Граф Брюс - Виталий Сергеевич Останин

Так, теперь уже более тщательный осмотр…

Боясь спугнуть свою удачу, я зажег фонарик и сразу же обнаружил, что передо мной алкоголик. Причем, слепой алкоголик — плотные очки с резинкой на дужках, и поводок в руке как бы намекали. Мастиф, выходит, у нас не простой песель, а поводырь.

Следующее заключение — мужчина крайней степени потасканности. Немолодой, лет сорока, но может и моложе — так бухать! Одежда грязная, лежит в луже собственной блевотины, и, кажется, отходит. Да, точно, по всем признакам сильнейшее алкогольное отравление. Да еще и грохнулся так, что половину лица себе о стену стесал.

Провел рукой по телу, проверяя основные внутренние органы. Ну-у, такое! В теории, если прямо сейчас вызвать скорую, провести полный комплекс реанимационных мероприятий, капельница и тому подобное — может и выжить. Вот только ненадолго. Даже при здоровом образе жизни протянет еще полгода максимум.

Но мы же тут все понимаем, что он этого делать не будет. Сразу с больничной койки вернется к тому же стилю жизни, что вел до этого дня. Да и «скорая» бесплатно сюда фиг поедет — кому бы он сдался, этот пьянчуга! А за свой счет спасать этого беспутного у меня нет ни средств, ни желания.

«Так что, работаем тогда?» — спросил я сам у себя. И сам же себе ответил: — Работаем!

.7

Первым делом, конечно же, связался с Эрикой. Раздраженно цыкнув — второй раз за сутки двусторонняя связь! Как бы тут не свалиться с истощением. Это доклады немного энергии съедают. Затвердил на мнемотехнике все, что хотел сказать, и одним импульсом через Пелену отправил. Максимум — легкая головная боль, да и то, если доклад длинный. Маяк же просто принимал сообщение и потом сам его распечатывал. В смысле, ручками на терминале набирал.

Режим разговора — это тоже самое, что односторонняя передача доклада, только растянутая по времени в десятки, а то и сотни раз. Даже после одного я чувствовал усталость, будто целый день провел в тренажерном зале, а потом еще и в сауне часок посидел. Повторно такое делать стоит лишь в крайнем случае.

Прямо, как сейчас.

— Эрика, можешь привести Уния в центр подготовки? — проговорил-подумал я, дождавшись, пока мой Маяк отзовется.

— Что ты задумал? — настороженно спросила связистка.

Хорошо меня знала, хех.

— Появился вариант. Медлить нельзя. — пояснил, не вдаваясь в детали. Ей они точно не нужны.

— Ты хотя бы понимаешь, сколько правил сейчас нарушаешь?

— Давай так. Что они мне сделают? — под «ними» я имел ввиду Координаторов и всех, кто стоит за программой миграции. — Формально, правил не нарушаю, Уний очередник, ты сама так сказала. Он психотесты уже проходил?

Каждый, кто готовится к переселению в другой мир, проходит целое обследование. Причем, состояние здоровья физической оболочке проверяющих заботит слабо. Да и смысл — тело все равно придется оставить. А вот психику, уровень реакций на раздражители — это проверяют жестко.

В прошлом бывали случаи, когда переселенцы на панике устраивали такой шухер, что подставляли и Кочевника. Местные, в результате, хотя и не понимали, что имеют дело с иномирянами, зачищали всех. А кто захочет из-за обывателя терять подготовленного резидента?

В предварительном отборе вообще было довольно много всяких тестов. Некоторые вводили специально, чтобы кого-то из очереди выпнуть, а потом своего продвинуть. А вы как хотели? Мы такие же люди, как и обитатели этого Листка. Тем более в родном для меня Ленове, где коррупция проникла во все сферы жизни.

— Да, — на автомате ответила девушка. И опомнившись. — Ладно ты, а обо мне ты подумал?

— А тебе они что сделают? — время утекало, поэтому я слегка надавил. — Снимут с приема?

— Ха!

Конечно «Ха!» Одаренных у моего народа примерно один на пятьдесят тысяч населения. Из которых половина в конечном итоге покажет слабое энергетическое тело и к программе допущено не будет. Так что считай — один к ста. А прошедшие отбор разделятся на один к трем, где большая цифра — Кочевники, а меньшая — Маяки. С учетом того, что население Ленова — одного из пяти, точнее четырех, оставшихся в мире городов — едва-едва превышает миллион, то ответ на мой вопрос очевиден.

Ничего они ей не сделают. Но поорут, конечно.

— Ну тогда не тупи и пошли за Унием!

— Не кричи! Послала, едва ты на связь вышел! Через минуту должен быть здесь.

— Так быстро?

— Он же при центре живет, как очередник.

А про то, что я еще долго никого принимать не смогу, Эрика, конечно же, еще не успела никому сказать. Сознательно. Дать лишний денек условного комфорта нашему другу детства, прежде, чем его оправили на улицу. Вот лиса!

— Умница! Тогда…

— Он здесь. С персоналом я договорилась. — уж не знаю, что она им наврала, да и не хочу знать. — Ложится на платформу…

— И ничего не спрашивает? — удивился я.

— А ты бы спрашивал? — вопросом на вопрос ответила девушка.

Ну, да. Не спрашивал бы. В его положении, я бы кинулся на любую авантюру! Даже когда Маяк вдруг присылает команду прибыть к платформе для переноса.

Сказать ему про донора? А зачем? Да, слепой алкаш. Но это значения не имеет — энергия перехода восстановит тело до состояния близкого к идеалу. Ну, а то, что оно старше родного для Уния раза в два — плевать! В родном мире срок жизни редко за шестьдесят переваливает, при всех наших знаниях о генетике. Тут он может прожить больше.

— Тогда я начинаю…

Хотя, строго говоря, ничего я там не начинал. Положил руки на виски мужчине (вообще-то и этого можно было не делать), и замер. А вот там, в родном мире, персонал, поднятый Эрикой по запросу, именно что занялся работой. Но тоже не сказать, чтобы сильно тяжелой — основная ментальная нагрузка лежала на мне и Эрике. Но они навели платформу на вектор Маяк-Кочевник, пристегнули Уния к ней ремнями, и ввели по вене особый яд, который мягко убьет его физическое тело, помогая высвободится энергетическому.

— Давайте, ребятки! Резче-резче-резче! — шептал я сквозь сжатые зубы.

Сама процедура переноса силы у меня не отнимала, но вот затянувшаяся связь — еще как! Голова уже даже не болела, просто плыла. Еще две-три минуты сеанса, и я попросту вырублюсь. Это, конечно,