Рождественское обещание - Мэри Бэлоу

– Я имею честь просить вашей руки, – наконец вымолвил нужные слова граф.

– Я об этом, разумеется, знаю и отвечаю вам – да. – Она была горда, что произнесла все это с ледяной холодностью и умышленно не добавила слово «милорд». Годы учебы в привилегированной школе, а также усилия гувернантки не позволяли ей забывать о манерах и вежливости, но на сей раз она предпочла игнорировать их. Этот человек ей никто. Во всяком случае, пока.

У графа был такой вид, будто он не знает, как вести себя дальше. А Элинор торжествовала, не испытывая и капли сочувствия. Сама она казалась спокойной, словно ей были безразличны эти пусть даже непозволительно затянувшиеся минуты неловкого молчания.

– В таком случае я счастлив, – наконец нарушил паузу граф, с поклоном протягивая ей правую руку.

Его кисть была узкой, с длинными пальцами и хорошо ухоженными ногтями. Рука аристократа, подумала она и, на мгновение задержавшись на ней взглядом, вложила в нее свою. Рука графа неожиданно оказалась приятно теплой и по-мужски сильной, когда он сжал ее руку и поднес к губам. Элинор невольно оторвала взгляд от их сцепленных рук и посмотрела графу в глаза. Их голубизна показалась ей холодной как лед. Он выдержал ее взгляд.

Он ненавидит ее так же сильно, как она его. Хорошо, очень хорошо, подумала Элинор. Пусть страдает из-за своей алчности.

– Как я понимаю, – промолвил граф, – ваш отец хочет, чтобы венчание состоялось на следующей неделе. Вы не возражаете?

– Конечно, нет, – не задумываясь ответила Элинор. Словно кто-то стал бы прислушиваться к ее возражениям. – Если мы будем медлить, мой отец не доживет до свадьбы. Дни его сочтены.

Что-то промелькнувшее в его глазах подсказало ей, что ее откровенность шокировала его.

Что он может знать о ее чувствах, о тревоге, мучающей ее? Все, что ему нужно, – это деньги. Бедный отец никогда не торопил бы так события и не поступал бы столь необдуманно, заботясь о ее будущем, если бы не знал, что жить ему осталось совсем недолго.

– Рано или поздно мы все умрем, – холодно заметила Элинор.

– Да. – Если ему хотелось подчеркнуть одним этим словом свою отчужденность, это ему вполне удалось. – Итак, это произойдет через неделю, мисс. Я собираюсь провести Рождество в поместье, но, разумеется, все будет зависеть от самочувствия вашего отца.

– Он не проживет так долго, – сказала Элинор. Словно окаменев, она говорила об этом как о факте, который с каждым месяцем, с каждой новой неделей становился все более близкой трагической реальностью. – Для папы каждый день может быть последним. Только сильный характер, возможно, продержит его какое-то время после нашей свадьбы. Но, видимо, очень недолго.

– Что ж. – Граф, отступив назад и заложив руки за спину, окинул ее взглядом с головы до ног. – Кажется, мы обо всем успешно договорились. Возможно, нам теперь надо зайти к вашему отцу? Ведь ему не терпится увидеть нас после нашей первой встречи.

Граф, как полагала Элинор, собирался предложить ей руку, но она быстро прошла мимо него к двери и остановилась. Надо подождать, когда он сам перед ней ее откроет. Было бы вульгарно не соблюсти здесь этикет. Она шла впереди графа и, когда они пересекли холл, кивком велела лакею провести их в отцовский кабинет.

– Итак, дети, – промолвил мистер Трэнсом, открывая глаза. Он отдыхал в кресле. – Я вижу вас вместе, значит, вы обо всем договорились, не так ли?

– Мисс Трэнсом согласилась стать моей женой, сэр. – Голос графа, стоявшего за ней, звучал сдавленно.

Мистер Трэнсом час назад принял лекарство, но боль, видимо, окончательно не прошла. Дочь поняла это по его виду. Это напугало ее. Что ждет их, когда станет ясно, что лекарства уже не снимают боли? Мистер Трэнсом улыбнулся и протянул к дочери руки.

– Моя дорогая девочка, – взволнованно произнес он, – иди ко мне и обними своего папу.

До боли знакомые слова. Сколько раз она слышала их в те далекие, уже ушедшие годы.

Отец, видимо, никак не мог смириться с тем, что она не ребенок и не может, как когда-то, крепко обнять его за шею и взобраться ему на колени. Так всегда встречала Элинор своего отца после утомительного дня и рассказывала ему все, что случилось с ней в его отсутствие. Теперь же она могла только легонько прикоснуться к нему. Элинор подошла к отцу и, положив руки на подлокотники кресла, нагнулась и нежно поцеловала его в лоб. Отец опустил протянутые руки.

– Папа, ты должен быть в постели, – проговорила она с упреком и сама удивилась, как отрывисто и холодно прозвучали в тишине ее слова. Элинор знала почему. Граф Фаллоден стоял от нее всего в нескольких шагах. Это мешало ей.

Она услышала довольный смешок отца.

– Нет, мы должны отпраздновать событие, Элли, – возразил он. – Позвони, чтобы принесли нам чай и графинчик хорошего вина. Не каждый день моя дочь обручается с графом.

– Папа! – не выдержала Элинор, и опять в ее голосе была ненужная строгость. – Тебе необходимо отдохнуть.

– Простите, сэр, я хотел бы откланяться. – Голос графа был холодным и официальным.

Странная помолвка, подумала Элинор.

– У меня неотложная встреча, – поспешил добавить граф.

С портным, насмешливо подумала Элинор. Или с ювелиром, а то и просто с парикмахером.

– А жаль, – ответил мистер Трэнсом, протягивая руку для пожатия. – Не станем задерживать вас, милорд. Не так ли, Элли?

От Элинор не укрылось то, как поморщился от боли отец, когда граф крепко пожал ему руку.

Элинор облегченно вздохнула, когда отец велел ей позвать слугу проводить гостя. Как хорошо, что умница папа освободил ее от этой обязанности.

До венчания в церкви на следующей неделе они больше не должны были видеться. Глядя, как раскланивается и уходит граф, она с чувством странного недоумения думала о том, что они вскоре станут мужем и женой. Будут близки друг другу и проживут в браке всю свою жизнь, она и этот чужой ей человек. Он – из ненавистных ей высших кругов, а она – из презираемого им мещанства. Элинор всегда гнала от себя такие мысли, когда общалась с Уилфредом.

– Элли! – Отец протянул ей руку, и она осторожно взяла ее в свои ладони, а затем прижала к щеке. – Теперь я могу умереть спокойно. Не сейчас, пожалуй. Я доживу до дня свадьбы, а потом, возможно, еще пару деньков. Но ты не должна долго оплакивать меня. Я совершил в своей жизни все, что задумал, и даже, пожалуй, больше. Я буду знать, что оставляю тебя под надежной защитой, ты станешь респектабельной леди и, возможно, даже счастливой. Для меня это награда за все.

– Папа, – промолвила Элинор и, отвернув лицо, чтобы он ничего не заметил, поцеловала его руку и снова бережно опустила ее ему на колени. Она изо всех сил пыталась сдержать слезы. Наплачется потом, но только не теперь. – Позволь мне проводить тебя в спальню, папа. Тебе станет лучше, как только ты ляжешь.