Слабо в меня влюбиться? (СИ) - Прай Кэрри "Kerry"

Правда наслаждаться тишиной мне доводиться недолго. Знакомый рингтон бьёт по ушам, вынуждая осмотреться. На скамье, где минутой ранее толпилось сборище размалёванных куриц, теперь одиноко лежит золотистый мобильник. По количеству страз на чехле незамедлительно вычисляю хозяйку – Агата Куницина, всея нарисованных бровей и депилированных подмышек.

Сигнал повторяется, искушая взглянуть на горящий экран, и я невольно поддаюсь. Прохожусь глазами по входящему сообщению и на долю секунды обливаюсь завистью к Аристову и его таланту читать текст без капли вдумчивости.

Имя отправителя знакомо мне не понаслышке.

Сегодня я по-дружески доставил тебя на пары. И так же по-дружески планирую проводить домой. Дождись меня из душа. Твой верный друг Ян.

Попытка мыслить позитивно улетучивается. Он не только флиртует с Агатой, но и смеет называть себя её другом, что само по себе в голове не укладывается. Теперь фраза о новой подружке мне не кажется такой безобидной.

Услышав торопливые шаги за стенкой, возвращаю телефон на место. Ворвавшаяся в раздевалку Куницина смеряет меня подозрительным взглядов, прячет мобильник в карман и демонстративно хлопает дверью, будто это я виновна в её забывчивости.

С сегодняшнего дня она не нравится мне ещё больше.

Перед тем как покинуть спорткомплекс, я незаметно проникаю в душевую для мальчиков. Из последней кабинки доносятся уже знакомые слова из примитивной песни: «Поцелуй меня украдкой, я растаю шоколадкой! На твоих губах… На твоих… Ах!.. Ах!..»

Несмотря на это расплываюсь в коварной ухмылке, слегка подтанцовываю в такт, старательно заталкивая в рюкзак красный свитер и прочую одежду Яна. Всё подчистую.

Теперь посмотрим, Льдов, как именно ты распорядишься своими частями тела, если, конечно, они на морозе не отвалятся.

Ян

Растирая волосы полотенцем, предвкушаю час икс: победоносный звон фанфар, падение зефирной крепости имени Куницыной и тесное освоение её прокачанных в спортзале прелестей!

Другими словами, предки Агаты изволили куда-то уехать и ждать, когда мне второй раз так подыграет Фортуна, я не намерен. Сегодня и ни секундой позже я под предлогом проводить Агату до дома, открою перед нами ворота в рай.

С щедростью почти победителя решаю даже сильно не высмеивать Леркину самонадеянность. В конце концов, подругу можно понять… Азарт штука коварная, и соревноваться со мной плохо соображающей в амурных делах Бойко оказалось не по силам.

Ничего. Скрип поражения ещё никому не стачивал зубы и…

И я не догоняю, какого собственно, хрена, в шкафчике нет моих вещей?! Пусто! Вандалы оставили только ботинки и сиротливый, завязанный в дулю носок.

Увы, почерк преступника мне слишком хорошо знаком.

Достаточно всего пары секунд, чтобы сложить дважды два и распрощаться с надеждой найти пропажу в здании. Дольше жду, пока опустеют коридоры.

Светить пятой точкой, да ещё при всём честном народе мне не улыбается. Ну вообще никак! Да и вылететь из универа сразу после поступления как-то чересчур… опасно для жизни. Клянусь, отец в этот раз точно подвесит меня на люстре. И его оправдают!

А мне здесь только начинало нравиться… И в смертники я не стремлюсь никоим образом! Жаль телефон продуманная Бойко умыкнула вместе с вещами и рюкзаком.

Перед жаждой расквитаться меркнет даже злость за упущенный шанс. Хороший такой шанс. Стопроцентный.

Эх, порешу мерзавку!

Но для начала надо всё-таки свалить отсюда.

Посчитав, что здание почти опустело, спускаюсь в вестибюль в чём мать родила, лишь кое-как прикрытый узким полотенцем.

— Это ещё что за вид? — Опускает очки на кончик носа, прибалдевшая в связи с моим дефиле гардеробщица.

— Девчата совсем озверели, — доверительно понижаю голос. — По их недалёкому мнению, это смешно.

— Так давай…

— Не стоит никому сообщать. Виновных не найдут, а мне здесь ещё учиться.

— А как же ты…

— Ногами, — уверенно заверяю. — Я здесь живу недалеко.

Замерив на глаз уровень кипящей во мне решимости, немолодая мадам складывает руки на груди, и с сердобольным таким придыханьем прислушивается к вою ветра.

— Холодина-то какая! Замёрзнешь ведь.

— Согреюсь мыслями о вас. Вы не против? — Подмигиваю.

И тут завкурток и шарфов, как говорится, плывёт…

— Иди уже, льстец, — отмахивается она, пряча польщённую улыбку.

Пальто мне всё-таки выдают. Не удержавшись, торможу возле колонны с зеркалом во весь рост. Добротные кожаные ботинки на тонком меху подчёркивают бледность моей собственной кожи и игривые завитки нательной поросли волос.

На фоне того, как со вчера испортилась погода, купаться мне во всеобщем внимании до самого дома. Нет, мне и неловко — это однозначно нонсенс! Но кто-то розовый и не в меру дерзкий явно доигрался…

На улицу вываливаюсь, активно пританцовывая шаффл. Это же… Дубак же… ну прям арктический! Подвернись мне сейчас Бойко, подвесил бы за волосы на первом столбе! Упаси её боже, конечно, попасться мне на глаза.

Влажную голову практически сразу прихватывает льдом, а атласная подкладка ледяная аж жжётся! Лупит по продрогшей заднице на каждом шагу, да так, что Саше Грей и не снилось.

Шлёпаю и содрогаюсь.

Переместившись за угол, сворачиваю в сквер. Разбивать сердца.

Примерная ученица

Полагаю, мой вызывающий перформанс прекрасно проглядывается издалека. Зимние сумерки и сказочный дол… говязый детина в одном пальто, мчащий стремительной походкой к потенциальным зрителям.

В сквере, как назло, ни одного тёмного участка. К тому же у крайней скамьи собралась целая толпа… И конечно же, комбо — судя по долетающим до меня обрывкам фамилий — это наши студенты.

При виде меня компанию охватывает выразительное молчание.

Мои шансы проскочить неопознанным стремятся к нулю. Рвануть назад тоже не вариант. Трусов гнобят ещё больше, чем психов.

Ребята дают мне с ними поравняться. Тишина звенит, как ветряной колокольчик над дверью!

Невозмутимо прохожу зачарованную компашку, и только затем меня догоняет брошенное в спину:

— Эй, Льдов, а как же распахнуть полы и крутануть бубенцами?

— А у него при температуре ниже нуля крутить нечем, — хохочет какая-то девчонка.

Над сквером цепной волной разливается раскатистое ржание. Мои надежды мирно пройти мимо автоматом сворачиваются в ту же непотребную фигуру, что и великодушно оставленный Леркой носок.

Флегматично оборачиваюсь к зрителям лицом. Среди малознакомых физиономий обнаруживается даже златокудрый Аристов, который уже одним своим надменным видом автоматически подбивает совершить рокировку.

Болвану, что ли, невдомёк, что хорошо смеётся тот, кто смеётся последним?

— Кто из вас заказывал приват? — Холодно оглядываю собрание анонимных слюнтяев.

Слабые всегда травят стадом.

— Ну я, допустим, — с вызовом подаёт голос картавый задохлик, неудачно возомнивший себя королём положения.

Он всё так же продолжает меня мерить насмешливым взглядом, а я… Я хочу его морально утопить в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. Прямо здесь, перед всеми. В целях исключительно воспитательных и несущих бесценный опыт. Да так, чтоб каждый из собравшихся вокруг подпевал ещё долго отнекивался, что жал ему руку.

— Так и быть… — Уверенно встаю напротив «главного». — Смотри, малыш. Свои-то не отросли.

Никто до последнего не верит всерьёз в то, что я это сделаю. С усмешкой распахиваю полы пальто…

Картавый впивается в меня до того недоверчивым взглядом, что поначалу никак не реагирует на прорывающую стылый воздух тугую струю.

Шепотки вмиг стихают, и в неестественной тишине бодрое журчание остаётся наедине с общим шоком.

Итог: брюки задохлика подмочены заодно с репутацией. Я же преспокойно заканчиваю справлять нужду и даже застёгиваюсь на все три пуговицы.

— Ещё пожелания будут? — уточняю, демонстративно разминая плечи, но желающих со мной связываться столько же, сколько и заступаться за растерявшегося главаря. Теперь все смеются не с ним, а над ним. — Нет? Тогда я дальше пойду.