Титаникус - Дэн Абнетт

Этта подошла к окну и прижалась лбом к стеклу, чтобы можно было глянуть вниз. Под ней, в собравшейся ночной тьме, которая ещё не добралась сюда, колоссальный улей пропал, если не считать триллионов булавочек света, рассыпанных словно звёзды.

Этту Северин, консульского работника с двадцатилетним стажем, приписанного к Торговой службе Муниторума, было нелегко удивить, но зрелище было действительно впечатляющим. Она напомнила себе, как много времени в жизни потратила, сидя над бумагами и инфопланшетами, ведя светские разговоры с капитанами кораблей и торговыми представителями, обсуждая тарифы и остатки в комнатах без окон, и как мало — глядя широко открытыми глазами на мир.

Она вздохнула. Не помогало. Принудительное восхищение видом из окна, специально вызванные мысли о том, что качество жизни можно и улучшить, если только немного отвлечься, — были лишь упражнением, некоей умственной игрой, предназначенной для того, чтобы при помощи ближайшего окружения снять стресс. Вид был великолепен, но расслабиться всё равно не получилось.

Лорд-губернатор прислал приглашение. И теперь она ждала, когда он соизволит её принять.

— Мамзель?

Северин не услышала, как вошёл сервитор. Она отпрыгнула от окна, чувствуя себя глупо из-за того, что её поймали с по-ребячески прижатым к стеклу лицом.

— Да?

— Лорд-губернатор ждёт вас, — произнёс сервитор голосом тихим, словно шорох горящей бумаги. Сделан он был искусно, кожух покрыт золотом, напоминая пустое лицо ангела. — Лорд-губернатор приносит свои извинения за то, что заставил вас ждать.

Этта милостиво кивнула. Её терзала страшная мысль, не осталось ли на лбу от прижимания к стеклу красного пятна.

— Сюда, пожалуйста, — произнёс сервитор.

Он повёл её из вестибюля в покрытый ковровой дорожкой коридор, мимо нескольких групп губернаторских телохранителей в полной защитной экипировке, через два огромных и шумных зала, где с крайне деловым видом толклись референты и адепты. Работа здесь не утихала. В военное время ведомства лорда-губернатора трудились до поздней ночи, насколько поздно бы она тут не приходила. Северин заметила нескольких высоких чинов из СПО и как минимум трёх генералов Имперской Гвардии — все из орестских частей, среди сотрудников Муниторума, старших членов Экклезиархии и Телепатикус и местной знати. Они путались везде, просматривая данные, делясь мудростью, требуя подтверждений и свежей информации. Референты и сервиторы сновали туда-сюда, разнося коммюнике, свежезагруженные планшеты, свёрнутые карты и подносы с кофеином. Царила атмосфера занятости, неотложности и серьёзности. Прекрасные старинные бюсты и бесценные картины, украшающие эти грандиозные залы, глазели на толчею в молчаливом изумлении. Но никому до них не было никакого дела.

Сервитор привёл Северин к двойным дверям из тёмной древесины налового дерева. Створки дверей были вдвое выше, чем следовало бы. У дверей на посту стояли два телохранителя. Она узнала обоих: майора Готча и майора Ташика, подчиняющихся только сеньору Френцу, главе губернаторских телохранителей. Она встречала их на всяких официальных церемониях, где они сопровождали лорда-губернатора. Их физическая мощь её пугала. Два здоровяка, бывших штурмовика Гвардии, в безупречных малиновых мундирах, чёрных тиковых брюках, серебряных кирасах и блестящих клювастых шлемах с кринетом из белых перьев. У Готча по правой щеке, рассекая губы, шёл впечатляющий шрам в форме подковы. За плечами у обоих висели хромированные хеллганы. То, что лорд-губернатор поставил двух из своих самых лучших людей стеречь его двери, говорило о многом.

— Её ждут, — произнёс сервитор.

Готч шагнул вперёд:

— Я знаю. Добрый вечер, мамзель Северин.

— Добрый вечер, майор. Надеюсь, вы в порядке?

— Сыт уже этим по горло. Прошу прощения, мамзель. Таков порядок.

Северин кивнула и протянула свою биометрику, позволив считывающему жезлу «обнюхать» её.

— Не сделаете ли пируэт?

Она улыбнулась и медленно, робко повернулась кругом, пока Готч водил жезлом вверх-вниз по её фигуре. По обеим сторонам от дверей на стенах висели тяжёлые зеркала, и, поворачиваясь, она мельком уловила своё отражение. На лбу, слава Трону, никаких красных пятен не было. Она увидела статную женщину сорока восьми лет, одетую в строгое платье и пелерину из серой шерсти, застенчиво поворачивающуюся, пока великан с белой кокардой водит датчиком вдоль её тела. Рыжие волосы, коротко, по-деловому подстриженные, в зеркале смотрелись неплохо, и деньги, которые она заплатила на недавние омолаживающие процедуры, были потрачены не зря. Ни единого изъяна, ничего не провисает, полные губы, искусно выщипанные брови, глаза, за которые умрёт любой мужчина.

Ну, не то чтобы кто-то уже умер, конечно.

— Всё в порядке, — сказал Готч, отключив жезл и сунув его в кобуру.

— Вы ждали чего-то другого? — спросила она, отважно рассмеявшись.

Готч улыбнулся в ответ. Улыбка вышла несколько кривой, дойдя до шрама.

— Таков порядок, мамзель. Лишняя осторожность не помешает. Сейчас любой может украсть чьё-то лицо.

— Да, я слышала, — ответила она.

— За ваше им пришлось бы выложить немало, — прибавил он.

Северин промолчала и залилась румянцем. Это флирт или упрёк за дорогостоящее омоложение?

Пока она искала, что ответить, майор Ташик нажал кодовую кнопку на стене, и тяжёлые двери открылись, гудя электромоторами.

Всё ещё улыбаясь своей рассечённой улыбкой, Готч с поклоном пригласил её внутрь.

— Благодарю вас, майор, — ответила она.

Внутренним кабинетом лорду-губернатору служил огромный круглый зал со световыми люками наверху, через которые, словно мёд, сочился свет заходящего солнца. У одного края зала, за гигантским столом из позолоченной бронзы стоял обитый кожей трон с высокой спинкой. Позади него висел официальный портрет Франца Хомулка, первого губернатора Ореста. В углах потолка парили светосферы. Гололитические стенные панели беззвучно прокручивали потоки данных и новостные выдержки со всех территорий.

Алеутона за столом не было. Он сидел посреди гнезда из кожаных диванов слева от неё, негромко переговариваясь с древним, трясущимся старцем в белоснежных одеждах. Северин узнала старика с первого взгляда: Каспар Луциул, Вселенский Прелат Министории Ореста. Экклезиархальные служки в длинных платьях предупредительно вытянулись за диванами; наверху парили охранные серафимчики. Рядом ждала великолепная ходячая карета из красного дерева, похожая на исповедальную будку на паучьих ногах.

— Мамзель Северин, — провозгласил сервитор. Серафимчики взвились при звуке его голоса, активируя своё термобарическое оружие. Некоторые надули ангельские щёчки и зашипели.

— Отставить, — произнёс прелат с лёгким взмахом пурпурной перчатки. Серафимы отлетели обратно. Северин пришла в голову мысль, что колец на пальцах у старика было чересчур многовато.

— Этта, как хорошо, что ты пришла, — произнёс, поднимаясь, губернатор Алеутон.

Как будто у меня был другой выбор, подумала она.

— Не смею вас больше задерживать, ваше высокопреосвященство, — обратился Алеутон к вселенскому владыке. — Благодарю вас за уделённое время и внимание.

Луциул поднялся на ноги, его движения сопровождало жужжание скрытой аугметики.

— Всегда приятно поговорить откровенно, Поул, даже в такое время. Экклезиархия безоговорочно на твоей стороне. Я верю всем сердцем, что ты не оставишь Орест в этот трудный час.

Он протянул руку. Лорд-губернатор склонился и запечатлел поцелуй на золотом кольце Творца Варпа.

— Император хранит, — произнёс вселенский владыка.

— Я вверяю себя, как и всегда, Трону Терры, — ответил Алеутон.

При помощи служек Луциул с трудом забрался в свою ходячую карету. Серафимы с жужжанием вились наверху. Служка закрыл дверь кареты, и машина зашагала вперёд, клацая по плиткам пола. Служки окружили карету, шагая рядом, один из них принялся размахивать кадилом. Луциул неторопливо двинулся к выходу из зала, серафимы полетели вслед за каретой восходящей вереницей, словно ноты на нотном стане. Проходя мимо Северин, прелат остановил карету.

— Мамзель, — произнёс он, глядя через плетёную узлами ширму. Его морщинистое лицо напоминало грецкий орех. Этта ощутила сладкий запах елея.

— Ваше преосвященство, — ответила она с поклоном.

— Император с тобой, дитя моё. Я полагаю, у лорда-губернатора есть для тебя работа. Служи ему, как родному отцу.

— Я исполню свой долг, ваше преосвященство, — ответила она. Её отец, владелец внутрисистемного торгового флота, увлекался «весёлыми камнями» и не стеснялся пускать в ход кулаки. Так что Северин собиралась послужить лорду-губернатору гораздо лучше, чем своему старику.