина «осьмнадцатого веку»: «Служителей так содержать, чтобы они тягостей рабства не чувствовали, почитали вас господами вкупе и отцами, и все должное исполняли с радостью». Завершалось завещание наставлением общего характера: «Вообще стараться должно, чтоб вседневно в радости и добродетели преуспевать, а от дикости, грубиянства, ссор и несогласия, от всех страстей и зла удалиться, и тем нажить имя доброго человека и истинного Христианина, полезного общества гражданина, и честного и благородного товарища, и храброго солдата, и любезного друга»[18].

Цициановы породнились с Давыдовыми — одной из разветвленных дворянских фамилий также грузинского происхождения. Мать будущего генерала, Елизавета Михайловна Давьщова, была образованной женщиной. Культурная среда, в которой рос Павел Дмитриевич, привила ему любовь к чтению. По свидетельству людей, знавших его подростком, «книга Плутарха не выходила из его рук»[19].

Примечательно, что в Русский биографический словарь попал и младший брат Павла Дмитриевича, Михаил, 1767 года рождения. Записанный, как положено дворянам того времени, в десятилетнем возрасте в Преображенский полк каптенармусом, он получил первый офицерский чин прапорщика в 1790 году и за пять лет вырос до поручика гвардии, после чего вышел в армию премьер-майором Софийского пехотного полка. В 1798 году получил заветный чин полковника и покомандовал некоторое время Кирасирским полком Неплюева (впоследствии Каменова), но 12 ноября 1799 года, как это случилось со многими офицерами в Павловское царствование, оказался в отставке. Осенью 1801 года, как и многие другие офицеры, оказавшиеся вне службы при Павле, он вернулся на гражданскую службу в Кремлевскую экспедицию Сената, а в 1806 году перевелся в Оружейную палату. В 1808 году М.Д. Цицианов стал статским генералом — действительным статским советником. В 1813 году он получил ответственный пост — директора экспедиции для строений в Москве. Это означало, что ему пришлось заниматься восстановлением казенных зданий в разоренном и сожженном городе. В 1814 году он вернулся на службу в Оружейную палату и Кремлевскую экспедицию. В 1816 году последовало еще одно повышение в чине и статусе — Михаил Дмитриевич стал тайным советником и сенатором. При Николае I он тоже не был обойден царскими милостями: в 1826 году ему дали орден Святого Владимира 2-й степени — очень высокую награду, жалуемую только генералам. Кроме того, правительство сочло возможным сохранить ему после выхода в отставку все оклады жалованья, которые он получал по различным должностям. Умер М.Д. Цицианов 16 марта 1841 года в Москве и был похоронен в селе Всесвятском.

Дядя будущего главнокомандующего на Кавказе, Егор Павлович Цицианов, подполковник лейб-гвардии Преображенского полка, был довольно известным в свое время литератором, автором стихотворений «В день рождения Филлиды» (1791) и «Сирота», ряда рассказов-анекдотов, а также перевода басни «Смерть горлицы» (с французского языка)[20].

Вся Москва знала князя Дмитрия Евсеевича Цицианова (1747—1835) — острослова, «русского Мюнхгаузена», одного из основателей и старшину Московского Английского клуба. Его сестра, княжна Екатерина Евсеевна Цицианова, в замужестве Лорер (около 1760 — до 1825) — мать декабриста Н.И. Лорера. Заметной фигурой в военной элите был Дмитрий Иванович Цицианов (1800—1851), племянник П.Д. и М.Д. Цициановых, офицер гвардейского Генерального штаба, состоявший по особым поручениям при Главном директоре кадетских корпусов великом князе Михаиле Павловиче. С 1832 года он служил правителем дел Военной академии, а затем, в чине полковника, был старшим адъютантом дежурного генерала Главного штаба. В 1842 году по неизвестным причинам был «переименован» в действительные статские советники и до своей отставки в 1850 году состоял при военном министре. Его брат — князь Павел Иванович Цицианов — офицер гвардии, был связан с декабристами, находился под следствием, но освобожден без наказания. Среди других известных родственников нашего героя — князь Дмитрий Иванович Цицианов, литератор, автор «Настоящего Ревизора», продолжения знаменитой комедии Н.В. Гоголя (СПб., 1836), написанной «по распоряжению Николая I как продолжение скандально нашумевшей пьесы, где власти искореняют описанные нарушения и наказывают прохвостов»[21], а также князь Георгий Иванович Цицианов (1834—1897), генерал-майор, участник Крымской войны и Русско-турецкой войны 1877—1878 годов[22].

Род князей Цициановых был записан в V часть родословных книг Тифлисской и Московской губерний. Герб высочайше утвержден императором Павлом I 22 октября 1800 года (по ходатайству русской ветви этого рода) и внесен в Участь «Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи» (Отдел 1. № 7)[23]. Он представляет собой щит, рассеченный на четыре части. В первой из них на лазоревом поле, диагонально от правого верхнего к левому нижнему углу, изображено свернутое красное знамя и над ним скачущий на белом коне воин в латах с поднятым копьем. Во второй части гербового щита изображен на золотом поле щит. В третьей части в золотом поле помещена диагонально, в том же направлении, что и знамя, лазоревая полоса, посреди которой латинская литера S. В четвертой части на лазоревом поле изображен золотой рог изобилия, опущенный вниз отверстием, из которого сыплются цветы. Гербовый щит помещен на развернутой княжеской мантии и увенчан княжеской короной Российской империи.

За исключением тех редких случаев, когда человек уже с младых лет заметно выделяется из своего окружения какими-то особыми талантами или поступками, исторические источники дают о нем довольно скудную информацию. Пока прославленный генерал был никому не известным капитаном, мало кому приходило в голову записывать для потомков его слова или действия. Если к тому же до следующих поколений не доходят письма или дневники этого человека, то ситуация становится прямо-таки критической. Однако отсутствие документов, касающихся конкретного лица, не исключает возможности создания исторического портрета. Сугубо личные черты и уникальные особенности характера действительно проявляются ярче всего в рукописях самого персонажа, а также в служебных документах, им самим созданных. Но каждый человек во многом «состоит из своей эпохи» — из ее представлений о времени и пространстве, из этических норм, из эстетических взглядов, из бытового уклада, из предрассудков и т. д. и т. п. Поэтому знание о социокультурной среде, в которой находился человек, является знанием и о нем самом. До назначения главнокомандующим в Грузии Павел Дмитриевич Цицианов был одним из тысяч офицеров и сотен генералов российской армии, ковавших победы в войнах империи, служивших не за страх, а за совесть, но так и не выслуживших себе места в первом ряду отечественного военного пантеона. Прямых свидетельств о его службе в 1770—1790 годах немного, и потому его портрет этой поры — часть общей картины военного мира Екатерининской поры.