Господин 3. Госпожа (СИ) - Князева Мари

ЕВА

Надо признать, пани Беата оказалась мудрой женщиной. Я не во всём её понимала (например, меня возмущало то, насколько она не ценит доброе и снисходительное к себе отношение). Ведь это уму не постижимо: отец Терджана пальцем её не тронул, несмотря на то, что, по собственному мнению, имел на это полное право: деньги-то плочены! Отправил служить в тихое красивое место (тут моё сердце сладко содрогнулось при воспоминании о моём собственном аналогичном уединении в охотничьем домике у моря), а потом просто попросил спеть… И чем отвечает она? Издевается, смеётся, обманывает. На самом деле, я, конечно, её понимала, так как тоже побывала в таком положении. Беата права, в клетке петь не хочется, но возможно, моя предшественница упускала из виду кое-что важное: именно этот талант мог стать её путём к свободе. Тогда я и представить не могла, насколько оказалась права.

Было очень любопытно, что происходило с гордой полячкой дальше, но план минимум я на сегодня уже выполнила, и оставалось всего 10–15 минут, чтобы хоть немного распутать клубок по имени Петя. Я схватила смартфон и открыла переписку с ним. Хорошо, что в этот момент я сидела в кресле, потому что иначе был высок риск рухнуть на пол. Сердце бешено и тревожно забилось. Вот что написал мой бывший жених:

"Нет, Ева, пожалуйста, скажи, что это неправда, что ты пошутила. Это катастрофа. Тебе нужно… срочно выбираться из этого дома и этой проклятой страны. Ты можешь улететь к маме с сыном?"

Меня окатила волна протеста.

"Я никуда не поеду без мужа!"

Я ждала ответа пару минут, которые показались мне часами.

"Да, пожалуй, может, так и будет лучше… Уезжайте вместе. И Дахи с его семьёй прихватите"

Сердце отбивало в моей груди чечётку. Я набрала:

"Ты не понимаешь! Он никуда не поедет! Он ни за что не бросит своих детей и первых жён! Это исключено!"

"Тогда вы все обречены"

Я зажала рот рукой, чтобы не закричать от обуявшего меня ужаса, но сдавленный всхлип всё равно вырвался из горла. В этот момент открылась дверь в комнату и вошёл мой возлюбленный супруг.

— Что такое, Ева? — спросил он с мягкой улыбкой. — Ты чем-то расстроена?

Я помотала головой. У меня язык не поворачивался передать ему то, что я узнала. Слишком всё расплывчато, слишком неясно, кто что задумал и чем это нам грозит. Я всё ещё не разобралась в происходящем.

Мой господин с интересом прослушал очередное откровение пани Беаты в моём исполнении, а потом, как обычно, стал обнимать и целовать меня. А вот я не могла реагировать как обычно, не могла выбросить из головы бывшего жениха. Я отвечала мужу на автомате, а сама перебирала в голове жуткие фразы: "Бери сына и уезжай к маме", "Нужно покинуть эту проклятую страну", "Вы все обречены"…

— Что с тобой, Ева? — вдруг спросил Терджан, видимо, отчаявшись дождаться от меня взаимности. — Ты так задумчива сегодня… Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — смущённо, неискренне улыбнулась я. — Все в порядке, просто устала немного. Пани Беата меня тоже не радует…

— Разве ты с ней не солидарна?

— Наверное, была раньше, — согласилась я, — а теперь она кажется мне неблагодарной.

Терджан громко рассмеялся:

— Кажется, мы с тобой поменялись местами! Когда я перевёз тебя в свой дом в городе, окружил красотой, комфортом и вниманием, а ты… продолжала меня отталкивать… я просто не понимал, что ей ещё нужно?! Я ведь чуть ли не на коленях перед ней, а она продолжает изображать из себя оскорбленную гордость..!

Щёки мои вспыхнули, я уткнулась лицом в грудь мужа, он обвил одной рукой мою талию, пальцы другой запустил в волосы. Я потянулась к его губам, нежно поцеловала, лаская и одновременно извиняясь за своё неблагодарное поведение. А потом решила резко сменить тему:

— Как твой брат?

— Странно. Со мной он, вроде бы, нормально общается, а вот Карим сказал, что Рустам стал говорить с ним про Хаджи и Амира. Будто бы они полукровки… не такие, как мы… порождения греховной страсти, понимаешь? Рустам не одобряет моего союза с тобой и того, что Дахи женился на русской девушке, да ещё отказывается вступать в брак повторно. Он просил Карима не передавать мне этот разговор, но, ты понимаешь, мой сын не мог так поступить — он воспитан в уважении к родителям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Моё сердце упало. Не зря я чувствовала неприязнь во взгляде шурина… Но мне хотелось отвлечь мужа от печальных и тревожных мыслей, поэтому я приняла душ и легла в постель обнажённой. Это действовало безотказно. Уже через несколько мгновений большие горячие руки Терджана коснулись моего тела. Он притянул меня к себе, прижал к пылающему огнём животу и неожиданно прошептал:

— Не пора ли нам обзавестись дочерью, моя госпожа? Сколько можно откладывать?

Я испуганно вздрогнула. Наверное, ещё несколько дней назад такое предложение подняло бы во мне бурю возбуждения и радости. Я и сама в последнее время, глядя на подросшую Суфию и её младшую сестру, задумывалась об этом… Но теперь, в такой неподходящий момент…

— Чего ты боишься, глупая? — пророкотал Терджан. — Доверься мне, Хаджи будет только счастлив…

Я прикрыла глаза и на мгновение задержала дыхание. Нужно как можно скорее разобраться со всем и рассказать мужу. А сейчас — подчиниться ему, дабы усыпить бдительность. Сегодня точно не мой день, чтобы зачать дочку…

Глава 6.ЭВЕЛИНА

Дахи полночи не выпускал меня из своих объятий, а я и не желала оттуда выбираться. Мы словно обезумели ненадолго, забыв об окружающем мире и слившись в одно целое, как это случалось с нами на заре семейной жизни. Давно у нас не было такого страстного и продолжительного секса, и мой муж всячески выражал свой восторг по поводу того, что он случился.

— Я всё понимаю, любимая: что тебе непросто в твоей новой роли, что наш сын требует много сил и внимания, но ты же видишь, как легко это решается!

Дахи расслабленно лежал на огромной кровати в нашей комнате отцовского дома и обнимал меня, нежно поглаживая то обнажённое плечо, то растрепанную голову.

— Нет, Дахи, прости, но я не соглашусь. Это совсем не легко. Там твоё дело, моя бабушка, наши друзья… неужели тебе так легко всё это бросить?

— Эва, я хочу этого для тебя… чтобы тебе было легче… Ну, может, временно, пока Амир не подрастёт… скажем, пойдёт в школу.

— Ага, конечно! — у меня вырвался нервный смешок. — Тогда твоя мама и подавно не отпустит его в русскую школу. И потом, не забывай, что через шесть лет у нас уже будет ещё ребёнок, а может, и не один…

Сильные руки мужа мгновенно напряглись и прижали меня к нему покрепче.

— Ты хочешь ещё детей? — спросил он с придыханием и усилившимся акцентом — такое всегда случалось с ним, когда он волновался или возбуждался, а я от этого возбуждалась в ответ.

— Ну конечно, любимый, мы ведь собирались заводить много детей, помнишь?

— Но мне показалось, что… воспитание первенца умерило твой пыл.

— Бабуля сказала, что со вторым уже легче, — беспечно махнула я рукой. — И потом, когда это меня останавливали трудности?

— И что же ты молчала? — рыкнул мой вконец разгорячённый супруг. — Предлагаю заняться вторым прямо сейчас! Я уже горю энтузиазмом!

Я от души рассмеялась. Потому что Дахи очень забавно произносит сложные русские слова. Потому что он горит желанием поселить во мне ещё одного своего отпрыска — и я ощущаю это непосредственно. Физически. Потому что я люблю его. Очень сильно. До какого-то помешательства…

Изготовлением наследника мы всё-таки не занялись. Потому что, хоть я и не боюсь трудностей, всё же мне нужна передышка между младенцами. И потому что нам обоим пора было спать. Мы давно не предавались супружеским обязанностям с таким энтузиазмом и рвением, и теперь порядком устали. Но Дахи попросил меня перед сном принести ему немного еды, чтобы подкрепиться после активного акта любви. Точнее, он уже потянулся к кнопке вызова прислуги, но я остановила его: зачем поднимать с постели служанку, если я всё равно не сплю? И мне приятно услужить мужу, особенно после всех тех ласк, что он дарил мне, не скупясь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})